Евгений Гуляковский - Хроники инспектора Ротанова

— Охотниками мы называем тех, кто охраняет поселение от песчаников.

— Опять тут какая-то неясность. Если бы песчаники на вас по-настоящему напали, то никакие охотники не смогли бы их остановить!

— Конечно, не смогли бы. Но песчаники на нас не нападали, они вообще никогда не заходят на территорию поселка. Словно его кто-то обнес невидимым забором.

Но вокруг по ночам шлялись отдельные бродячие особи и, случалось, нападали на одинокого путника или отбившуюся от дома скотину. Хотя зачем они это делали, я не понимаю, жрать-то они никого не жрали, только разрывали убитых и разбрасывали их вокруг поселка, словно напугать нас хотели. Вот на них и наловчились наши охотники ставить ловушки да западни. Одного—двух за месяц им удавалось уничтожить.

— Интересно, как это им удавалось? — недоверчиво процедил Зарудный. — Песчаника колом не убьешь!

— В этом нет ничего удивительного, — поддержал рассказчика Ротанов. — Древним охотникам удавалось завалить даже мамонта, если тот попадал в заранее подготовленную яму с кольями. Песчаники, как мне кажется, не обладают собственным разумом, они лишь выполняют команды, полученные извне. Но продолжай свой рассказ! — вновь обратился Ротанов к Игнатию, так звали рыжего предводителя.

Постепенно между всеми участниками этого необычного ночного «сидения» устанавливалось взаимопонимание. Зарудный развязал остальных пленных, и все уселись вокруг костра, внимательно слушая рассказ Игнатия. Тот, кто слушал эту историю впервые, старался не пропустить ни слова, остальные же иногда поправляли рассказчика, если, по их мнению, он что-то забывал или искажал события.

Через несколько месяцев после исхода и катастрофы, когда боль от утраты близких и чудовищная трагедия, происшедшая в городе, стали постепенно забываться, по поселку поползли слухи о том, что в развалинах древней башни существует тайный проход или врата и тот, кто сумеет в них пройти, сможет исполнить любое свое желание… Эта легенда существовала и раньше, до катастрофы, но сейчас отчаявшиеся люди хватались за нее, как за последнюю соломинку.

Кто распространял эти слухи, так и осталось невыясненным. Да это, в свете дальнейших событий, не так уж и важно. Петрас решил убедиться в том, сколько правды содержится в этих рассказах, и, дождавшись противостояния трех лун, собрал своих верных товарищей охотников на большой совет, на котором и убедил их отправиться к развалинам в ту ночь.

Они ушли — и не вернулись. Только через шесть недель на окраине поселка неожиданно появился сам Петрас, оборванный, грязный и, как показалось большинству из тех, кто его знал, потерявший свой прежний облик…

— Об этом, пожалуйста, подробней! — прервал Ротанов рассказ Игнатия. — Что значит «потерял свой прежний облик»?

— Ну он стал на себя не похож… Не, внешне, нет, его лицо и фигура не изменилась, но вот поведение… И странные рассказы, которые жители поселка передавали из уст в уста всем, кто его знал, безошибочно указывали на то, что перед ними какой-то новый Петрас.

— Он рассказал, что именно с ним произошло в развалинах?

— Только об этом он и говорил, подбивая людей идти на поиски врат. За это старейшины, в конце концов, выгнали его из поселка. Он говорил, что за вратами лежит иная страна — для каждого своя. Страна, которая может изменяться так, как пожелает путник, ее достигший. Он может воплотить там в жизнь любую свою неосуществленную тайную мечту, может стать, кем только пожелает. По его словам, все, что происходит за вратами, похоже на прекрасный сон.

— Тогда зачем он вернулся?

— Он считал, что должен указать нам путь к спасению, это была его миссия.

— Еще один сумасшедший! — проворчал Хорст, наливая в свою кружку чай из котелка. — Насмотрелся я этих «мессий» на Земле!

— Петрас не был сумасшедшим. Только не это. Он был отрешенным, не от мира сего, но он не был сумасшедшим! — вступил в разговор один из спутников Игнатия, молодой парень, до сих пор сохранивший в своем облике черты городского жителя.

— Вы его хорошо знати?

— Он бывал в нашем доме, еще до своего похода в развалины, и ухаживал за моей сестрой, так что, можно сказать, мы были знакомы достаточно хорошо.

— Расскажите подробней о том, что с ним произошло за пределами врат.

— Он не очень любил говорить об этом. Считал, что словами описать это все равно невозможно. Каждый должен испытать сам.

— Похоже, вся эта история хорошо разыгранная мистификация! — вновь вступил в разговор Хорст.

— Я так не думаю, — вступился за Игнатия Ротанов. — За такой сложной, специально разыгранной мистификацией должен кто-то стоять, кому-то она должна быть выгодна. Но я не вижу причин, по которым кто-то решил мистифицировать загнанных в Угол, сломленных и неспособных к сопротивлению жителей бывшей колонии. Вполне возможно, что Петрас случайно наткнулся на что-то, действительно важное.

— Ты веришь всей этой чепухе? — упорствовал Хорст.

— Здесь я многому научился верить. Петрас говорил что-нибудь о тех, кто встретил его за вратами? О хозяевах того места?

Игнатий отрицательно мотнул головой.

— Только о страже, который стоит перед вратами.

— Кто это? Человек, робот или нечто, подобное песчанику?

— Существо. Каждый раз оно другое. По словам Петраса, у него всего лишь одна задача — решать, достоин ли посетитель пройти через врата.

— И как же он решает такую сложную задачу?

— Он задает один-единственный вопрос. Редко — два. Выслушав ответ, страж или открывает проход, или закрывает его навсегда для этого человека. Все дальнейшие попытки пройти через врата для тех, кого страж отверг, будут уже бесполезны.

— И какие же вопросы задает страж? — Зарудный по-прежнему не скрывал своего скептицизма.

— Каждый раз они разные, для каждого человека свои. Он может спросить, например, об отношении человека к таким понятиям, как честь, совесть, или любит ли тот свою тещу. Никто не может угадать, о чем спросит страж.

— Ты говоришь так, словно, кроме Петраса, кто-то еще возвращался после того, как прошел через врата.

— Это уже слухи. Говорили, что ушедшие через определенное время ненадолго, всего на несколько часов, появлялись в деревне, навещали своих родственников. Но почему-то, кроме самих этих родственников, их никто не видел.

— А что происходит с теми, кто не выдержал испытания? Кто не смог дать правильный ответ стражу и не прошел через врата? Они возвращались в деревню? — спросил Ротанов.

Игнатий печально покачал головой.

— Они никогда не возвращались. Какое-то время эти люди бесцельно бродили вокруг развалин, раз за разом стараясь повторить свою неудавшуюся попытку, проход, и так продолжалось, пока с ними не расправлялись песчаники.