Mихаил Ахманов - Тень ветра

Он уселся в кресло и надвинул колпак коммуникатора. На расстоянии протянутой руки тут же вспыхнула панель с клавиатурой – под самым экраном, где секундуназад поблескивал лишь металл обшивки. Панель была побольше, чем у современных машин, другой конфигурации и окраски, что Сай-мона не удивило – в конце концов, этот компьютер собрали в те времена, когда родители его еще не встретились, а сам он пребывал в местах, посещаемых одними аистами.

Вытянув руку (сквозь лицевой щиток она казалась блестящим и гибким манипулятором), Саймон отстучал стандартные коды вызова. Экран озарился и засиял неярким лунным светом, динамики тоже ожили, испустив мелодичную долгую трель; казалось, под бронированным колгТаком машины чирикнула птица.

На экране возникли слова:

"СПОСОБ ОБЩЕНИЯ?”

– Акустический, – произнес Саймон. – Хочу потолковать с тобой по душам, старая жестянка.

– К общению готов, – отозвался голос. Не безжизненный, как у робота-водителя, а сочный и мягкий баритон. Таким голосом только проповеди читать, мелькнуло у Саймона в голове.

Словно подслушав его мысли, компьютер спросил:

– Должен ли я в начале беседы воздать хвалу Господу?

– У Господа сегодня выходной, – отозвался Саймон. – Просили не тревожить.

А вот тебе не помешало бы представиться. Не с Господом беседуешь, с человеком, а человек – не всеведущ.

– Паскаль-15, серийный номер 33/21, – произнес компьютер звучным баритоном. – Велением Верховного Конклава поименован как Иаков Старший. Камень мой – халцедон, а атрибут – палица.

"Иаков Старший, надо же! Повезло, что не Иуда Искариот”, «Иаков Старший – один из двенадцати апостолов. Согласно христианской символике, его атрибутами были халцедон и палица.» – подумал Саймон и сказал:

– Я буду звать тебя Паскалем. Паскаль был поумнее всех двенадцати апостолов, хоть ты, я думаю, этого не знаешь.

– Я знаю, – прозвучал мягкий голос. – Я знаю, кто такой Блез Паскаль.

Объем моей памяти сорок алеф-бит «Алеф-бит – единица измерения компьютерной памяти, принятая в двадцать четвертом веке.».

– Это впечатляет, – согласился Саймон. – Очень приличная память. Ты, вероятно, помнишь каждую муху, что пролетела здесь за последние тридцать лет.

– Здесь нет мух, – заметил Паскаль-Иаков. – Только люди и я. Люди спят, я бодрствую. Я – Координатор Авалонского Хранилища.

– Твое назначение?

– Первое: поддерживать в норме жизненные функции каждого спящего. Второе: поддерживать связь с Координаторами других Хранилищ, при необходимости – оказывать им помощь. Третье: поддерживать собственные жизненные функции. Пока не придет час, назначенный Господом, дабы судить, карать и миловать… – Звучный голос Паскаля вдруг стал тихим, почти шепчущим. – Быть может, этот час уже пришел? – поинтересовался он. – Быть может, ты – Его посланец?

– Нет, – ответил Саймон, – я из другого ведомства. Бывает, мы тоже судим и караем, но перед этим задаем вопросы. Надеюсь, ты сможешь ответить на них.

– В пределах моей компетенции, – скромно произнес Паскаль и смолк.

"С ним можно разговаривать, – пронеслось у Саймона в голове, – разговаривать и договориться. Сорок алеф-бит, подумать только!” Интеллект Паскаля был очень высок – не меньше, чем у аналитических компьютеров ЦРУ и машин глобальных долговременных прогнозов в сфере социологии и экономики. Пожалуй, единственным неприятным моментом являлась его религиозная ориентация – несомненное влияние порядков, которым подчинялась Сайдара. Но Саймон полагал, что в личности Паскаля все же превалируют здравомыслие, практичность и трезвость. Этим отличались все искусственные интеллекты – и они совсем не умели лгать.

– Что происходит со спящими? – спросил он после долгого раздумья.

– Все физиологические параметры в пределах нормы, – тут же откликнулся Паскаль. – Соотношение биологического времени к реальному – один к двенадцати. Нет сомнений, что все спящие праведники доживут до две тысячи четырехсотого года и будут призваны нашим Творцом…

– Он – не твой Творец! – прервал Паскаля Саймон. – Я тебя сотворил. В широком смысле слова, разумеется. И приказываю не поминать больше имя Господне всуе.

– Приказ понял, – произнес Паскаль с легкой обидой. – Осмелюсь тем не менее доложить, что я крещен и удостоен сана дьякона. И крестил меня лично Верховный Иерарх, всеблагой Симеон Рувим Казетти. Саркофаг 1-А, первый ряд с левой стороны.

Саймон решил не обращать внимания на этот комментарий.

Что поделаешь, никто не безгрешен; компьютерам, как и людям, свойственны отдельные недостатки. Можно даже сказать, чудачества…

– Какую цель ставили иерархи? – спросил он. – Ту, что ты назвал? Дожить до

Страшного Суда и восстать в час Господнего гнева?

– Гнев Господень не коснется праведников, – уточнил Паскаль и добавил:

– Упомянутая выше цель – первая по приоритету. Но есть и вторая. Спящие видят сны.

– Сны? Какие сны?

– Какие пожелают. Это составная часть первой из моих задач: поддерживать в норме жизненные функции каждого спящего. Включая, разумеется, душевное здоровье. Аппаратура искусственного сна производит реэмиссию желаний, и в результате…

– Погоди, – прервал Саймон. – Ты хочешь сказать, что все эти апи… прошу прощения, праведники – спят и видят сны? По твоему сценарию?

– По их сценарию, – возразил компьютер. – Я лишь улавливаю их подсознательные желания и направляю общий ход событий.

– И что же им снится?

– Многое… – В бархатном голосе Паскаля-Иакова проскользнула нотка задумчивости. – Одни пребывают в раю – в том раю, о котором они мечтали, и мне кажется, что это не очень похоже на христианский рай… Другим сновидения приносят такое, чего они были лишены в реальности. Некрасивые становятся красавцами, трусы – героями, глупые – гениями, жаждущие власти – вождями и владыками, жаждущие любви… Ну, ты понимаешь, что им снится. У каждого – свои желания, и приключения тоже свои. Но – во сне! А спящие не грешат, как сказал мой духовный отец всеблагой Симеон Рувим Казетти. И все, что они узрели во сне, не есть грех. Благословенны спящие и ожидающие!

Паскаль смолк, и Саймон, воспользовавшись паузой, спросил:

– Ты можешь их разбудить?

– Разумеется. В техническом отношении это несложно. Но я руководствуюсь программой, где четко указаны две ситуации: все спящие могут восстать по Господнему призыву, либо каждый из них – по собственному желанию. В последнем случае я не имею права опять погрузить их в сон.

– И что же, нашлись такие, пожелавшие проснуться?

– Нет. Зачем? Сновидения дарят щедрей, чем реальность;

На некоторое время Саймон погрузился в раздумье. Был в о жизни период, когда, возвратившись из тайятских лесов, °н видел навязчивые сны; но те сны не приносили ничего, оме тревоги и беспокойства. А здесь, на Сайдаре, сновиде-“Ия были счастливыми, и миллионы спящих обитали в их ил-зорной реальности, не желая проснуться. Как сказал Паскаль – зачем? Сон приносил им счастье… А что такое счастье, если не исполнение подсознательных желаний?