Евгений Гуляковский - Обратная сторона времени

Многим осужденным на изгнание жизнь в такой колонии может показаться даже предпочтительней их прежнего существования…

Предложение Павла выглядело чересчур фантастично и содержало внутри себя такое множество проблем, что обсуждать его всерьез казалось нелепым. Кроме того, Сергею казалось, что его собеседник не до конца с ним искренен. Он и сам не знал, откуда взялась такая уверенность, но она была, и он ничего не мог с этим поделать.

Почувствовав его сомнения, Павел посмотрел на него задумчиво, будто что-то взвешивая, и неожиданно перешел на «ты», словно потерял часть уважения к собеседнику.

— Тебя ведь никто не неволит. В любой момент ты можешь отказаться. Но прежде, чем это сделать, мне кажется, ты должен хотя бы выслушать все мои предложения, без предвзятости и недоверия. Если я говорю об огромных, почти неограниченных возможностях нашей цивилизации, то у тебя нет оснований мне не верить.

— Как раз такие основания у меня есть. Почему бы вам самим не справиться с этой бедой, если ваш народ столь могуществен? Для чего вам понадобился посредник?

— Хороший вопрос. Но ответить на него просто. Наши возможности воздействия на среду убывают с каждой временной оболочкой. На поверхности твоей планеты они минимальны. Нам не подходит ваш климат, ваш воздух. Мы другие, совершенно другие существа в биологическом и интеллектуальном смысле. Пусть тебя не обманывает мой человеческий внешний вид. Это всего лишь проекция, подвижная голограмма. Она может быть любой. Такой, например.

Лицо Павла задрожало, по нему прошла мгновенная рябь. И вдруг все тело мальчишки начало вздуваться, превращаясь в странный бесформенный мешок, покрытый костяными пластинками, в центре которого, где-то в районе живота, остались неизменными лишь два живых человеческих глаза.

Сергей от неожиданности дернулся, не в силах скрыть страх перед этим живым мешком, вывалившимся из неведомой бездны вселенной.

— Вы так выглядите на самом деле? — прохрипел он, не справившись с собственным голосом.

— Так выглядят разумные существа с планеты Девясил. Передать тебе наш образ я просто не в состоянии, потому что не могу нащупать никаких ассоциаций в твоей зрительной памяти.

— При чем здесь моя память? Я вижу все, что ты мне показываешь.

— Только до тех пор, пока твой мозг находит внутри себя знакомые ассоциации. Впечатление от зрительного образа на шестьдесят процентов состоит из ассоциаций.

— Скорее всего, это просто бред. Должно быть, я отравился выхлопными газами. Они скапливаются над водной поверхностью, и если находиться в отравленной зоне достаточно долго…

— А я надеялся, что ты хотя бы этого не скажешь… — В голосе собеседника послышалось разочарование и усталость. Почти мгновенно он вновь превратился в обыкновенного земного мальчишку, словно невидимый оператор сменил кадр. Разве что лицо Павла выглядело теперь заметно старше, а глаза казались усталыми и больными.

— У меня нет времени убеждать тебя в очевидных вещах. Возможно, совет ошибся в выборе кандидатуры. Он исходил из наших этических соображений, полагая, что поскольку ты имеешь отношение к тому, что произошло, то захочешь исправить невольно причиненное тобой зло. Тем более что тебе всего лишь предлагают очистить от грязи твой собственный город.

— Всего лишь?! — Сергей вскочил на ноги и осмотрелся, словно надеясь найти в окружающем пейзаже какую-то поддержку или хотя бы подтверждение тому, что все происходящее плод его больного воображения. Но все оставалось прежним, все так же ярко светило солнце, обдавая его тело реально ощутимым жаром. Качалась на волнах прибоя яхта, перенесшая его в этот невозможный мир, свистел ветер в вершинах деревьев, не похожих ни на одно земное растение.

Полосатый шар выбрался из воды и неторопливо покатился обратно к опушке леса. Все соответствовало безумному объяснению происходящего, которое Сергей только что услышал от Павла, или как он там называется на самом деле? Но если все это подстроено специально, где-то возможен прокол, небольшая ошибка в логике, маленькая деталь, одна-единственная деталь, больше Сергею не нужно… Он до рези в глазах всматривался в коралловый и ослепительно белый песок. Если Павел действительно всего лишь голограмма, не способная ни к какому действию, это кардинально меняло расстановку сил, вся их беседа могла привести к совершенно другому финалу.

Но ему нужно было подтверждение. И неожиданно он понял, как его найти, это самое подтверждение. На влажном береговом песке, по которому только что прошел Павел, направляясь к месту их встречи, должны были остаться следы, вернее, их не могло там быть, если все, что сказал его собеседник, соответствовало истине. Голограммы следов не оставляют.

Их и не было. Легкий бриз накатывал волну за волной, и выше, за линией прибоя, там, где проходил Павел, песок тоже был девственно чист. Интересно, а во время галлюцинаций можно разглядеть следы на песке? Этого Сергей не знал, и сомнение все равно оставалось. Они всегда остаются — сомнения, потому что не бывает однозначных, безошибочных решений, так же, как не бывает бесплатного сыра. «Но зачем? Для чего на самом деле я им понадобился?»

— А если я откажусь? Что тогда случится со мной? — спросил он несколько неожиданно для самого себя, останавливаясь перед Павлом. Это был пробный шар, проверка реакции, определение степени собственной свободы. В ответ Павел недовольно повел плечом, словно его укусила невидимая муха.

— Ты можешь отказаться. До тех пор, пока не начата акция. В таком случае ты просто вернешься к своим прежним занятиям. Снова будешь ловить гнилую рыбу в отравленных московских водоемах и искать работу.

Павел знал даже это. Он вообще знал слишком много для простой голограммы. Возможно, в какой-то мере он способен читать его мысли, и тогда нужно быть предельно осторожным. Однако самым неприятным открытием для Сергея было неожиданное понимание того, что внутренне он уже согласился, принял это странное и невероятное предложение и теперь лишь старался получить как можно больше информации, доказательств и подтверждений, прежде чем с головой броситься в этот омут.

В конце концов, хуже, чем сейчас, не будет ни для него, ни для мира, в котором он жил. Уменьшение количества преступлений следует приветствовать даже в том случае, если за это ему лично придется заплатить высокую цену.

— Предположим, я тебе поверил. Предположим, все, что ты сказал, — правда.

— Ты считаешь, что это можно только «предполагать»?

Проигнорировав саркастическую реплику собеседника, Сергей продолжил с того места, где его прервали.

— Каким способом вы собираетесь осуществлять эту так называемую очистку? И кто будет решать, кого следует удалить из нашего общества, а кого нет?