Виктор Гребенщиков - Гибель Третьего Рима

Размалеванный рекламами, к трубчатым стойкам ограждений, и с натружным ревом дизеля подползал как гигантская гусеница огромный тягач «Терекс» с гигантской фурой, величиной почти с обычный вагон грузового поезда. Служивый деловито махнул рукой, — хотя тягач уже стоял как вкопанный, — отдыхая и довольно урча двигателем. Один из троих сидевших в кабине небрежно протянул все сопроводительные документы и резко выплюнул жвачку поверх стража порядка. Гвардеец интуитивно втянул свою тыковку в плечи, — и сразу просек эту наглую английскую натуру. И проникся уважением, для виду повертел бумаги, вперив взгляд в странные английские закорючки, они шли вперемешку со странными длинными русскими фразами, больше трех буков.

Фразы «Казнить нельзя помиловать», «разрешить не разрешать» понеслись от правого к левому уху, но четко сработал сигнал прямо из центра его пузка, — засосанные 0,33 «Туборга», еще за пятнадцать минут до того, имели последствия. Однако неожиданно среди листов бумаги обнажилась в стриптизе новенькая сотка евриков, — ну вот, парадиз, радостно екнуло над пузком, и бумажка не шурша исчезла под ладонью дремавшего внутри до поры фокусника. Однако важные ребята — смекнул умиротворенно страж и метнул бумаги назад в окно, резво оттащил рамки ближайших ограждений, зашелся в улыбке и царственно махнув рукой в сторону мавзолея, — и сказал: «Поехали!», как в космос запустил…

А фура, совершенно как гусеница, перебирая десятком скатов по новенькой брусчатке проползла и замерла у мавзолея, судя по дрожи земли и подергивающемуся правому веку Ильича, — полтина тонн, как с куста — подумал странный сторожевой, предвкушая вечер, а может быть и ночь отдыха. Но он слегка и конкретно ошибался…

Невдалеке от ограждений со стороны Васи Блаженного толпилась странно большая и очень адекватно нервная для обычного дня группа телевизионщиков и репортеров. С приездом гигантской фуры вся эта телебратия явно оживилась, проффи быстро побросали пластиковые стаканчики с недопитым кофе, — и начала крутить прибамбасы своей техники. Тем более что со стороны фуры к ним навстречу уверенно вышагивал один из троих пассажиров кабины «Терекса», нехилый бородач в тюрбане.

Когда он приблизился достаточно близко, толпа вдруг неожиданно замерла в экстазе — незнакомец как две капли воды был похож на Бен Ладена — и совершенно обезумела, когда он заговорил: «Я Усама…»

Даже видавшие виды информационщики, очевидно были собраны и приглашены сюда заранее, эти тертые калачи растерялись, но вот выплеснули эмоции, профессионалы взялись за дело — засверкала и замигала видео и звуко техника, ведущие телекомпании мира вышли в прямой эфир, весь мир замер, и не зря…

Невозмутимо, на приличном английском, тот, кого весь мир уже признал намбер один, начал неспешную речь, плавно, почти как проповедь: «Уважаемые дамы и господа, — вы приглашены сюда на важное событие, которое станет поворотным моментом в истории и судьбе человечества»- при этих словах он повернулся в сторону стоявшего тягача и показал в его сторону жестом приглашения к великому шоу — и все это было так на самом деле, забытая на время фура преобразилась разительно, ее боковые стенки отстегнулись и откинулись в стороны, здесь открылась платформа, разделенная на две половины. Обе части платформы прикрывало с боковых сторон бронестекло, и за ним, как в аквариуме суетилось несколько людей — часть в одной половине, типа у пульта управления и компьютеров, часть в другой большей половине, вокруг установленного на мощных кронштейнах конуса, напоминающего чем-то формой головную часть баллистической ракеты.

Мощный тягач теперь тоже проснулся и его мотор теперь ревел на полной мощности, как загнанный зверь в агонии, что даже речь командующего этим неправдоподобным парадом была еле слышна, хотя он тоже прибавил громкости, и сейчас почти торжествующе кричал: «Да, ваше зрение вас не обманывает — под этим защитным панцырем находится в полной боевой готовности головная часть этой знаменитой русской ракеты «Сатана», — и с ядерным зарядом, который может уничтожить при взрыве даже больший город, чем тот, где мы находимся в настоящее, и последнее время.»

Здесь он на мгновение прервался и воздев руки к небу, снова продолжил: «Но самое главное, — мы все здесь действительно присутствуем, — при начале конца великой державы, потому что все заряды этой скромной боеголовки активированы и ровно через час будут взорваны.» И здесь Бен снова сделал торжественную паузу, поднял вверх руку, он сказал несколько фраз по рации на арабском и махнул рукой, «Вот, отсчет начался, обратите внимание на большое табло электронных часов на боковой стороне заднего отсека рядом с пультом управления…»

Теперь все телепроффи, даже не выходя из какого-то странного оцепенения, смотрели как под гипнозом на это табло, вместившее для них и весь мир, и всю вселенную — на нем отчетливо сменялись уменьшаюшиеся в значении, и отсчитывающие время их жизней — цифры — 59.55–59.54 — 59.53 — … — как быстро они сменяли друг друга, оказывается жизнь так быстротечна!

Постовые оберегавшие периметр площади, наконец заметили эту странность происходящего, они попытались понять и разобраться в происходящем и разделились на две группки: кто посообразительнее и кто не очень. Которые «не очень», - послали лейтенантика помоложе выяснить к платформе что да как, но не успел он приблизиться более чем на пятьдесят метров — один из бородачей высвободил из под полы халата калаш 7,62 и срезал посланника короткой очередью — и теперь, после первых выстрелов под стенами Кремля вся толпа окончательно прозрела. Которые посообразителнее, старались по мобилам созвониться со своими домашними и требовали, чтобы они стремглав сматывались из города, и когда те воспринимали это за шутку, то над зубцами кремлевской стены возносился мат-перемат, затем они как бы «поспешили» с докладом к начальству и исчезли.

Сам страж, пропустивший такой сюрпрайз к мавзолею, давно уже мчался с мигалкой к выезду из столицы, — он на ходу позвонил своей благоверной, а когда та закапризничала, послал ее на кудыкину… и на полном газу теперь мчался к новой жизни — шанс остаться в живых у него пока был, и пока еще переполоха на городских магистралях не наблюдалось.

Конечно, в докладе постовых уже не было никакого смысла, и с началом телевизионной трансляции о событиях на Красной площади все мировые телекомпании на ближайшее время, как минимум на час, переключились в режим постоянной трансляции новостей, и конечно непревзойденной была команда Си-Эн-Эн, даже в двойном комплекте операторов и репортеров. Поскольку до операторов и репортеров уже дошел весь смысл происходящего, почти все бросились спасаться — и в фургончики, стремглав отъезжающие с места событий, этих людей набилось как мелкой кильки в баночки с кетчупом, но профессионалы Си-Эн-Эн держались — правда остался дублирующий состав, а первый сдулся на фургончике компании.