Майкл Гир - Воины бога Паука

— Я подкладываю тряпку под тебя. В бреду человек не контролирует свои телесные функции. Теперь замолчи и не мешай мне, — прикрикнула она на него, торопясь покончить с этим и застегнуть ремень.

— Неправильно! — запротестовал он. — Это должен делать мужчина из клана — а не посторонний или, что еще хуже, женщина! — он застонал от стыда.

Лита задумалась. Покачивая головой и горько усмехаясь, она устроилась рядом с ним:

— Извини. Что, лучше было дать тебе умереть? Может быть, я всего лишь звездная женщина, но я уже не однажды спасла тебе жизнь. Неужели это не дает мне некоторых прав?

— Наверное, да, — Железный Глаз страдальчески проглотил слюну. — Где мы?

— Лагерь Гессали. Всю неделю шли непрекращающиеся ливни. В ущелье не попасть и не выбраться — вода слишком поднялась, — она почесала шею, почувствовав при этом, какими грязными и свалявшимися стали опять ее волосы.

— Где Филип? Мне нужно поговорить с ним, — Железный Глаз взглянул на нее.

— Я не знаю, — она посмотрела в его вдруг ставшие тревожными глаза. — Они погнались за сантос, когда ты был ранен. Помнишь это?

Он внимательно посмотрел на нее.

— Они не вернулись? Звездная женщина и Филип? Они погибли? — спросил он. Она почувствовала, как его пальцы сжали ее.

— Я не знаю, — повторила она. — Вниз по ущелью стреляли. Ручей разлился так быстро, что, я думаю, они не смогли к нам добраться, даже если пытались.

Он кивнул.

— Ты говорить, дожди кончились?

— Почти, похоже, небо скоро очистится. Я надеюсь на это — у нас почти не осталось еды, и дрова кончились. — Она знала, что ей не удалось скрыть тревогу в голосе.

— Тогда нужно уходить. Здесь больше не будет еды. Дынные орехи не созреют еще несколько недель. Если бы это произошло, то мы могли бы жить здесь вечно. Кора пробкового кустарника съедобна, но она горькая и вяжет язык, — он погрузился в раздумья, лицо было сосредоточенным. — Мне придется ехать верхом.

— Ты не сможешь! — она встретилась с его вопросительным взглядом. — Пуля перебила тебе ребра. Им нужно время, чтобы срастись. Если ты попробуешь ехать верхом, ты потеряешь сознание через несколько минут и выпадешь из седла. У меня больше нет виски, чтобы бороться с инфекцией. Ты не можешь ехать верхом, нам придется придумать что-то другое.

— В мешках есть колесо? — спросил он.

— Колесо? — она подняла бровь.

— Для прицепа, который следует за лошадью, — сказал он ей, пытаясь объяснить.

— Как волокуша? — спросила она. Его глаза были непонимающими. — Не колесо, а волокуша ! — вдруг закричала Лита, вскакивая и сверкая глазами.

— Что это такое, женщина? — он скептически посмотрел на нее.

— Это из прошлого твоего собственного народа, Джон, — она торжествующе улыбалась. — Я вывезу тебя отсюда! А еще говорят, что антропология бесполезна! — после чего она схватила его нож и побежала к склону.

Растения, которые на вид были наиболее подходящими, — карликовые деревья — нельзя было назвать деревьями. Они больше походили на половинку морского ежа, древесные отростки торчали во все стороны. Кора была похожа на кожу акулы, гладкая в одном направлении и шершавая, как наждак, — в другом. Естественно, самые длинные отростки были в середине растения. Она яростно набросилась на первое растение тяжелым боевым ножом.

Ободранная, окровавленная, с содранными пальцами, она, наконец, скинула ветки — одну за другой — вниз к навесу. Она тут же столкнулась с другой проблемой. Эти ветки прогибались, когда на них клали что-то тяжелое; зайдя внутрь, она поделилась своими трудностями с Железным Глазом.

— Высуши их на огне, — сказал он. — Они две недели были под дождем. Они разбухли от влаги. Высушенные, они как камень.

Она сожгла мешки сантос, чтобы огонь был сильным. Все равно ничего стоящего в них не осталось. Прутья шинели и источали влагу над дымным костром, а она и Железный Глаз победно улыбались.

Когда она проснулась на следующее утро, было холодно. Ее дыхание превращалось в пар и явственно клубилось над накидкой: она сильнее прижималась к Джону, не желая вставать.

Ей никак не удавалось связать вместе прутья, пока Джон не показал ей, как надо завязывать узел. Такое полезное искусство… утраченное в Директорате, где все было на зажимах. Она сделала шаг назад и осмотрела свое творение. Кобыла тоже не проявляла особого энтузиазма, но оно подходило животному по размеру. По предложению Железного Глаза, Лита обернула прутья мягким, чтобы не натереть лошади кожу.

— Тебе придется помочь мне закинуть тебя на эту штуку, — наконец объявила Лита. Кобыла била копытом, пытаясь встать на задние ноги, но с бременем на плечах ей было трудно это сделать. Лита отметила, что вода в ручье Гессали была не глубже фута.

— Держи спину прямо, когда будешь сидеть, — прошептала она, опасаясь, что ему придется терпеть сильную боль. — Я помогу тебе встать на ноги. До волокуши всего несколько шагов.

Он кивнул, резко вздохнул и поморщился, вставая на ноги. Почти все за него сделала Лита. Она видела, как с лица у него стекает пот от испытываемой боли.

Железный Глаз споткнулся.

Он вскрикнул, повалившись на нес, а она пыталась не дать ему согнуться и смягчить падение. Из его горла вырывались отрывистые сдавленные звуки, когда он опять попытался встать.

— С тобой все в порядке? — спросила Лита, едва дыша, ее сердце колотилось от страха за него — она живо чувствовала его боль.

— Болит, — еле выговорил он. — Прости, я неуклюжий.

Она выкарабкалась из-под него и погрузила его на волокушу. Он снова покачнулся, усевшись на прутья. Откинувшись на остов, он пытался глубоко дышать, не раздувая грудь. Она видела по лицу, что его пронизала боль. К счастью, он потерял сознание.

Тяжело дыша, Лита взяла оставшуюся бечевку и как могла, привязана ружья и припасы, которые им могут понадобиться. Она взяла поводья и вывела кобылу наружу. Голова Железного Глаза перекатывалась из стороны в сторону на седле, которое она подложила ему под голову.

Спуск вниз по склону доставил ей больше всего хлопот, но кобыла — как будто понимая — сдерживала шаг. Добравшись до русла ручья, Лита побежала назад проверить. Пока все нормально. Повесив ружье на плечо, а нож на пояс, она повела кобылу вниз по размытому потоком ущелью.

Как ни странно, никаких тел нигде не было — не осталось никаких напоминаний о том, что произошло кровавое сражение. И так на всем пути: никаких следов того, что здесь были люди.

Она сместилась к левой стороне ущелья, держась поближе к скалам. Она рассчитывала, что так их труднее будет заметить, чем на открытом пространстве.

Что там такое? Она остановила кобылу и прикрыла рукой глаза от яркого света. Человек! Всадник! Филип? Рита? Или сантос? Закричать?