Сергей Самаров - Отчуждение

Три эмира на перевале снова совещались. Я так понял, что двое из них – эмиры подошедших банд, третий – Арсамаков, с которым они, видимо, были хорошо знакомы. Все трое посматривали на часы, прикидывая время, когда восемь их соратников должны выйти на позицию.

Эмиры посовещались, и разошлись. Сразу поднимать свои банды не стали. Видимо, дали дополнительное время восьмерым бандитам, не зная, что тех уже нет в живых, и дополнительное время им не требуется. Потом один из эмиров поговорил с бандитом, грустно сидящим в одиночестве на камне в стороне. Тот послушно вытащил трубку, и набрал номер. Я снова переключил камеру на второй «беспилотник». Младший сержант Красников, получив приказ один раз, в повторении не нуждался, он вытащил трубку за кармана другого бандита, и снова занялся над трубкой манипуляциями, которые мне были не видны из-за расстояния, но понятны по необходимости.

– Снял sim-карту? – спросил я.

– Так точно, товарищ старший лейтенант.

Я вовремя переключился на камеру первого беспилотника. Бандит свою трубку как раз убирал в карман, и что-то сообщал эмиру. Тот удовлетворенно кивнул. Видимо, подозрений в гибели группы в головах эмиров не возникло. Выстрелов они не слышали, и не знают, как умеет бесшумно действовать спецназ ГРУ.

В марш бандиты пока не поднимались, и я решил ответить на пропущенный вызов по дальней связи. Переключил коммуникатор, и сразу услышал:

– Дежурный по узлу связи.

– Корреспондент «Семьсот сорок один». Кто меня вызывал?

– Корреспондент «Сто пятнадцать». Будете говорить?

– Соединяйте.

Через полторы минуты в наушниках послышался густой бас. Это явно был не майор Ларионов. Но Ларионов предупреждал меня, что его отзывают по семейным обстоятельствам. При этом, помня слова командующего, я понимал, что семейные обстоятельства могут быть разными, и вообще эта фразу может быть обтекаемым предлогом. Сменить его должен был майор Медведь из нашей бригады. Но это был и не его голос, хотя я с новым начальником штаба сводного отряда майором Медведем знаком был предельно мало, только здоровались, и все.

– Власаныч, как дела обстоят?

– С кем я говорю? – пришлось спросить.

– Командир роты сводного отряда капитан Бутерко. Я временно замещаю начальника штаба. Майор Медведь еще не прилетел. Там какие-то обстоятельства, я не в курсе тонкостей. Ларионов просил за твоим взводом проследить, и обеспечить помощью, если потребуется.

Капитан Бутерко командовал соседней ротой в отряде, составленном из трех рот, то есть, по численности, из одного полного батальона, и я тоже еще не успел с ним познакомиться. И голос его до этого раньше не слышал. Но разумно предположил, что дежурный по узлу связи не соединит меня с кем попало с улицы. А, если соединил, то с исполняющим обязанности начальника штаба, как сообщал его позывной. И потому можно было докладывать откровенно. Что я и сделал. Обрисовал всю обстановку, и сообщил, что жду выдвижения бандитов с перевала, для чего подыскиваю место, где смогу их встретить наиболее радушно.

– Летчики где? – Бутерко показал, что он в курсе событий.

– В моем отряде. Мы их вооружили трофейным оружием. Будут принимать участие в боевых действиях. Сами вызвались, я не имею права отказывать старшим офицерам. Командующий в курсе. Я ему докладывал.

– У тебя что, прямая связь с командующим?

– Так точно. Он сам на меня вышел.

– Я пятнадцать минут назад на него выходил. У меня было предложение – выставить коридор в Полосе Отчуждения, и дать твоему взводу возможность спокойно выйти. Посчитал, что пограничники не решатся на откровенный конфликт со спецназом ГРУ. Но командующий запретил. Сказал, что есть распоряжение федерального Правительства, и пограничники будут обязаны открыть по нам огонь. Короче говоря, командующий запретил нам любые телодвижения в твою поддержку. Мы можем только обеспечить тебя всем необходимым по той же схеме, по которой уже проходило обеспечение. Тебе что-то требуется?

– Пока ничего, «Сто пятнадцатый». Что было необходимо, доставили утром. Если что-то понадобится, я сообщу.

– Ладно. Тогда, до связи. Постарайся с этими. С пауками не встречаться.

– Постараюсь. До связи. У нас, кажется, начинается.

Разговаривая, я смотрел в монитор своего «планшетника». Бандиты на перевале, видимо, получили команду к выступлению. Собираться им долго необходимости не было. Встали, подтянули, кому требовалось, ремни и липучки на бронежилетах. И выстроились в две колонны. Три эмира стояли посредине, совещались, посматривали на часы и на небо. Словно ждали темноты. Вообще-то бандиты любят использовать темноту. Это одно из немногих качеств, связывающих их со спецназом ГРУ. Но, если раньше, мы действовали в темноте на одинаковом с бандитами уровне, то есть, видели не больше, чем они, то теперь каждый боец спецназа вместе с комплектом экипировки «Ратник» получил и ночные приборы видения. И даже двух видов – инфракрасные и тепловизионные прицелы для своих автоматов. Эмир Арсамаков встречался с нами в дневное время. И мог бы хотя бы увидеть, что теперь каждый автомат у нас снабжен «оптикой». И это существенно сказалось на скорости уничтожения первой половины банды Арсамакова. Но эмир, скорее всего, в пылу боя не обратил внимания на повышенную точность стрельбы, как не обратил внимания и на то, что автоматные очереди стали заметно короче. При стрельбе с оптикой третий выстрел бывает обычно лишним, и бойцы стараются ограничивать очередь двумя патронами, а то и вовсе стреляют одиночными. Это мы, офицеры спецназа, обучены отмечать в бою такие тонкости. И солдат тому же учим. Наверное, какие-то бандиты тоже обладают такими несложными знаниями, но, наверняка, не все. Как и не все эмиры.

Но это еще не самое важное, что не знали о нас бандиты. Самое важное, конечно, ночные прицелы. Будь они предупреждены, то ни в коем случае не полезли бы на обострение в темноте, когда ночной прицел дает десятикратное преимущество. А они, мне показалось, откровенно темноты дожидались. Не имея ночных прицелов воевать с противником, который их имеет – это равносильно тому, что выходить в ринг на боксерский поединок с завязанными глазами. Я, однако, против таких действий бандитов возражать не намеревался. Они ищут собственной гибели, мы тоже ищем их уничтожения. Цели у нас с бандитами сходятся. Так почему же не совместить усилия. Я лично готов к такому взаимовыгодному сотрудничеству. Да и солдаты моего взвода вместе с летчиками, я думаю, не откажутся. Хотя у летчиков автоматы трофейные, и лишены вообще «оптики», а, тем более, «оптики» ночной. Неравенство условий меня нисколько не смущает. Бандиты, отправляясь в горы, сами сознательно шли на неравные условия, потому что никакие банды не в состоянии противостоять государственной машине, которая, в конце концов, обязательно раздавит бандитов. Раздавят и уничтожат. Мы, и не только мы, и другие силовые структуры страны – делаем это регулярно и целенаправленно, и уже приобрели опыт подобных действий. И не зря, например, нас, бойцов спецназа ГРУ, и в глаза, и за глаза зовут «волкодавами». «Волкодав», если вышел на след, он с него не сойдет. Если «волкодав» вцепился в противника, он уже его не отпустит, пока не уничтожит.