Юрий Брайдер - Особый отдел и пепел ковчега

— Как я понимаю, капиталы Халявкиной испарились после того злосчастного случая на кухне?

— Само собой разумеется... Кстати, несколько слов об этом происшествии. Врач, оказавший ей первую помощь, утверждал, что мягкие ткани вокруг раны были словно обожжены. Хотя и не очень сильно. Примерно первая-вторая степень. Благодаря его словам и появилась версия прокуратуры о электроплите. Сама-то Халявкина заявляла, что совершенно ничего не помнит... Догадываешься, откуда взялся этот ожог?

— Я с самого начала догадывался, — ответил Цимбаларь. — Потому и поставил вопрос в такой форме... Что ещё?

— Теперь о сыне Халявкиной. Установить, от кого она его прижила, не удалось. Скорее всего этого не знает и сама мамаша. Восемь лет назад любовники у неё менялись чуть ли не каждую ночь. Вот и залетела случайно... Пансионат, где находится её сын, заведение весьма любопытное. По сути, это неприступная крепость. Зажиточные люди, у которых возникают проблемы с криминалитетом, прячут там своих близких. Удовольствие не из дешёвых, зато безопасность любимых чад гарантирована.

— Но сама-то она ничего не боится, — заметил Цимбаларь. — Носится по городу как угорелая, причём без всякой охраны.

— Значит, ей самой терять нечего.

— Ты узнала, с кем Халявкина крутила любовь непосредственно перед происшествием на кухне?

— Не успела. Я и так буквально на части разрываюсь.

— Это я потому спрашиваю, что, если мы этого мужика вычислим, появится возможность просто перешагнуть через Халявкину. Большой выигрыш по времени получится. Опять же возни меньше.

— Что-то не верю я в семимильные шаги, — с сомнением произнесла Людочка. — Как бы потом назад не пришлось возвращаться. Ведь то, что Халявкина осталась без бетила, это пока всего лишь наше предположение, пусть и подтверждённое целым рядом косвенных доказательств. Лучше будет, если она сама изольёт тебе душу.

— На сентиментальную дурочку Халявкина не очень-то похожа. — Былого апломба в голосе Цимбаларя почему-то не ощущалось.

— Сентиментальные дурочки на Тверской стоят любовью торгуют! — с несвойственной для неё резкостью ответила Людочка. — А нам приходится работать с самым разным человеческим материалом. Даже с кремнем. Поэтому не вешайте нос и готовьтесь к новому заходу... Да, забыла тебе сказать, — спохватилась она. — Есть информация, что Халявкина ещё с прошлого года пытается нанять киллера.

— Разве с этим товаром в Москве случился дефицит?

— Представь себе! Уж если не везёт, так во всём. Один её просто пробросил — взял аванс и смылся. Второй уже в принципе согласился, но через пару дней случайно погиб в какой-то разборке. Третьего с поличными взяли убоповцы. Эти сведения, кстати, от них же и исходят... Да и нет сейчас у Халявкиной денег на хорошего киллера. Это как минимум сто тысяч. А у неё все уходит на содержание сына да на любовные утехи.

— Пусть бриллианты продаст, — обронил Цимбаларь.

— Уже давно продала. То, что на ней сверкает, это имитация, обыкновенные стразы.

— Дожила, бедняжка... И кого она собирается заказать? Уж не того ли самого типчика, который оставил её без бетила?

— Всё может быть... Но когда ответы слишком очевидны, возникают законные сомнения в их достоверности... Ладно, как только придумаешь новый план, позвони. Передай мои искренние соболезнования Ване и Петру Фомичу. Отольются кошке мышкины слёзы.

— Это уж непременно! — Отложив в сторону умолкший мобильник, Цимбаларь сказал: — Братва, у меня, кажется, появилась одна идея. Причем настолько перспективная, что за неё просто необходимо выпить. Но сие возможно лишь при том условии, что Пётр Фомич сядет сегодня за руль моего «Мицубиси».

— Валяй, отрывайся, — махнул рукой Кондаков. — Я советские танки через пустыню Дашти-Маркох водил, так неужели на японском драндулете по родной столице не прокачусь?

— Слышу речь не мальчика, но мужа. — Цимбаларь покровительственно похлопал его по плечу. — Только не забывай, что в родной столице, в отличие от пустыни Дашти-Маркох, практикуется правостороннее движение и существует ограничение по скорости...

Очередной заказ на генеральную уборку, поступивший от Халявкиной в фирму «Золушка», согласно предварительной договорённости был переадресован в особый отдел. Руководство фирмы, конечно же, ценило постоянную клиентку, но портить отношения с милицией не собиралось. Тем более что полковник Горемыкин, от лица которого велись переговоры, обещал аккуратность, конфиденциальность и высокое качество.

В уборщиц набрали самых молодых и расторопных сотрудниц из разных служб отдела, не осталась в стороне и Людочка. Накануне, в присутствии профессионалов швабры и пылесоса, были проведены учения, местом для которой выбрали изрядно запущенную квартиру Кондакова.

К дому Халявкиной лжеуборщики подкатили на арендованном в «Золушке» фирменном микроавтобусе. Бригаду из пяти девушек, облачённых в форменные комбинезоны и косынки, возглавлял Цимбаларь, благодаря строгому черному костюму и такому же галстуку похожий на служащего похоронного бюро.

Хозяйка, заранее предупреждённая о визите, открыла дверь без лишних расспросов. Ненакрашенная, с всклокоченными волосами, одетая в затрапезный халат, она выглядела неважнецки — то ли не выспалась, то ли накануне перебрала лишку. Окажись здесь сейчас поэт Уздечкин, он вряд ли узнал бы в этой потрёпанной жизнью особе свою юную курносую птичку.

Упреждая неизбежный вопрос Халявкиной, Цимбаларь с достоинством представился:

— Александр Гуменюк, линейный менеджер фирмы клиринговых и коммунальных услуг «Золушка».

(Впрочем, все эти сведения имелись на бедже, украшавшем лацкан его костюма. )

— Что это ещё за новости! — фыркнула хозяйка. — Я менеджера не вызывала.

С прежним, несколько чопорным достоинством Цимбаларь объяснил:

— В связи с ростом числа жалоб и рекламаций каждую выездную бригаду нашей фирмы теперь сопровождает менеджер, несущий персональную ответственность за качество выполненных работ. Все свои просьбы, претензии и предложения можете сообщать непосредственно мне, а я уж прослежу, чтобы они были выполнены качественно и в срок.

— Ну тогда действуйте. — Оставив дверь открытой, Халявкина скрылась на кухне. Похоже, к собственной безопасности она относилась более чем наплевательски.

Цимбаларь пропустил вперёд себя девушек, экипированных по последнему слову моечно-уборочного дела, и спустя пару минут работа уже закипела. Сотрудницы особого отдела вкалывали хоть и без особой сноровки, но с энтузиазмом.

Самозваный менеджер занял стратегическую позицию в прихожей, откуда можно было наблюдать и за гостиной, и за спальней, и за ванной комнатой. Вдобавок он страховал Людочку, которая только делала вид, что обмахивает пыль с предметов меблировки, а на самом деле высматривала возможные тайники.