Виктор Гребенщиков - Гибель Третьего Рима

А китайские фаланги волна за волной катились по бескрайним просторам Син-бири, и наконец-то достигли побережья Северного Ледовитого океана, в котором льдов уже практически не оставалось из-за общего потепления климата на планете, и чукчи однако сильно удивились. Когда к ихним чумам подвалили почти такие же как они сами чудики, только с немножко желтенькой кожей и разговаривали странно, будто много огненной воды выпили, но гостей все равно от пуза потчивали строганиной и еще спиртом накачали.

Так продолжалось некоторое время, и вдруг случилось нечто, и бесчисленные орды новоявленных завоевателей круто повернули назад и с удвоенной скоростью двинулись обратно к югу, — откуда и пришли, как многомиллионное цунами — накатилось и схлынуло с той неодушевленной гигантской природной силой океана, но потопив, раздавив и размолов в порошок всё живое под собой. Объяснение этому пришло вскоре.

Всю власть на Земле, и над Землей, во всей Солнечной системе захватила, впрочем тихо и мирно, эта совершенно Новая Солнечная Империя, и с этого момента никакие поползновения на передел мира были невозможны в принципе, поскольку жаждущих просто активно испепеляли лучи бластеров с боевых патрульных шаттлов. Теперь весь периметр бывшей России охраняли именно такие шаттлы, — и проникнуть на эту территорию, или даже выйти оттуда, могли только отдельные человеческие единицы, в промежутках между пролетом шаттла, что было тоже непросто.

Оставшиеся в живых после этого китайского нашествия русские аборигены кучковались в небольшие группы и стаи, чтобы быстро не сдохнуть, поодиночке, и теперь вели друг с другом бесчисленные злобные драки за последние оставшиеся брикетики сушеной лапши. Видно за столь короткое время уровень цивилизации на всем этом пространстве от Балтийского моря до Тихого океана резко почти сравнялся с уровнем каменного века сохранившихся в дебрях лесов Амазонки убогих и диких индейских племен. Различие было небольшое — по Внутренним просторам Сибири за Уралом тоже ходили стаи убогих подобий людей в поисках пищи, — а мамонтов пока еще не было, чтобы можно было содрать с них теплую лохматую шкуру и приодеться как от «кутюр», японцы этих клонов создавали в лабораториях. Но пока новые сибиропитеки находили только мамонтячьи кости, этим печалились, а потому выли по ночам на Луну, да так жалостливо и грустно.

По выжившему из ума верху старушки Европы, от Балтики и до Урала местами бродили только очень небольшие группки простых хиросимчиков, совершенно одичавших, а также злых мутантов, питавшиеся свежими светящимися грибами и рыбными динозаврами, оставшимися в водах рек и озер, однако контактов с Внешним нерадиоактивным миром они не имели, и развивались сами по себе, как новая порода людей типа доуралопитеков, и на протяжении последующего времени, а места их обитания отныне, присно и вовеки веков назывались Внутренними Территориями…

Облака радиоактивной пыли и пепла, так заботливо накрывшие ровным слоем равнину от Балтийского моря до Урала, рассеялись, губительная радиация со временем все убавляла свой гнев и пыл.

Иногда правда на эти самые Внутренние Территории проникали экспедиции отважных ученых и смелых исследователей, но в живых возвращались очень немногие, зато с очень ценным грузом свежих и сушеных светящихся грибов а также шкурками сибирского пушистого зверька от аборигенов, которые выменивались на пакетики с чипсами и прессованной сушеной лапшой. А грибы, — исключительно за «Кока-Колу», потому что если смешать их с колой, получалась суперсмесь, превосходящая по качеству незабываемого кайфа все известные наркотики и галлюциногены, причем без всяких вредных побочных эффектов и тягостной зависимости и привыкания.

Поэтому тот кто «сделал ходку» на Внутренние Территории, сразу становился уважаемым, влиятельным человеком и миллионером, причем не в старых американских долларах, а в новых и хрустящих империалах, империалах Новой Солнечной Империи, имеющих теперь хождение во всех провинциях, и даже на всех обитаемых планетах Солнечной системы.

Временами предпринимались вылазки, более напоминавшие военные операции, исключительно за живым двуногим ходячим биологическим материалом, — для целей создания и клонирования новых боевых модификаций космических солдат и рейнджеров. Ведь новые клоны к настоящему времени практически уже и были симбио-мутантами, — с телом, отличающимся от человеческого по силе и главным образом по возросшим многократно возможностям для выживания. И современному звездному рейнджеру ничего не стоит пробежаться в коротком кроссе без одежды по льду Антарктиды или без скафандра по лунной пыли, без малейшего вреда для организма, с кучей боевой аммуниции на широченных плечах. Но на Внутренних Территориях встречаются более крутые экземпляры современной человекообразной живности, особенно породы руссо-питеко-сибериа, с другой стороны было бы полезно их отлавливать, чтобы чуть снизить численность популяции.

В последнее время участились набеги этих диких племен на все приграничные с Внутренними Территориями поселения, довольно опустошительные и опасные, — они уносили с собой после вылазки практически все продовольственные запасы и уводили женщин.

Охота за этими экземплярами и в особенности их поимка в живом виде представляли трудные задачи, которые были под силу только вооруженным до зубов и хорошо экипированным военным отрядам и подразделениям, поскольку на месте бывшей до Большого взрыва растительности теперь произрастали джунгли растений-мутантов превосходящие в густоте заросли Амазонки. Аборигены чувствовали себя в них «как дома», к тому же были умны, сильны и проворны, при столкновениях с недобрыми пришельцами, порой тоже захватывали потерявших бдительность вояк, — и приходилось выкупать наиболее ценных пленников, — а примерная такса — контейнер «Кока-Колы» и чипсов за взвод кадровых солдат.

Немногие возвратившиеся назад пленники рассказывали порой довольно занимательные истории из своей жизни среди аборигенов, — пленников доставляли туда «по этапу», по тайным дорогам и тропам. Оказывается среди этих дебрей, незаметные сверху и из космоса, сохранились и поддерживались в приличном состоянии основные магистральные «шоссе» от границ до Уральских гор. Собственно это были не дороги в обычном русском понимании, а что-то типа широкого коридора в зарослях растений-мутантов, примерно на две полосы и более не менее ровной поверхностью (говорят раньше такие были у живших здесь русских). Но летом никто по ним вообще не ездил — над поверхностью, не касаясь ее, и на бешеной скорости скользили как небольшие суда с пассажирами, так и транспортные контейнеровозы на воздушной подушке. Ну а зимой, хотя и значительно потеплевшей, но все-таки оставляющей тонкий снежный покров в северных широтах, по этим трассам как пули носились японские снегоходы с одним-двумя пассажирами, практически смертниками. Из разряда вечных охотников за приключениями, и промысловиков — за светящимися грибами и шкурками очень ценных пушных зверьков, в изобилии здесь и только здесь произраставших и водившихся. Хотя занятия промыслом были чрезвычайно опасными как из-за трудностей с транспортом, поток которого никто теперь не регулировал, и каждый теперь ехал в силу возможностей мотора и головы на плечах.