Юрий Брайдер - Особый отдел

— Лучше бы не квадратик, а кружок, — прервал его Цимбаларь. — Хоть какая-то связь с колесом.

— Кружок было бы чересчур просто, — возразил Христодулов. — Кружком здесь обозначается цирк.

— Из-за арены, что ли?

— Не совсем. Во времена моего детства в тамошнем буфете продавались особо вкусные бублики.

— Ладно, а как бы ты, к примеру, обозначил номер милиции? Крестом, вилами, решеткой?

— Полумесяцем, — незамедлительно ответил Христодулов.

— Ты нас, часом, с мусульманами не путаешь?

— Отнюдь. Просто у меня в сознании выстроилась такая ассоциативная цепочка — ночь, мрак, луна, милиция. Да и ваши патрульные машины называются «луноходами». А это не зря.

Кондаков, всё это время рассматривавший Христодулова со скорбным участием, сказал:

— Полагаю, что на этом можно и закончить. На прощание попрошу одну небольшую консультацию. Так сказать, чисто утилитарного свойства. В чём конкретно заключалась модернизация «боте-патрона»?

— Неуправляемый снаряд превратился в управляемый. К прежней конструкции пришлось добавить головку самонаведения и газодинамические рули. Учитывая размеры «боте-патрона», это было не так-то просто. Излучатель кодированных сигналов, а проще говоря, радиомаяк, формой и размерами напоминал булавку. Воткнул её намеченной жертве в одежду, а потом стреляй хоть с тысячи метров. Промаха не будет.

— Всё ясно, — Кондаков переглянулся с Цимбаларем. — Если в шляпу воткнешь — голову оторвёт. Под стельку сунешь — ноги не станет… Благодарим за помощь, гражданин Христоплюев. Надеемся на плодотворное сотрудничество и в дальнейшем… Только с ассоциативными цепочками впредь будьте поосторожней.

— А нельзя ли к вам во внештатные сотрудники записаться? — стыдливо потупившись, поинтересовался кукольник.

— Это надо будет уточнить. Судимых мы, как правило, не берём, но для вас, возможно, будет сделано исключение.

На лестничной площадке они с облегчением вздохнули. Что ни говори, а человек с заумью — это тот же дурак, только ещё хуже.

Цимбаларь, потирая руки, сказал:

— Если всё сложится удачно, вечерком можно будет отпраздновать успешное завершение операции. Жаль, Ванька куда-то запропастился…

— Не та рыбка, которая на крючке, а та, которая в садке, — наставительно произнёс Кондаков. — Поклёвка сама по себе ничего не значит. Рыбку ещё надо суметь подсечь и к берегу подвести. Говорю это тебе как рыбак с сорокалетним стажем… Поэтому пороть горячку не будем. Сейчас вернёмся в отдел и всё тщательно подготовим. Оружие, технику, людей.

— Каких ещё людей? — насторожился Цимбаларь.

— Помощников… Зачем нам вдвоём рисковать?

— Эти помощники нам всё дело и провалят! Было уже такое, и не раз… Как-нибудь сами справимся. Не впервой. В крайнем случае, Лопаткину с собой возьмём.

— Вместо щита её вперёд пошлёшь?

— Нет, вместо приманки. Я сам сойду за грузило, а ты, соответственно, за поплавок…

— Пятый подъезд, третий этаж. Квартира тридцать пять, — сказал Цимбаларь, издали рассматривая дом, в котором предположительно мог находиться старичок-убийца.

— Все окна выходят на одну сторону, — добавил Кондаков. — Я закурю, пожалуй…

— Лучше не надо, — твёрдо сказала Людочка. — Так только перед смертью говорят. Дескать, курну напоследок… А вам ещё жить да жить. Поэтому берегите здоровье.

— С тобой разве поспоришь! — Кондаков швырнул незажжённую сигарету в урну.

Оглядев здание со всех сторон, они не стали соваться к нему, а устроились на скамеечке поодаль.

— Что ты ещё успела выяснить? — спросил Цимбаларь у Людочки.

— Согласно домовой книге в тридцать пятой квартире проживает бездетная супружеская пара и инвалид-колясочник сорока лет от роду, брат хозяйки. В этом составе они обитали здесь и десять, и пятнадцать лет назад. Телефонный номер квартиры не менялся с восемьдесят пятого года. Все её жильцы характеризуются положительно. Судимостей и административных нарушений не имеют. Инвалид заочно получил высшее образование и сейчас подрабатывает переводами. Его сестра и свояк — медики. Сейчас находятся на отдыхе в Краснодарском крае. Никакой связи с лицами, уже фигурировавшими в деле Голиафа, эта троица не имеет. Подозрительные старички в их квартире никогда не появлялись.

— Значит, я буду первым, — попытался пошутить Кондаков.

— Чувствую, опять пустышку тянем, — процедил сквозь зубы Цимбаларь.

— Сие ещё неизвестно, — возразил Кондаков. — За этими инвалидами глаз да глаз нужен. Я раз на одного такого нарвался. Он днём в коляске дремал, а ночью зазевавшихся прохожих грабил. Вышли на него буквально чудом. Видели бы вы, как он при задержании сиганул с пятого этажа! Но в конечном итоге действительно стал инвалидом первой группы. Как говорится, справедливость восторжествовала.

Не обращая внимания на стариковскую велеречивость, порождённую теми же причинами, которые у других вызывают холодный пот, дрожь в коленках и расстройство пищеварения, Цимбаларь сказал Людочке:

— Ты пойдешь первой. Представишься сотрудницей службы социального обеспечения, проверяющей бытовые условия неработающих пенсионеров. За документы не беспокойся — комар носа не подточит. Постарайся всё там выведать и высмотреть. В двухкомнатной квартире постороннему человеку спрятаться трудно. Особенно старику. Под диваном калачиком не свернёшься. Но долго там не задерживайся, иначе возникнут подозрения. В случае опасности нажмёшь вот на эту кнопочку, — он передал ей мобильник со специальными наворотами, временно позаимствованный в технической службе. — Мы явимся через пару минут.

— А убить меня могут всего за одну секунду, — не без кокетства промолвила Людочка.

— Таких ясноглазых и фигуристых за одну секунду не убивают, — заверил её Цимбаларь. — Сначала потерзают.

— Будем надеяться… Ну пока! — она сделала коллегам ручкой.

Уже спустя десять минут от Людочки поступило телефонное сообщение:

— Поднимайтесь сюда. Всё нормально.

— В смысле, голый вассер? — переспросил Цимбаларь.

— Почти…

Инвалида звали Тарасом, а по батюшке — Степанычем. Будучи пятиклассником, он, по примеру своего любимого героя Ихтиандра, нырнул с плотины в пруд, следствием чего стал компрессионный перелом позвоночника и паралич трёх четвертей тела.

Тарас Степанович (прозванный близкими «Человек-амфибия») охотно поведал историю, недавно изложенную Людочке, которая покорила его не только красотой, но и неподдельным участием.

Всё началось лет десять назад, в слякотную осеннюю пору, когда демократы, едва-едва одолевшие коммуняк, уже начали выяснять отношения между собой.

Как только сестра с мужем ушли на работу, в квартиру номер тридцать пять позвонил неизвестный и, представившись сотрудником какого-то благотворительного фонда, предложил Тарасу Степановичу работу — непыльную и денежную, но, увы, временную.