Сергей Вольнов - Вечный поход

— Намекаешь на то, что я дал согласие на участие в вашем проекте?.. Мне не позволит уехать с полигона слово, данное мной?

Она медленно покачала головой.

— Твоя клятва не при чём… Данное кому-либо слово держит в рамках, пока ты сам его ценишь. Нет… Ты просто физически не сможешь никуда уехать. Потому что ты… мы не в отдалённом уголке Земли… Мы просто-напросто НЕ НА ЗЕМЛЕ.

Три хлёстких слова!

«… не… на.. Земле…»

— А где же мы… я… по-твоему?

«…не… на… Земле… Что она имеет в виду?» — запаниковал Антил.

— Ты так далеко от Земли, что… не можешь даже представить. Но не говори, что по-моему… это сделали другие.

— Амрина! Я же спраши…

— На Эксе! Ты — на планете Экс… Это искусственный спутник Локоса… Понимаешь? ТЫ! НА! ЭКСЕ!!!

Странно… Кажется у неё начиналась истерика. Торопливая капля стекала по щеке — слезинка? — а тело сотрясала крупная дрожь. Амрина плакала?!

Странно — на этот раз не хотелось мне утешать её.

«ТЫ! НА!! ЭКСЕ!!!»

А в моих мыслях, нежданно-негаданно, появлялись слова… неудержимо рождались… Не просто слова.

«Неужели стихи?!»

Я, наверное, ещё на йоту повредился в рассудке. Я сползал с покатой крыши, судорожно цепляясь за малейшие выступы. А крыша, в свою очередь, сползала вместе со мной.

Стихи на устах Воина?! Да ещё в такой момент!

Да-а…

Так иногда бывало со мной. Я, можно сказать, следовал самурайской традиции, но — только в минуты самых сильных потрясений. Во время приступов любви. Или локальных сумасшествий, что по сути одно и то же. Из меня вьщохом, потом, взглядом, нервами — выходили мысленные строки, измучившие истинной телесной болью:

И, вместе с этими строками, до меня наконец-то дошёл смысл последних слов Амрины!

В глазах моей долгожданной Женщины плавали рваные ошмётки, сгустки боли, испуга и надежды. Она рвалась навстречу мне и… всё больше съёживалась, опасаясь моей агрессивной реакции.

«Душегубительный мой, демон… соль в шоколаде… — фразы возникали в абсолютно пустой голове, звучали эхом, — Не разложить тебя на схемы… на схемы… на схемы… и не отладить… Чёрт!… Какие схемы?.. Причём здесь вообще схемы?.. Искусственная планета… бред!.. искусственный или реальный?.. А бывает искусственный бред?»

— Как это… не на Земле? — судя по специфическим ощущениям, истерика должна была вот-вот начаться у меня.

Да-а уж… Что ни говори, а это две большущие разницы: в мысленных рассуждениях гипотетически представлять, что ты очутился в космосе, и… в натуре оказаться ЗА ПРЕДЕЛАМИ РОДИНЫ!!!

Мы стояли в каких-то двадцати метрах от моих сотоварищей — Юджина и Серой Звезды, — и я сделал всё, чтобы истерика угасла в зародыше. Глядя на моё помертвевшее лицо, Амрина устало и обречённо произнесла:

— Ты уже несколько месяцев реального времени… не на Земле. Почти с того самого момента, как согласился участвовать в проекте. Всё это время ты… топчешь поверхность Экса. Искусственное космическое тело такое… Спутник Локоса. — И донельзя сочувственно добавила: — Милый, только постарайся… не впадать в отчаяние.

«Не впадать в отчаяние?!!»

Я не мог отмахнуться от такого известия. Я ей уже НЕ МОГ НЕ верить.

Поверив, я был смят. Растерзан. Растоптан. И бояться меня в этот момент мог только я сам…

ОСОЗНАНИЕ.

В меня секунда за секундой врывались неисчислимые скопления звёзд, галактики, туманности и, пуще всего — пустота… Одним словом, ТО, что отделяло меня сейчас от родимой голубой планеты. Вселенская пустота, для которой все эти блестящие безделушки — не больше, чем мерцающая пыль. Неимоверные, не поддающиеся пониманию расстояния, в которых разместилось НИЧЕГО, оно же — НИЧТО.

Я преисполнился ощущением тщетности. Тщетно, совершенно бессмысленно, способствовать рождению каких-либо импульсов, направленных на то, чтобы сдвинуть хоть крупицу из груза, помещённого на весы мироздания…

Эта бесконечная пустота, атаковав оболочку моего мира, мгновенно нашла слабые места и разорвала её в клочья. У меня возникла ассоциация с лопнувшим воздушным шариком. Вернее, сморщенной резиновой оболочкой от него, с жалким хвостиком оборванной нитки. Искусственная грязно-зелёная тряпочка, валяющаяся на поверхности враждебной планеты. Шар уже не сможет наполниться воздухом и взлететь ввысь! Никогда…

Что уж говорить о том, чтобы преодолеть чудовищное расстояние, разделившие две планеты, родину и чужбину?..

КОМУ и ЧЕМУ под силу такое?!

«Я — лопнувший, жалкий шарик… Пылинка в недрах всеохватного мрака».

— Как же я попал сюда, на этот ваш… Экс? — уцепился я за первую внятную мысль.

— Ну, это-то как раз неинтересно и объяснимо… Как любят говорить у вас… высокие технологии.

Сотворённый мною образ Амрины вновь разваливался на куски. Но я упорно, из последних сил, старался не отождествлять её с теми, кого иначе как «пришельцы» называть не получалось. Раз за разом пытался я собирать её образ… Пытался, хотя свежесобранное раз за разом упорно расползалось.

Неведомая ранее злоба, первобытная и неуправляемая — начинала сочиться из моего подсознания. Как тяжёлый бесцветный газ, выползала она вовне и тут же растворялась в атмосфере, незаметно и неотвратимо изменяя всё вокруг. Деревья вокруг сделались чужими, ненастоящими. Земля под ногами стала чужой. И даже небо, в котором, как оказалось, все эти дни царило НЕ НАШЕ СОЛНЦЕ — было теперь чуждым…

Откуда возникает ярость? Где хранится? Как накапливается? И сколько её в каждом из нас? Что мы знаем о её природе и о ней самой? Я даже не ожидал, как много её в виде нерастворимого осадка таилось на самом потайном и нелицеприглядном дне меня!

Я просто не мог ничего с собой поделать. Из последних сил боролся, боролся с собственными чувствами, но ксенофобическая неприязнь к инопланетянам захлестнула, подавила все мои волевые центры. И, самое ужасное… похоже, во мне уже пыталось вить гнездо сомнение. Слабенькое пока, но отчётливое сомнение: к добру ли нагрянула в меня эта запоздалая любовь?..

А уж как Антил старался посеять зёрна страха!

«Да что ты сюсюкаешь с ней! Сам же знаешь — яблоко от яблони далеко не… А тут, похоже, даже не яблоком пахнет, а самолично змием… вернее, змеёй… Гляди, пригреешь у себя на груди гадюку… Ну, хочешь, трахни её, как военный трофей, если уж так невтерпёж… А в душу не пускай! Нам здесь и так тесно… Какие они, на хрен, братья по разуму? Братья по разуму себя так не ведут! Не ставят жестокие опыты над себе подобными, пусть даже из другой, забытой богом галактики. Так себя ведут только… враги по разуму, вот!»