Сергей Самаров - Отчуждение: точка контакта

Это то, что относится к задачам государственной важности. В военное время это называется стратегическими задачами. Но, кроме решения стратегических задач, нам предстояло решить и задачи оперативного характера, то есть, используя ту же терминологию, тактические.

Я долго не наблюдал за короткой выгрузкой вертолета. Нам, кстати, доставили не только то, что обещал профессор Вильмонт, но и кое что из того, что заказывал для группы полковник Мочи-лов. Группа многократно выросла в численности. Еще до прилета вертолета, когда я из штабной машины командующего пришел в авто бус к своему взводу, меня, заметив издали, вне салона автобуса встретила группа бойцов во главе с замкомвзвода старшим сержантом Камнеломовым. Ребята выглядели заспано. Видимо, спали сидя в автобусе, и проснулись, когда кто-то сообщил, что я иду к автобусу.

– Что решили, товарищ старший лейтенант? – сразу поинтересовался Николай Камнеломов, словно я был озабочен только тем, кто со мной отправится и вообще отправится ли.

– Относительно чего? – ответил я вопросом на вопрос.

– Командующий сказал, что оставит решение нашего вопроса на ваше усмотрение. Вы же сейчас от командующего.

– А вопрос-то какой? – я старательно делал вид, что не совсем понимаю, о чем речь.

– Вы возвращаетесь в Землю Отчуждения?

– Возвращаюсь.

– Мы с вами собрались, если возьмете.

– Возьму, – сказал я категорично, и не слишком ласково, хотя меня, не буду скрывать, радовало такое отношение солдат ко мне. – Только сначала подумаю, кого следует брать, кого не следует. А то у нас во взводе есть такие любопытные, что лезут, куда не положено лезть, несмотря на мой приказ.

Я посмотрел на рядового Пашинцева, показывая этим, кого я имею ввиду. Он был среди тех, кто меня встречал, следовательно, со мной идти «намылился». Рядовой глаза опустил, хотя оба, и он, и я знали, что такие обвинения напрасны. Неведомый наш противник моим голосом дал ему команду, которую рядовой и выполнил. И вообще было даже неизвестно, противник ли это. Если команда шла от гигантского паука, то я бы при определенных обстоятельствах, возможно, попытался смотреть на него, как на союзника, нежели, как на противника. Связано это было с тем, что я его спас. А противников спасают редко. Чаще противников уничтожают. Тем не менее, я высказал укор только для того, чтобы и другим было неповадно попадать в подобные ситуации. Помимо этого на моих глазах, после достаточно ясного предупреждения, тот же рядовой Пашинцев дважды переступил через след «гуляющего дыма». И никто не знал, что могло бы с ним случиться при этом. Пашинцев на себе поставил, грубо говоря, эксперимент. И не его заслуга в том, что эксперимент дал положительный результат. То есть, что он жив остался, и даже не пострадал. А что бы мы делали при отрицательном результате? Вынуждены были бы стрелять в след? Это, как мне казалось, и глупо, и бесполезно, несмотря на то, что след материален, и даже, по словам генерал-лейтенанта Вильмонта, является частью какой-то внеземной информационной системы. Тем не менее, стрельба по следу чем-то напоминала расстрел тени.

Во взводе у меня было только три солдата срочной службы. Пашинцев был одним из них. И единственным из срочников, кто вызвался вернуться в Резервацию. Это уже говорило о его характере. Хорошо, когда у человека есть характер, когда у него есть смелость и ответственность. Особенно ценен характер при службе в спецназе. Но, в нашей ситуации, как мне казалось, плохо, когда человека обуревает энергия исследования неведомого, неизвестного, и непонятно еще, к чему это может привести, если при исследовании ставить эксперименты на себе, как уже пытался это сделать рядовой. И потому его кандидатура вызывала у меня наибольшие сомнения. Все остальные были контрактники – проверенные в боевых ситуациях, и они всегда могли оказаться необходимыми в сложной обстановке. Особенно в обстановке боевой.

Мой скепсис в отношении Пашинцева был, видимо, замечен другими.

– Товарищ старший лейтенант, – просительно протянул младший сержант контрактной службы Сережа Рахметьев, взводный гранатометчик, у которого вторым номером в расчете и был рядовой Пашинцев. – Я Виталия полностью под свой контроль возьму. Отвечаю за него.

– А если он снова мою несуществующую команду услышит? – спросил я. – Он у тебя будет разрешение спрашивать, чтобы ее выполнить?

– Товарищ старший лейтенант, команду в наушники там могут вложить любому из нас, – справедливо заметил старший сержант Камнеломов. – И даже вам голосом командующего.

С этим не согласиться было сложно.

– Ладно. Все здесь – кто со мной идет? Или еще кто-то думает?

– Все здесь.

– Ну, значит, и пойдем. Кто во взводе остался командовать?

– Младший сержант Хохлов остался, – доложил Камнеломов.

– Ладно. Пусть Хохлов в карантине будет старшим, а там командование решит.

Командир третьего отделения взвода только недавно выписался из госпиталя после сложного перелома ноги. У меня даже возникали сомнения, брать или не брать его с собой в командировку. Но сломал-то он на занятиях только ногу, а не голову. На марше ему было сложно, я видел, как Хохлов на ходу скрипел зубами, но боль в ноге никому не показывал. А с целой головой он сможет до моего возвращения остатками взвода командовать. Тем более, значительная часть бойцов, самых опытных и проверенных, в значительной степени, авторитетных среди других солдат взвода, решила идти вместе со своим командиром. Это и замкомвзвода Коля Камнеломов, и гранатометчик младший сержант Сережа Рахметьев, и его второй номер в гранатометном расчете рядовой Виталий Пашинцев, и снайпер взвода ефрейтор Валентин Ассонов и командиры первого и третьего отделения младшие сержанты Вася Красников и Стас Твердоглазых, и взводный сапер Саня Глумковский. Семь проверенных бойцов, на которых я всегда могу положиться.

– Они, говорят, в карантин на два месяца попадут. – вставил фразу ефрейтор Ассонов, но я понял – он что-то не договорил.

– Говорят, что около этого. Точно никто не знает.

– А мы что, к тому времени не вернемся?

– Кто может это знать! – ответил я откровенно.

Как раз после разговора с бойцами взвода, которые решили со мной отправиться, на горизонте показался вертолет. Вернее, сначала звук двигателя послышался, а потом уже и сам вертолет вылетел, как выехал, из-за ближайшего холма, ограничивающего горизонт с северной стороны. Разгрузка началась сразу, и проводилась силами погрузочно-разгрузочной команды, прилетевшей с вертолетом. Солдат моего взвода занимать не пришлось. Полковник Мочилов вышел к вертолету сам, и всех поторапливал. Сам груз был сравнительно небольшим. Однако вместе с грузом прилетело несколько человек гражданских инструкторов, как я понял, которые что-то объясняли офицерам группы майора Медведя, а один, задав вопрос командующему, сразу направился ко мне. В руках у инструктора был небольшой, но объемный кейс. Видимо, привез обещанное генералом оборудование.