Александр Гласьев - Паутина

В контейнере было два отделения. В одном, побольше, лежали толстые блестящие трубки с многочисленными выступами на конце, переложенные пористыми прокладками. Джек присвистнул: стволы лазера! Рукоятки с зарядными устройствами лежали во втором отделении. Сибирцев взял одну из них, дивясь ее странной форме. Рукоятка представляла собой необычно толстый цилиндр с семью параллельными углублениями по периметру, одно над другим, слишком узкими для человеческих пальцев.

Джек закрыл глаза. Где-то он уже видел нечто подобное. На офицерских курсах? Нет, такое Оружие они не изучали. В «учебке»? В оружейном кабинете, среди новых образцов? Нет… Где же?

И вдруг он вспомнил: бурый туман на учебной тропе, предсмертный крик капрала и сверкнувший над Болотом, металл лазера, сжатого в черной семипалой лапе паука.

Там, на Пятнистой, он никогда не задумывался над тем, откуда берутся лазеры у пауков. Ни разу оружие врага не попадало им в руки: убитые пауки всегда исчезали вместе с ним в Болоте. Считалось, что они используют трофей. Рукоятки же, приспособленные специально для паучьей лапы, означали, что Болото получало лазеры прямо с Альфы! А в контейнере их было не меньше сотни…

«Ну, гады, это же надо додуматься — поставлять лазеры паукам! Конечно, что для них Полли или Джакопо, если они с нечистью связались. Интересно, что они получают от пауков взамен, не динары же? Должно быть, «паутинку», что же еще…»

Тут только Джек сообразил, что в таком случае Джакопо тоже был связан с невидимыми «гадами». Оружие оказалось в его квартире, и понятно теперь, что это за ним охотились убийцы. Неужели и Полли имела к этому какое-то отношение? Да нет, не может быть. Она, помнится, всегда жаловалась, что муж ничего не говорит ей о своих делах, и даже, кажется, чего-то опасалась. Или это только кажется — после всего, что случилось?

Похоже, что никто на свете, кроме Джека, не знал индекса этой квартиры, тем более что компьютер в квартире Полины сгорел, и ни сама Полина, ни ее покойный муж никому ничего не смогут сказать. Но кончится декада, квартира станет вновь свободной, рано или поздно кто-то снимет ее, и все откроется. Тогда по Большому Федеральному сразу же определят, что последний раз деньги на оплату квартиры были переведены со счета поручика Сибирцева, прибывшею, ко всему прочему, с Бэты! И давай Доказывай, что ты сам не паук!

«Кончится тем, — горько усмехнулся Сибирцев, — что меня же и возьмут. Придется утверждать чистую правду: что квартиру оплатил по глупости, ничего не зная, сотни динаров не пожалел… Вот когда присяжные посмеются».

Вывезти оружие? Куда? Снять еще одну квартиру на свое имя? И что это изменит? Лучше уж продлить срок найма этой квартиры на прежних условиях, по крайней мере тогда лазеры не попадут в руки случайному человеку. Главное пока — выиграть время. Если, конечно, тем временем его не пристрелят. Может, прямо тут, на выходе. Он и жив-то, наверное, только потому, что никто не знает индекса этой квартиры. А если за ним шли?

Вызвать полицию? Джек оглянулся на компьютер. Два слова, и он в безопасности. Оружие увезут. Он сумеет оправдаться. Полиция, наверное, отыщет изготовителей оружия и через них того, кто похитил и искалечил Полли. А если не отыщет?

Джек вспомнил разговор с сенатором, туповатого старшину и тихо выругался. Нет, он должен рискнуть сам. И хватит бояться, он свою норму за эти дни выполнил. Полина его сестра, и он должен узнать все о том, что с ней сделали, и, если сможет, отомстить. Но что он сделает один? Нужны помощники, верные ребята. На кого он может рассчитывать? На Пятнистой проблем не было бы, а тут? Разве Луи?..

Джек вызвал квартиру Кулаковски. Тот долго не отзывался, должно быть, спал. Наконец раздался недовольный голос;

— Кто это? Джек? Что случилось? Ночь, я сплю…

— Луи, ты помнишь, где мы с тобой сидели в последний раз? Приезжай немедленно туда, где я девку подцепил.

— Парень, у тебя крыша поехала или таймер отключился? Я тебе говорю — ночь, спать пора, а не за девками бегать.

— Девки ни при чем, Луи. Приезжай, нужно…

Луи посопел недовольно, пробурчал что-то неприличное и нехотя согласился.

Надо было спешить. Луи жил неподалеку от «Болотного паука», а вот Джеку предстоял путь через весь Город. Он приложил ухо к входной двери. Вроде все тихо. Вернувшись в холл, Джек прихватил с собой ствол лазера и пару рукояток.

Дверь он распахнул рывком. Никого. Выскочил на площадку, низко пригнувшись, как будто ожидая удара лазера. Огляделся. Все было тихо, дом спал. Сибирцев поднялся на три яруса на лифте, завернув детали оружия в собственную куртку, потом на эскалаторе спустился вниз и вышел на улицу.

Кое-где горели еще огни кофеен и ресторанчиков, но улица была почти пуста. Неожиданно для возможных преследователей он вскочил в эр-бус, идущий ему навстречу. Никто не попытался последовать за ним. Через две остановки, за поворотом, Джек соскочил и кинулся в подъезд ближайшего дома. На лифте поднялся на пятый ярус, спустился на эскалаторе…

Через полчаса он уже расплачивался с эр-драйвером у дверей «Болотного паука». Сонный Луи ожидал его, привалившись к стойке. Размалеванная женщина, прислонившись рядом, старательно теребила его за бедро, но Луи не реагировал. Трудно сказать, что он подумал о неожиданном вызове Джека, но на нем, впервые на памяти Сибирцева, был темный вечерний костюм.

— Луи, немедленно едем отсюда, — не здороваясь, шепотом проговорил Джек.

— Ну да, затем я сюда и спешил, — недовольно отозвался Луи и в знак протеста обнял оживившуюся красотку.

Джек повернулся к бармену с красными невыспавшимися глазами.

— Пару бутылок с собой, дружище, и упакуй получше.

Он взял сверток, расплатился и, не оглядываясь, пошел к выходу. Оторвавшись от рассерженной проститутки, за ним последовал Луи.

Джек решительно двинулся к ближайшей станции подземки. Через несколько минут пустой вагон уносил друзей на фамильный хутор Кулаковски.

Ежедневно в одно и то же время Рауль Мацуда выходил из дома пешком, не торопясь шел через весь сектор к своему офису. Там за пультом он проводил большую часть дня, а затем заглядывал на часок в Клуб предпринимателей. Дважды в декаду он вместе со всем своим семейством отправлялся по вечерам в Город. Иногда заходили в парк, иногда в ресторан. И, наконец, тоже дважды в декаду он появлялся в крематории третьего сектора. К его визитам старались приурочить кремацию наиболее важных клиентов. Если в другое время похоронное бюро представлял кто-нибудь из штатных распорядителей, то в эти дни сам хозяин в неизменном сером костюме стоял у изголовья и с приличествующей скорбью произносил несколько прощальных слов.