Михаил Сельдемешев - Черный оазис

— Тогда их дела я почитаю чуть позже. — Горин присел на край стола. — Давайте сделаем первые предположения.

— Теперь уж точно о случайных совпадениях не может быть и речи, — заявил Левченко. — Твоя прикидочная версия, Артем?

— У меня есть три такие версии, Михалыч, — отозвался Горин.

— Так делись! — потребовал Левченко.

— Версия первая, — начал Горин. — Некто, кого мы называем Трофейщиком, являясь пациентом психиатрических лечебниц нашего города, каким-то образом в разное время контактировал со своими будущими жертвами, то есть такими же пациентами. Впоследствии, руководствуясь только ему известными мотивами, расправился с ними. Эта версия, правда, противоречит данным доктора Кацмана.

— Исходя из которых с Лелицкой и остальными пациентами его больницы больше никто не пересекался, — добавил Левченко.

— Остается еще вероятность, что Кацман или его компьютер ошиблись, — продолжал Горин. — Либо с пациентами Альберта Яковлевича Трофейщик мог встречаться вне стен четвертой психиатрической клиники. Для гарантии нужно провести подобное сравнение в остальных больницах.

— Ладно, Михалыч, какая вторая версия? — нетерпеливо произнес Левченко.

— Вторая версия похожа. — Горин взял со стола карандаш и принялся крутить его в руках. — Трофейщик мог контактировать с психически больными жертвами, будучи медицинским работником: психиатр, санитар и тому подобное.

— Ясно, третья версия? — Левченко достал блокнот и сделал какие-то пометки.

— А смысл третьей версии в том, что Трофейщик может быть вообще кем угодно. — Артем бросил карандаш обратно на стол. — В этом случае ему каким-то образом необходимо было получить доступ к информации о пациентах. Причем во всех больницах.

— Может, через этот ваш Интернет, Костя? — поинтересовался Левченко у Сизова.

Тот в ответ неопределенно пожал плечами.

— Вряд ли, — ответил за него Воробьев. — У некоторых из интересующих нас больниц даже и компьютеров-то нет. И кстати, вариант контакта на воле отпадает: один из убитых провел в стенах психушки всю жизнь, с детства. Убит из снайперской винтовки, через зарешеченное окно.

— Спасибо, Паша, это очень ценное замечание, — поблагодарил Горин. — В любом случае, все наши версии, Михалыч, требуют тщательной работы с руководящим персоналом вышеозначенных больниц. Предлагаю прямо сейчас еще раз навестить нашего старого знакомого Альберта Яковлевича Кацмана.

Сизов в это время встал из-за стола и направился к выходу.

— Ты далеко, Константин? — поинтересовался Левченко. — Не заболел, случайно?

— Да съел что-то в обед, — отмахнулся Сизов. — Пойду в сортире немного посижу.

— Зайди в медпункт лучше сначала, — посоветовал Левченко.

— Смотри-ка, первый раз наблюдаю такой нонсенс! — воскликнул Воробьев после ухода Сизова. — Девка у Кости на экране полностью одета, а сам он ей уже кучу денег должен…

— Видать, крепко живот прихватило у парня, — искренне посетовал доверчивый Эдуардович.

Доктор Кацман всем своим видом давал понять, что посетители из следственного отдела ему уже изрядно надоели. При разговоре с Левченко и Гориным он почти все время глядел в экран своего монитора и шевелил по столу «мышкой». Артем не видел изображения на экране, но готов был поклясться, что Альберт Яковлевич взирал не на данные пациентов. Возможно, он тоже был любителем покера.

— Кто-нибудь помимо вас имеет доступ к информации по всем пациентам клиники? — спросил его Левченко.

— Без меня в этот кабинет никто не заходит, тем более — никто не имеет права работать с моим компьютером. — ответил Кацман. — Всю информацию в него заношу я лично, по мере ее поступления. Лечащим врачам я предоставляю распечатки, подобные тем, что сделал не так давно вам, причем эти распечатки делаются на отдельных пациентов.

— А не проверите, Альберт Яковлевич, не был ли лечащим врачом наших четверых пациентов один и тот же человек? — попросил Горин.

— Нет, их лечили разные люди, — тут же ответил Кацман.

— Может, все-таки по компьютеру уточните? — предложил Левченко.

— Этого не требуется, гражданин следователь, моя память меня еще не подводила, — доктор натянуто улыбнулся.

— Помимо компьютера информация еще где-нибудь хранится? — продолжил опрос Горин.

— Безусловно, — Кацман махнул рукой за спину, где стоял огромный металлический шкаф. — Куда же мы без бумажек? Если хотите спросить о ключе, то он тоже хранится у меня.

— Сюда же уместились дела и за все прошедшие годы? — удивился Левченко.

— У нас здесь не дела, товарищи, а карточки, — уточнил Кацман. — А что касается архивов, то мы их, согласно регламенту о сроках хранения, уничтожаем. Как раз на последнем субботнике попросил парочку находящихся у меня на излечении пироманьяков сжечь несколько стопок, — он рассмеялся.

— И все-таки, Альберт Яковлевич. — Левченко подался вперед. — Постарайтесь еще раз напрячь свою отменную память. Быть может, вам все-таки удастся вспомнить, кто и при каких обстоятельствах интересовался личностями Лелицкой и тех других ваших пациентов.

— Да я вам еще раз говорю, ребята, — устало обвел взглядом собеседников доктор Кацман. — Кроме вас и подобных вам, ими никто не интересовался. Даже родственников их судьба волновала гораздо меньше, чем иных ваших сотрудников…

— Постойте-ка! — прервал его Левченко. — Иных наших сотрудников? Вы имеете в виду кого-то помимо нас двоих?

— Ну да, — ответил ему Кацман. — Тот парень, что приходил с вами первый раз, Константин, забыл фамилию…

— Сизов? — Горин насторожился.

— Точно, Сизов, — кивнул Кацман. — Как он меня с этой Лелицкой достал! Ходил больше недели сюда, тянул из меня информацию, словно на допросе.

Горин с Левченко переглянулись.

— Так что же вы про это-то молчали? — удивился Эдуардович.

— Ну, извините! — Кацман развел руками. — Я думал, что Сизов с вашего ведома действует, в интересах следствия, как он говорил. Или прикажете мне еще и в вашей несогласованности разбираться?

— Альберт Яковлевич, Сизова интересовала только Лелицкая? — спросил Артем, когда Кацман замолчал.

— Да, только Елена, причем это была скорее одержимость, нежели заинтересованность. Это я вам как психиатр говорю, — уже более спокойным голосом ответил Кацман.

— Возможно, вам это не понравится, доктор, но мы желаем услышать все, что стало известно о Лелицкой Сизову.

При этих словах Горина Левченко одобрительно закивал и открыл блокнот.

— Конечно не понравится… — снова принялся было кипятиться Кацман.

— И умоляю, — прервал его Артем, — давайте сегодня уже не будем упоминать врачебную этику, раз она вдруг стала мешать прекращению массовых убийств.