Евгений Гуляковский - Повелительница снов

Ближе к вечеру, когда жара немного спала, характер местности изменился. Почва стала тверже. Там и тут сквозь наносы песка проглядывала твердая корка покрытой трещинами материнской породы, а кое-где появились даже первые кустики пустынных растений. Почувствовав близость воды, лошади ускорили шаг. Ружана придержала своего жеребца и подождала, пока Сергей поравняется с ней.

— Нам придется сделать еще один привал, хотя бы на пару часов, иначе останемся без лошадей. Впереди есть небольшой оазис.

— Погоня слишком близко. Если остановимся, они нас настигнут.

— Без лошадей они нас настигнут наверняка.

— Может быть, тебе стоит заснуть? Во сне ты могла бы остановить преследователей или перенести нас поближе к монастырю.

— Все не так просто. На стыковку виртуального сна с реальностью уходит слишком много сил. Пройдет не меньше недели, прежде чем я смогу сделать что-нибудь подобное. Чтобы пробиться сквозь защиту часовой башни и вытащить тебя оттуда, понадобились все мои силы. И не только мои — по приказу моего учителя многие монахи Бертранского монастыря участвовали в твоем спасении. Все они полностью исчерпали свои силы в той невидимой схватке, что там разгорелась. Теперь нам нельзя рассчитывать на их помощь.

— Тогда нужно готовиться к встрече с врагом.

— Если нас настигнут, сопротивляться бесполезно. С одним кинжалом ты не сможешь одолеть монстров, которых создают ордосы. Вероятность нашей гибели слишком велика. Я это знала и знаю, что, если нас настигнут, мы оба погибнем.

Явно не желая продолжения этого разговора, Ружана вновь уехала вперед, делая вид, что все ее внимание поглощено высматриванием едва заметной тропы, ведущей к оазису. Чем ближе знакомился Сергей с этой женщиной, тем большее удивление она у него вызывала. Слишком много противоречивых чувств было связано с ней с первого дня их встречи.

Она была высокомерной княжной в гостинице Захрана, она была обходительна и почти нежна с ним в своем возникшем из небытия дворце, она сама пришла к нему той ночью, и, если внимательно присмотреться, можно заметить крохотный шрамик на ее нижней губе, оставшийся от единственного поцелуя, полученного им за все время их знакомства.

Потом она предала его, заманила в ловушку и сама же освободила из смертоносной ордосской башни. Любой нормальный человек на его месте предпочел бы держаться подальше от такой взрывоопасной смеси. Но Сергея это только привлекало, и он был благодарен судьбе за то, что встретил эту женщину.

Вскоре из-за барханов выглянули верхушки пальм, а еще через полчаса они остановили лошадей, стреножили их, достали воду из колодца и смогли напоить животных. Теперь им предстояло самое трудное — ждать, пока спадет жара и лошади хоть немного отдохнут. Ждать, зная, что каждая минута промедления сокращает расстояние между ними и смертоносными посланниками ордосов.

Пустыня вокруг них казалась такой спокойной, такой умиротворенной. Ничто не двигалось — даже птицы не парили в безоблачном небе. Так хотелось поверить в эту безмятежность! И если бы не умение видеть опасность внутренним зрением, Сергей охотно бы в это поверил. Но враги уже совсем близко… И они не оставят их в покое. Он чувствовал их злобную ярость, слышал обрывки команд на незнакомом языке и скрип песка под гусеницами машин. Им не уйти от этой погони. Слишком велика разница в скорости, а раз так, не все ли равно, где произойдет последний бой? Почему бы не здесь?

Оазис представлял собой небольшую группу полуразрушенных строений, обнесенных ветхим забором для защиты от песка. Однако ветры пустыни превратили забор в песчаный крепостной вал высотой около двух метров, и ни одна машина не смогла бы с ходу преодолеть это препятствие.

Здесь у них появилось хоть какое-то укрытие. Когда осмотр позиции был закончен, наступило самое тягостное время — ожидание боя. Сергей не стал говорить Ружане, что ордосы уже совсем близко. Впрочем, она наверняка знала об этом и без него. Он смотрел на девушку и никак не мог насмотреться, думая о том, что, возможно, видит ее в последний раз…

Гордая аристократка ухаживала за лошадьми, распаковывала тюки, доставала оттуда зерно и какие-то свертки. Слуг у них не осталось, а Сергея она не хотела отвлекать от подготовки оборонительной позиции.

Возможно, он все же заблуждался на ее счет — не такая уж она надменная и неприступная, какой казалась ему вначале.

Ее одежда, просвечиваемая безжалостным солнцем, казалась почти прозрачной, и он не мог не заметить, несмотря на всю трагичность ситуации, изящество ее фигуры.

Гибкая, грациозная, пропорционально сложенная — она была воплощением совершенства, и Сергей жалел, что так и не сумел прикоснуться к этой красоте. Приласкать ее нежную кожу, погладить волосы, развевающиеся на ветру.

В ней была нераскрытая тайна. Во всех ее поступках, в ее чародейском умении оживлять сны. И эта таинственность придавала ей дополнительную, ни с чем не сравнимую прелесть.

И еще эта молодая женщина обладала незаурядным мужеством. Она знала о приближавшейся опасности не хуже его самого и, несмотря на это, внешне была совершенно спокойна.

Вот Ружана нагнулась, рывком развернула один из свертков, и на солнце засверкал металл.

Мечи, арбалеты… Разве они помогут против приближающейся к оазису механизированной смерти? После встречи с полумеханическим спрутом в подземелье часовой башни Сергей хорошо представлял, какими смертоносными могут оказаться машины ордосов, и понимал, что сейчас они бросили в погоню все самое лучшее из того, что у них было…

Ружана повернулась к нему с мечом в руке, и Сергей мельком подумал о том, как ей идет этот меч и эта поза, словно бросающая вызов судьбе.

— Они уже близко.

— Я знаю.

— Возьми оружие!

— Зачем? Наше оружие бессильно против их машин.

— Все-таки возьми меч. Мы нужны ордосам живыми, они не станут нас убивать — во всяком случае, сейчас. Без оружия ты станешь легкой добычей.

Ему пришлось согласиться с ее правотой. Меч оказался легким, с удобной рукояткой и гардой, прикрывающей руку. Обоюдоострое лезвие сияло в лучах солнца, и на поверхности стали выступали более темные узоры, указывающие на благородное происхождение металла.

Когда он брал меч, его рука на долю секунды задержала ладонь Ружаны в своей, и неожиданно для самого себя он спросил, задохнувшись от волнения и от собственной смелости:

— Можно я тебя поцелую?

Она отняла от него свою руку, высокомерно приподняла бровь и ответила совсем не то, что он ожидал:

— Сейчас для этого неподходящее время, господин капитан.

— А по-моему, сейчас не время для подобного тона. Может быть, нам осталось жить совсем немного или мы окажемся в плену, и тогда эти минуты будем вспоминать как самые прекрасные в жизни.