Антон Антонов - Время войны

И не остановиться,

И не сменить ноги,

Сияют наши лица,

Сверкают сапоги.

Четыре мобильных катера на антигравитационной подушке скользили вниз, как санки с горы. Невидимые даже для мощных радаров, а не только для того досадного недоразумения, которое называлось радарами на Целине, они бесшумно подкрадывались к линии, где море сходится с землей и прибой плавно накатывает на золотые пески тропических пляжей.

Люди в катерах были абсолютно спокойны. Все они проходили этот путь уже не раз. Мобильные катера 108-й фаланги славно потрудились за время сосредоточения, доставляя на Целину рейнджеров Сабурова и вывозя их обратно на звездолет.

А теперь рейнджерам предстояло начать вторжение.

Прежде чем на посадку пойдут громадные «утюги» с боевой техникой и живой силой легиона, надо захватить штаб военного округа, штаб военно-морской базы и штаб ПВО. Тогда все сообщения с мест о подозрительных летающих и плавающих объектах упрутся в глухую стену непонимания и никуда дальше не пойдут.

Следующие цели коммандос — штаб 1-й армии, военная комендатура, окружной комиссариат и управление Органов, но это уже во вторую очередь, потому что у Сабурова слишком мало катеров. Четыре собственных и восемь реквизированных в боевых фалангах.

Штаб легиона, ставка и полевое управление ни одного катера Сабурову не дали. Им тоже был нужен спецтранспорт — для восточной операции, которая началась тремя часами раньше.

Двенадцать катеров на пять точек высадки — это было все равно что совсем ничего. Но отнять у боевых фаланг больше Сабуров не мог. Им надо было зачищать побережье и брать под контроль аэродромы, чтобы самолетам легиона, взлетающим с челноков, было потом куда сесть.

Челноки высадят людей и машины и уйдут, а самолеты останутся в воздухе, и горючее у них кончится довольно быстро.

Когда под сабуровскими катерами замелькали улицы Чайкина, два из них повернули в разные стороны, а другие два опустились в парке перед большим зданием, выстроенным в стиле тоталитарного классицизма.

Без шума и суеты на свежий воздух выбрались 80 рейнджеров и их командир — полковник Бессмертный. Как они поместились в двух катерах, рассчитанных на 24 пассажира каждый, ведомо только богу — особенно если учесть, сколько у них было с собой оружия и снаряжения.

Катера еще не успели уйти, а рейнджеры уже перебегали от дерева к дереву, окружая здание.

Дверь в пристройку, где размещался батальон охраны, коммандос вышибли с одного прыжка. И тотчас же заработали автоматы с глушителями, выкашивая спящих.

В батальон охраны штаба округа входили отборные солдаты — все ростом под два метра и без единого изъяна во внешности и в анкете. Но это им не помогло, когда за дело взялся суперэлитный спецназ. Весь батальон был уничтожен во сне.

Часовые на внешних постах прожили не намного дольше. А пока одна половина рейнджеров разбиралась с солдатами, другая ворвалась в главное здание.

Здесь двух солдат и офицера у входа повязали без борьбы. Хотя офицер находился за пуленепробиваемой перегородкой и запертой дверью, он не успел даже дотянуться до пистолета. Рейнджеры выбили дверь выстрелом из подствольного гранатомета и скрутили капитана раньше, чем он успел опомниться.

Контуженный капитан хлопал ртом, как оглушенная рыба, и даже не пытался сопротивляться. Спецназовцы в эрланских боевых шлемах одним своим видом производили сильное впечатление.

Главный картограф штаба полковник Динисау в целинской форме, которую нарушал только ошейник-самоликвидатор, вошел в здание последним. Он повел группу захвата прямо к пульту дежурного по штабу, которого обязательно следовало взять живым раньше, чем он что-либо заподозрит.

Дежурка располагалась под землей в хорошо защищенном бункере, но для коммандос это не было помехой. На то, чтобы ворваться туда, они потратили считанные секунды. И опять никто из присутствующих в помещении не успел даже расстегнуть кобуру.

Тут возник закономерный вопрос, кто будет дежурить по штабу дальше — полковник Раманау, которому только что надели на шею ошейник, или полковник Динисау, который носил этот предмет экипировки уже целый месяц.

Раманау был предпочтительнее. Те, кто имеет привычку звонить в штаб округа по ночам, могли знать его голос. Так что командир спецназовцев Бессмертный, не теряя времени, вкратце рассказал ему по-целински о полезных свойствах ошейника-самоликвидатора и поставил задачу:

— Продолжайте нести дежурство как обычно. Отвечайте по телефонам, как будто ничего не произошло. Одно лишнее слово или неправильный ответ — и вы покойник.

— Кто вы такие? — обреченно спросил Раманау, которому совсем не хотелось умирать.

— Я — полковник Бессмертный, а это — мои люди. Остальное вам знать не обязательно.

Тут зазвонил телефон. На всякий случай рейнджер с шевронами капитана приставил к голове Раманау свой пистолет с глушителем.

Раманау поднял трубку.

— Дежурный по штабу округа полковник Раманау, — произнес он дрогнувшим голосом.

— Вы уже купили ошейник для своей собаки? — раздался в трубке вкрадчивый женский голос.

— Что? Какой ошейник? Куда вы звоните?

— Вот этот ошейник, — сказал Бессмертный, указав пальцем на горло дежурного по штабу.

Властной рукой забрав у целинца трубку, Бессмертный спросил по-русски:

— Ну что там?

— Штаб ПВО захвачен.

— Знаю уже, — сказал спецназовец.

Ему только что передали эту информацию по шлемофонной связи, а звонок на пульт дежурного по штабу округа был нужен для того, чтобы проверить, действительно ли он готов сотрудничать.

Бессмертный бросил взгляд на часы. Коммандос шли с опережением графика. Только со штабом военно-морской базы была задержка — главным образом потому, что там следовало действовать особенно тихо. Штаб базы находился прямо рядом с причалами, и надо было постараться, чтобы на кораблях ничего не заметили раньше времени.

Если в период сосредоточения главной расчетной единицей времени были сутки, то теперь счет шел на минуты. Большие челноки уже начали спуск. Через полчаса они приводнятся, с них начнут взлетать самолеты, и время понесется вскачь. Главное, не дать целинцам опомниться, разгромить все, до чего только можно дотянуться, раньше, чем противник сообразит, что происходит.

Все было рассчитано точно. Как только «утюги» появились в поле зрения целинских радаров, в штаб ПВО потоком пошли сообщения о неопознанных объектах. Но штаб был уже в руках спецназа. Захваченный в плен дежурный отвечал, что истребители вылетели на перехват, хотя на самом деле никто никуда не вылетал и все аэродромы спокойно спали под мирным небом.