Олег Рыбаченко - За Родину и честь (СИ)

Непривычно Белоснежке под светилом на Корсике, особенно в мае.

Гертруда испугано крикнула:

- Эрик!

Мальчишка отозвался на её крик сразу:

- Стой где стоишь, я сейчас буду!

И словно горный олень примчался со всех ног сын герцога. Из него бы отличный получился бы скороход.

Эрик поглядел на расцарапанные ножки Гертруды, а нее покрасневшие руки и личико, приказал:

- Садись мне на спину!

Принцесса осторожно осведомилась:

- А вам не тяжело будет юный герцог?

Мальчика отрицательно мотнул головой:

- Да какие глупости. Наоборот тренировка!

Гертруда села ему на шею. Слишком уж жесткие, хотя относительно широкие плечи, не очень удобно сидеть. Но лучше чем терпеть пытку "испанские сапоги" пусть даже и по высокой, пышной корсиканской травке. А Эрик и в самом деле сильный мальчуган, идет легко и отлично сбалансирован. И сорвал с пальмы листик и прикрыв Гертруду от безжалостного солнца.

Сын герцога на вопрос Гертруды от чего он такой сильный, ответил:

- Наследственное... Кроме того готовясь попасть в королевскую армию, я перетаскиваю на себе тяжелые камешки для тренировки.

Принцесса с беспокойством заметила:

- Овцы и козы пока ты ходишь не разбегутся?

Эрик уверил свою свежеиспеченную подругу:

- Нет! У меня дудочка есть, под её чарующие звуки они собираются вместе.

И мальчик действительно извлек из сумочки очаровательный инструмент и показал его Гертруде.

Принцесса осторожно потрогала его и заметила:

- Красивая у тебя дудочка. Сам вырезал?

Эрик отрицательно мотнул головой:

- Нет! Это еще от моей напарницы осталось. Она, эта дудка из очень прочной древесной породы и может служить десятилетия.

Гертруда удивленно воскликнула:

- Ого! Бывает же такое...

Мальчик заметил:

- Сейчас выйдем на лужайку и я посажу тебя на лопухи. Там ты можешь и подремать. Я же сам со всем справлюсь.

Дрогнувшим голоском принцесса спросила сына герцога:

- Ты наверное презираешь меня, что я такая неженка. Даже босиком по земле ходить не могу.

Эрик в ответ подмигнул ей и заметил:

- Я тоже был там. Разбил в первый же день ноги до крови. Но моя подруга меня понимала и жалела. Ты скоро привыкнешь. Я уже семь лет не знаю башмаков, и как видишь отлично себя чувствую!

- Семь лет! - Гертруда вздрогнула, представив себе на какой срок может затянуться её ссылка. И она все это время будет босячить и ходить в нищем платье. И её нежные подошвы из мягоньких превратятся в лошадиные копытца. И будет очень даже не весело.

Эрик уловив оттенок её в слов, заметил:

- Когда ты повзрослеешь, то могут отправить в работный дом, или на плантации в южную колонию. Так что лучше насладись этим миром.

В ответ принцесса разревелась. И мальчика осознал, что ляпнул очередную бестактность. Но сына герцога этике в ссылке не учили. Эрик чтобы немного успокоить свою визави, да и собрать овец и коз заиграл на дудочке. Музыка была чудесной, и в переливалась по воздуху словно потоки мотыльков. Гертруда перестала плакать. Она за улыбалась и даже стала подпевать. И ссылка показалась ей веселее.

Девушка уселась на лопухи, и укрылась от солнца задремала. Мальчик же продолжал подскакивать и носится, затем помчался к ручью. Проснувшись принцесса осторожно ходила по мягкой травке. Это уже было не так больно, и девочка смогла сделать несколько кругов. На обед мальчик принес ей молока и сушеной рыбы с лепешкой, и пару фруктиков. Нет тут они не голодали. Эрик предложил слетать на морской берег, и подставил для посадки спину.

В море и в самом деле плескаться одно удовольствие. Сын герцога плавал совсем нагишом, и Гертруда решив что нечего стеснятся избавилась от лохмотьев. У нее уже формировалась взрослая фигура, стала выделяться небольшая грудь и бедра. Эрик старался тактично не пялить глаза, но время от время оглядывался. В нем просыпался маленький мужчина. Но все же они еще по детски плескались, и наслаждались водой. Когда солнце склонилось к закату, Гертруда с большим сожалением одела свои рваные не слишком чистые лохмотья и вскарабкавшись на спину Эрику, отправилась восвояси.

День в целом прошел нескучно, хотя нежная кожа кое-где подгорела, а в воде это совсем незаметно. Но почему-то серьезных ожогов удалось избежать.

Сын герцог объяснил ей:

- В этом месте моря вода целебная. Она на дает облазить твоей коже.

Гертруда даже не хотелось возвращаться. А вдруг на нее накричит хозяйка, или вовсе прикажут выпороть.

Но Немезида была чем-то занята, и даже не обратила внимание на стадо. Конюшний спешно пересчитал всех коз и овец, и закрыл юных пастухов в хлеву. После свежего воздуха, вонь чувствовалась ощутимо, но Эрик положил рядом с головкой принцессы венок из свежих весенних цветов и девочка заснула с улыбкой на устах.

Следующий день был похож на предыдущий. Хотя подниматься приходилось рановато, а ложится поздно, никто не мешал отоспаться днем. Еда скудновата, но Эрик ловил рыбу, и взыскивал в лесу орехи и фрукты. Можно было каждый день купаться в море, и играть на свежем воздухе. Своего рожа Гертруда вместо ада, попала в некоторое подобие патриархального, простого рая. Никакой тяжелой работы. Мягкий, и теплый морской климат, минимум назойливых насекомых, и простая и вкусная пища, и часами купание в море.

Постепенно принцесса приучалась ходит босиком. Сначала по травке, затем по песку и камням. Её нежные ножки, быстро стали грубеть, и мальчишка смазывал их рыбьим жиром, чтобы вновь образовавшиеся мозоли не трескались и не чесались. Гертруда по-прежнему ходила или в лохмотьях, либо на свежем воздухе почти голая, совершенно перестав стесняться Эрика. Они впрочем, были скорее, как брат и сестра. Много резвились, играли, рассказывали друг другу забавные страшные истории.

Эрик отличался богатой фантазией, и с ним всегда интересно беседовать. А то что, они были детьми семнадцатого века, только пошло им на пользу. Даже будучи знатной особой, точнее королевской костью Гертруда не знала ни компьютеров, ни телевидения, ни Интернета, ни самолетов и многих других плодов прогресса. И поэтому не страда от их отсутствия.

А чего ей еще не хватает? Хочется прокатиться на пони? Так для это цели и козел сгодится. Гертруда постепенно привыкла к животным, и могла легко оседлать козла. А трусихой она никогда не была. Разве что поплакать не прочь, но это скорее эмоциональный порыв. Море теплое и ласковое под рукой, и можно плескаться все время. Тяжелой работы нет скорее развлечение. Еды хватает, той же рыбы чтобы есть досыта, а Эрик отличную ушицу умеет готовить, что пальчики оближешь, может и мед достать что угодно. Во всяком случае нельзя сказать, чтобы Гертруда страдала от ссылки.