Юрий Брайдер - Особый отдел

— Поневоле ужаснёшься, когда поймёшь, что много раз видел свой собственный труп, выпотрошенный и размалёванный. — Людочка поёжилась.

— Бурак, конечно, догадался, что имеет дело с сумасшедшими. Это и стоило ему жизни, — закончил Цимбаларь.

— А что они так с новым премьером носятся? — задумчиво произнёс Кондаков. — Двойников убирают… Не иначе какие-то виды на него имеют.

— Берия! — косясь на Башилова, произнёс Цимбаларь. — Как-никак свой человек.

— Видите, какая плодотворная у нас получилась встреча, — не обращая внимания на эту шпильку, произнёс тамада. — Все проблемы разрешились, всё стало на свои места. В служебном кабинете такого результата вряд ли добьёшься. Предлагаю выпить на посошок и тихо-мирно разойтись. По здешнему обычаю, каждый наливает себе сам.

Людочка ограничилась глотком шампанского, зато Кондаков набухал полный фужер водки.

— Ты ведь не пьёшь, — шепнул ему на ухо Цимбаларь.

— Конечно, не пью! Но здесь же халява…

Пока охрана Башилова, готовя его выход из ресторана, проверяла и перепроверяла всё вокруг, вплоть до содержимого мусорных урн, троица из особого отдела вышла освежиться на крыльцо. Впрочем, «освежиться» — это было сильно сказано. Цимбаларь и пустившийся во все тяжкие Кондаков дымили сигаретами, а Людочка подновляла макияж, чьи изысканные ароматы экологию окружающей среды, надо полагать, тоже не улучшали.

— Нужно ехать в Ряжск, — сказал Кондаков, выпуская струю дыма в сторону мошки, случайно усевшейся на рукав его пиджака. — Город маленький, все люди на виду. Там этих маньяков и повяжем.

— Не надо никуда ехать, — Цимбаларь скривился, как от зубной боли. — Они нас специально на периферию выманивают, чтобы здесь свободу рук обеспечить.

— Полагаешь, что Камзоловы вернутся в Москву?

— Обязательно, если уже не вернулись. Пока они всех побочных Берий не пришьют, не успокоятся… Надо бы с Ваней переговорить. Может, он что-либо стоящее разнюхал. — Цимбаларь охлопал свои карманы и с досадой произнёс: — Мобильник в старой куртке оставил!

— Что за проблема? — удивился Кондаков. — Одолжи у кого-нибудь.

— На фиг мне чужой! Я ведь Ванькин номер наизусть не помню. Он в памяти моего мобильника хранится.

— На свою память надо полагаться, а не на мобильник! Так и собственное имя скоро забудешь.

Их перепалку прервало появление Башилова. Охранник, шагавший в авангарде, держал перед собой генератор радиопомех, похожий на дырявую сковородку. Ещё двое охранников прикрывали Башилова по бокам и столько же страховали сзади. У всех на груди имелась эмблема в виде слова «Виссарионыч», окружавшего, словно лимбом, чёрную курительную трубку, которую несведущие люди принимали за трубку Шерлока Холмса.

От ресторана до услужливо распахнутой дверцы лимузина было всего ничего — восемь ступенек вниз и десять шагов по прямой. Преодолеть это расстояние предполагалось в предельно короткий срок, но изрядно выпивший и переевший Башилов едва переставлял ноги.

Закончив подкрашивать губки, Людочка сказала:

— Чувствую, что-то сейчас случится.

И будто в воду смотрела, чертовка!

Едва только Башилов, помахав напоследок новым друзьям, ступил с лестницы на тротуар, как из-за ближайшего угла стремительно вылетела девчонка на роликовых коньках. Её голова была повязана алой косынкой, что создавало визуальный эффект несущейся шаровой молнии.

Ловко увернувшись от охранников, она врезалась в Башилова. Тот крякнул, однако на ногах устоял. Двое «Виссарионычей» вцепились в девчонку, а трое попытались запихнуть клиента в машину.

— Сорвите одежду! — заорал Цимбаларь. — Всю! Да не с девки, а с шефа!

Но было уже поздно. На противоположной стороне улицы раздался резкий хлопок, и облако дыма обозначило фигуру сухопарого старика, как бы указывающего тростью на ресторанный фасад.

В воздухе что-то просвистело, растрепав запоздавшим вихрем причёску Людочки. Не успел Цимбаларь, рявкнувший «Ложись!», закрыть рот, как старик, так и не сдвинувшийся с места, вновь окутался облаком, на этот раз кровавым. Трость отлетела в сторону, а на тротуар навзничь рухнул обезглавленный труп.

Машина с Башиловым, оставшимся в одних трусах, унеслась прочь. В руках охранников дикой кошкой извивалась «конькобежка».

— Отпустите, пидоры! — орала она дурным голосом. — Вы мне яйца прищемили!

— Ваня! — воскликнула Людочка. — Это же Ваня!

Ради такого случая вновь воссоединившаяся компания вернулась в ресторан. Поскольку зал «Близнецы» был уже занят, пристроились в «Стрельце», где гуляли молодые офицеры, отбывавшие в дальние гарнизоны.

— Вам как рассказывать? — хлопнув рюмку коньяка, осведомился Ваня. — По порядку или только самое существенное?

— Конечно, по порядку, — сказал Кондаков.

— Давай самое существенное, — потребовал Цимбаларь.

— А я на твоём месте вообще не стала бы распинаться перед этими балбесами, — посоветовала Людочка. — Пётр Фомич, прости, я ведь и себя имею в виду.

— Вижу, что согласия между вами, как всегда нет, — вздохнул Ваня. — Ладно, буду рассказывать, как бог на душу положит… Когда мы виделись в последний раз? Дней пять назад, говорите? Похоже на то… Расставшись с вами, я сразу отправился на поиски этой самой «Революционной армии». Выяснилось, что тусуются они сразу в трёх разных точках. Пивная на Варшавке, подвал в Люблине и стадиончик в Сокольниках. Я почти всё время там и околачивался. Сочувствующим прикидывался. Меня даже обещали в «Красные дьяволята» принять. Это у них детская секция так называется. Вроде прежних октябрят, только с бейсбольными битами и зажигательными бутылками… Оказалось, что Лайку, то есть Лайлак Камзолову в этих кругах прекрасно знают. Но ещё большей известностью пользуется её покойная мамаша, оказавшаяся чуть ли не основательницей всей этой банды, я хотел сказать, «Новой революционной армии». И кондрашка её хватила не где-нибудь на кухне, а на одном из митингов, когда началась потасовка с милицией. По слухам, ещё та была оторва. Даром что с принципами. Лайка в неё уродилась.

— Это моя вина, что биография Камзоловой не была тщательно проверена, — сказала Людочка. — Как-то я её упустила… Наверное, торопилась…

— Каждый из нас в чём-то виноват. Но успешное завершение дела списывает прежние ошибки, — успокоил её Ваня. — Короче, я свою ненаглядную всё-таки дождался. Хмурая явилась, как похмельный матрос. С приятелями недолго побазарила, и те ей одолжили роликовые коньки со всей сопутствующей амуницией. Я исподтишка за этими хлопотами наблюдал и догадался, что планируется атака с ходу. Совсем обнаглели отморозки!

— Что же ты нам сразу не позвонил? — с упрёком произнёс Цимбаларь.