Евгений Гуляковский - Обратная сторона времени

После того как Жанну позвали к телефону и ее искаженный сдерживаемыми рыданиями голос прозвучал в трубке, Сергей понял, что с ним происходит что-то странное. Ему хотелось прекратить эту жестокую комедию, плюнуть на договор, на свои обязательства, на будущее Москвы и всей человеческой цивилизации. Пусть все катится куда подальше, если за это приходится расплачиваться страданиями невинных людей.

До сих пор вся акция представлялась ему несколько абстрактно, в конце концов, ничего ужасного и не должно было произойти. Вот только Митрохин ему не поверил, и вряд ли поверит его дочь… а сам-то он верил до конца? Откуда ему знать, что на самом деле произойдет после того, как по его знаку Алексей замкнет рубильник? Разве можно верить после всего словам Павла?

Алексей считает, что после прорыва портала, после кровавой вакханалии, которая произошла в доме Чургина, у них не осталось перед иновремянами никаких обязательств. Но что-то настойчиво толкало Сергея вперед по наезженной договором дорожке…

Дрожащей рукой он протянул Митрохину трубку, стараясь не прикасаться к его наполненному ненавистью телу, словно боялся обжечься. Но руки Митрохина были прикованы к поручням кресла, и Сергею пришлось прижать трубку к его уху, а затем выслушать весь разговор.

— Жанночка, это я… Нет, нет, со мной все в порядке… Ты хочешь увидеть меня? Тогда сделай все, что тебе скажут. Да, да, только это… Нет, никому не надо звонить. Это связано с моей безопасностью, и с твоей тоже. Просто приезжай одна, и мы сможем увидеться в последний раз, девочка…

У дочери Митрохина хватило ума и мужества выполнить условия, поставленные Сергеем, и приехать на площадь Космонавта Волкова одной, без охраны, даже без наружного наблюдения, что после всего произошедшего с ее отцом казалось почти невероятным.

Сергей изучал девушку минут двадцать. Воспользовавшись генератором невидимости, он встал рядом с ее машиной и мог бы услышать ее телефонные переговоры по мобильнику, если бы они были! Но их не было. Ее серый «Мерседес», умытый дождем, казался чем-то посторонним, не относящимся ни к этой площади, ни ко всему этому миру.

Девушка скрупулезно выполняла все поставленные ей условия, и Сергею очень хотелось знать, что ее подвигло на эту полную опасности поездку в неизвестность? Любовь к приемному отцу или что-то другое?

По большому счету, ему вообще нельзя было здесь находиться. Который раз Алексею пришлось напомнить о том, что он слишком рискует. Руководитель центра чистильщиков не должен размениваться на подобные мелочи. Он и сам это понимал, но тем не менее терпеливо стоял под моросящим дождем и изучал внешний вид дочери Митрохина, каждую секунду ожидая, что из-за угла появятся машины охраны. Возможно, это было своеобразной данью собственной совести, он так и не простил себе отказа участвовать в операции по захвату Митрохина и даже не смог объяснить самому себе, почему он это сделал.

Что-то в нем изменилось с тех пор, как он повесил на шею ладанку с каменным яйцом. Он стал равнодушнее, суше, углубленнее в самого себя. И вот тем не менее он стоит под дождем и порывами холодного ветра.

Вряд ли бы он сумел членораздельно объяснить, зачем ему понадобилось здесь находиться. Как раз эту простую операцию он мог поручить любому своему сотруднику. Но, возможно, он считал себя обязанным изучать последствия собственных действий? Реакцию на него других людей? Не оправдания ли для себя он искал там, где его не могло быть? Или это был лишь подленький интерес к чужому горю, которое он сам же и вызвал?

Да нет, не надо на себя клеветать. В конце концов, каждая организованная им акция направлена на живых людей. Легко, сидя в кабинете, решать чужие судьбы, вычерчивая их на листе бумаги, и совсем иное дело видеть это лицо…

Она опустила стекло, выбросила окурок сигареты и вновь закрыла окно. Странно, он не заметил, чтобы она курила… Даже сквозь затененное стекло нетрудно было бы увидеть огонек сигареты. Но он так и не додумал эту мысль до конца, отвлеченный мелькнувшей перед ним картиной, словно нарисованной внутри рамы окна.

По бледности незнакомой ему девушки, по ее растрепанной прическе можно было без труда определить, как сильно она нервничает. Да и кто бы на ее месте остался спокойным, добровольно отдавая себя в руки похитителей собственного отца?

И еще он успел заметить за тот краткий миг, пока стекло было открыто, как красива Жанна… Невольно подумалось, что неожиданная власть, обретенная над такой прелестной девушкой, не может не доставить любому мужчине тайного удовольствия.

Он сам устанавливает правила этой странной и жестокой игры и может их изменить в любой момент. Он может выпустить ее отца, а может этого не делать.

Неужели прав был Алексей, когда говорил о том, что невозможно играть роль вершителя чужих судеб и не чувствовать себя при этом сродни некоему божеству…

Не этим ли ощущением он сейчас наслаждался? Он хотел до конца разобраться в собственных чувствах и сделать это честно, не лукавя перед самим собой… Хотя какое уж там лукавство! Ему понравилась эта девушка. Несмотря на то, что их разделяло сильно затененное стекло кабины, перед глазами до сих пор стояло мимолетное видение, мелькнувшее в раме окна.

В конце концов Сергей решил, что наблюдение слишком затянулось, а нетерпеливое желание продолжить начатую игру в кошки-мышки все сильнее давало о себе знать. Он снял плащ с генератором невидимости и неожиданно появился перед дверцей ее машины.

Казалось, испугаться больше, чем она уже была испугана, невозможно, но тем не менее это произошдо. Сергей упустил из виду, какое впечатление может произвести на неподготовленного человека появление незнакомца из пустоты. Если вокруг много народа, это не производит такого эффекта, но площадь в этот поздний час, во всяком случае, в том закутке, где стояла ее машина, была совершенно пуста. И неожиданно рядом с ней возник силуэт мужчины… Одного из тех, кто похитил ее отца. Она сразу же определила это по условному букетику цветов, который Сергей держал в руках.

— Подвиньтесь, пожалуйста. Дальше я сам поведу машину.

— Куда вы собираетесь меня везти? — Ее голос прерывался от страха, а на бледном лбу, обрамленном кудряшками, выступили предательские капли пота.

— Туда, где вы сможете увидеть своего отца. И не бойтесь, я не сделаю вам ничего плохого.

Она, больше не возражая, подвинулась…

Что-то было не так внутри кабины… Он чувствовал, что упускает нечто очень важное, увлеченный разглядыванием ее точеного профиля. И лишь значительно позже Сергей вспомнил об этом моменте и понял, что его тогда насторожило. В машине не чувствовалось запаха табака, следовательно, она не курила, и ей незачем было выбрасывать сигарету…