Тимоти Зан - Ангелмасса

– Что произойдет, если сцепки сломаются до того, как двигатели капсул прожгут обшивку? – спросила она.

– Все равно сработает, – ответил Коста. – Температура горения столь велика…

Внезапно изображение исчезло в яркой белой вспышке. Одновременно палуба под ногами Чандрис дернулась, будто ошпаренная кошка, из-за спины донесся булькающий рокот, и она почувствовала, как невидимая рука мягко, но решительно вжимает ее в кресло.

– Сработало! – крикнул Коста. – Только посмотри! Действует!

Чандрис прищурилась, вглядываясь в пелену на экране, но не увидела никаких подтверждений тому, что безумный план Косты удался. Реактивные струи капсул, бьющие в сравнительно тонкую обшивку, прожгли ее либо разогрели в достаточной степени, чтобы воспламенить горючее в канистрах, которые они с Костой уложили в осевом туннеле. Взрыв расколол станцию на две части, придав значительный импульс секции ускорителя, в которой они сидели, и с силой вытолкнув секцию сети в обратную сторону.

Принцип действия ракеты, – вспомнила она первую из множества страниц, прочитанных на «Хиррусе», – состоит в том, чтобы выбросить часть корабля в направлении, противоположном тому, в котором вы желаете двигаться. Коста лишь довел это определение до абсурдной крайности.

Вместо того чтобы выбрасывать продукты сгорания топлива, он отбросил половину корабля.

– Кажется, мы приобрели медленное вращение, – заметил Коста, вглядываясь в мутное изображение. – Думаю, ничего серьезного.

– А по-моему, просто отказала камера, – откликнулась Чандрис, как только расплывчатую картинку на ее экране окончательно заволокло шумом. К этому времени перегрузка ослабла, однако инерциальные датчики показывали, что их секция набрала необходимую скорость. – Либо излучение забивает ее сигнал.

– Скорее, дело во взрыве, – сказал Коста. – Возможно, он целиком разрушил отсек, на котором была установлена камера.

Чандрис сглотнула. Камера, о которой шла речь, находилась в середине осевого туннеля.

– Какую часть станции мы потеряли? – спросила она.

– Не так много, чтобы из-за нее тревожиться, – ответил Коста. – У нас за спинами склады и каюты экипажа. Мы обойдемся без них.

– Куда больше меня беспокоит структурная целостность станции, – произнесла девушка. – От космоса нас отделяют лишь несколько гермолюков.

– Все будет хорошо, – заверил ее Коста. – Слышишь?

– Что?

– Гамма-разряды становятся тише.

Чандрис прислушалась. Коста был прав: шум явно стихал.

– Значит, мы действительно удаляемся от Ангелмассы?

– Похоже, да. – Коста наклонился к экрану. – Не слишком быстро, но различие в векторах определенно в нашу пользу. И, конечно же, прирост скорости перевел нас на более высокую орбиту.

– Но теперь нам будет труднее выбросить Ангелмассу, – заметила Чандрис. – Ведь ее орбита ниже нашей.

– Думаю, она разгадает наш маневр и изменит курс так, чтобы сблизиться с нами, – хмуро отозвался Коста. – Главное, что мы получили передышку и можем закончить перепрограммирование. И если повезет, мы будем готовы к встрече с Ангелмассой, когда она погонится за нами.

– Верно, – сказала Чандрис, поворачиваясь к дисплею. – Хотелось бы надеяться, что все получится именно так.

Ей не давало покоя одно маленькое затруднение, о котором Коста, похоже, до сих пор не задумывался. И все же Чандрис полагала, что успеет поправить положение до того, как Коста догадается.

Подтянув к себе очередной свод инструкций, она принялась за работу.

– До ускорителя десять минут, коммодор, – послышался в динамике голос Кэмпбелла. – Мы готовы выйти на заданную позицию.

– Отлично, – ответил Телтхорст, прежде чем Ллеши открыл рот. Оттолкнув кресло от стола, он поднялся на ноги. – Коммодор, вы, вероятно, хотите пригласить наших гостей на мостик корабля.

Ллеши посмотрел на Форсайта.

– Гражданские лица, у которых нет допуска…

– Да, да, я знаю правила, – нетерпеливо перебил Адъютор. – Но Верховного Сенатора вряд ли можно назвать любопытствующим бездельником, которому решили показать корабль. – Он вперил в Форсайта жесткий взгляд. – Вдобавок такая экскурсия поможет нам убедить его в том, что избранная им тактика уверток и умолчания нелепа и смехотворна.

– Я ни о чем не собирался умалчивать, – возразил Форсайт. – Я предложил передать вам всю информацию об Ангелмассе, которой мы располагаем…

– Я и в детстве недолюбливал сказки о привидениях, – презрительно ответил Телтхорст. – И еще меньше люблю их теперь, когда стал взрослым. Мы отправляемся к Ангелмассе и берем вас с собой, чтобы показать, как мы обращаемся с людьми, изменившими Паксу. Это послужит вам уроком. – Он повернулся к охранникам у двери. – Сопроводите Верховного Сенатора Форсайта и его помощника на мостик.

– Я хотел бы попросить об одном одолжении, коммодор, – сказал Форсайт, глядя на Ллеши и медленно поднимаясь из-за стола. – Когда мы с Роньоном оказались в районе Ангелмассы, он испытал тяжелое потрясение. Думаю, он каким-то образом ощутил ее близость. Нет никакой необходимости вновь подвергать его этому испытанию. Прошу вас позволить Роньону и моему пилоту покинуть корабль.

– Ни в коем случае, – твердо заявил Телтхорст. Часовые подошли к Форсайту и встали за его спиной. – Вы останетесь на «Комитаджи» до тех пор, пока не подпишете договор о капитуляции.

Форсайт продолжал смотреть на Ллеши.

– Коммодор?..

Ллеши с нарочитой медлительностью поднялся, переводя взгляд с одного охранника на другого. Судя по всему, Телтхорст уже считал себя командиром корабля.

Настала пора развенчать его иллюзии.

– Проводите Верховного Сенатора и его помощника к челноку, – распорядился он. – Они покинут корабль, прежде чем мы отправимся.

Телтхорст рывком развернулся к нему; у него отвалилась челюсть.

– Что…

– Надеюсь, мы сможем возобновить переговоры после нашего возвращения, Сенатор, – сказал Ллеши.

Форсайт коротко кивнул:

– Разумеется, коммодор. Благодарю вас.

Ллеши кивнул в ответ.

– Лейтенант, выполняйте приказ.

– Слушаюсь, сэр, – отозвался старший из охранников, отдавая честь. – Нам сюда, Верховный Сенатор.

Они вчетвером обогнули стол, направляясь к выходу. Лицо Форсайта помрачнело, но Роньон казался лишь слегка встревоженным и сбитым с толку.

– Вы совершили глупость, коммодор, – ледяным тоном произнес Телтхорст, как только за ними закрылась дверь. – Преступную глупость. Кто же отпускает высокопоставленного деятеля противника, который оказался в ваших руках?

Ллеши поднял глаза на спрятанный динамик:

– Сколько времени осталось до прибытия к ускорителю?

– Семь минут, сэр, – ответил голос Кэмпбелла.