Андрей Сердюк - Дороги Младших Богов

— По какой такой причине? — озадачился Гошка.

— Ну как… — Инструктор откровенно удивился его вопросу. — Известное дело. Ведь кто-то иногда, а лучше сказать, время от времени произносит с воодушевлением и придыханием ту самую сакраментальную фразу: «Остановись, мгновение, ты — прекрасно». И как только подобное заклинание вылетает, тут сразу — щелк — связь времен и рвется. Ведь почему этому кому-то так хорошо вдруг стало, что помыслил он всё вокруг себя прекрасным? А потому, что Белый Адепт забрал в это самое мгновение всё страдание надуманного им, Адептом, мира на себя. Забрал, забился в корчах и потерял сознание. От нестерпимой душевной боли. Которая почище физической. Вот. И эту потерю сознания мы здесь и называем условно сном. Хотя, в сущности, Адепту сон как таковой не нужен, но тут…

— А потом что? — поторопил Инструктора Гоша. Тот пожал плечами и ответил:

— Ну а потом Белый Адепт просыпается и всё запускает на новый круг. Правда, на более совершенном уровне. На более… Сейчас объясню. — И объяснил: — Вот представьте себе, что есть лист фотобумаги. Так. На него при посредничестве фотопленки репроецируются световые лучи, отраженные от какого-либо, так сказать, объекта. И изображение этого объекта постепенно, после определенной процедуры, проявляется и становится видимым. Представляете? Вот. Ну и тут то же самое. Ничто — это фотоснимок фантома, то есть мира, каким представляет его себе Белый Адепт. И, как я уже сказал, проявленное, так сказать, Ничто имеет свойство время от времени обнуляться. Это как бы на бэушную фотобумагу вновь наносится чувствительный слой. И очнувшееся сознание Белого Адепта проецирует на нее новый образ — образ более совершенного мира. Пусть на чуть-чуть, но более совершенного.

— Development, — сказал Гошка.

— Что? — не понял Инструктор.

— «Development» можно перевести с английского и как «развитие» и как «фотопроявление», — пояснил я.

— А-а, — понял Инструктор.

— И что там дальше происходит? — спросил Гошка.

Инструктор не стал скрывать:

— Затем наступает Миг Повторного Начала Бесконечного Пути. Шестерни Мирового Механизма проворачиваются, и всё начинает крутиться заново и, так сказать, по-честному.

— И всё, что есть, и всё, что будет, — это лишь игры сознания, — вздохнул я и полез за сигаретами.

— Ну да, конечно, — согласился со мной Инструктор. — А как же еще? Общее же место. Трюизм. Правда, в определенных кругах.

— Слушайте, а с нами со всеми что происходит, когда вся эта чехарда случается? — с тревогой в голосе спросил Гошка.

— Ничего не происходит. Адепт спит — все спят, он просыпается — все просыпаются, — успокоил Гошку Инструктор. — Это ведь, так сказать…

И он задумался.

— Это как инсталлировать на компьютер новую операционную систему, — пришла ему на помощь Аня, про которую мы все забыли. — Можно так всё это представить. Реальность — операционная система. Мы все — что-то вроде текстовых файлов. Какая нам разница, с помощью какой программы и в какой операционке нас прочтут?

— Никакой, — согласился я.

Мне нравилась идея, что всякий человек суть текст. Она отлично рифмовалась с известным мнением, что мир существует исключительно для того, чтобы стать когда-нибудь книгой. Это меня грело.

— Конечно, никакой разницы, — подтвердила Аня.

— Хотя в апгрейтовых версиях существовать, наверное, веселей, — справедливо заметил Гоша.

На что Серега не менее справедливо съязвил:

— Ага, с новыми глюками оно, конечно, веселее. Латать их патчами не перелатать.

А я решил задуматься над всем этим. И задумался. И, не переставая думать, достал из пачки сигарету, помял ее и показал Ане. Она кивком дала разрешение, и я закурил. Давно тянуло.

В этот момент Серега спросил у Инструктора:

— Ну и в чем проблема-то? Система потихоньку худо-бедно улучшается — Ньютон аплодирует, Лейбниц кулаком грозит — ну и слава богу, которого нет. От добра добра чего ради искать?

— Всё дело в степени притязаний, — ответил ему Инструктор. — Проблема, Сергей Иванович, в том, что Белому Адепту, сколь ни пытался он, до сих пор не удалось достичь, так сказать, идеала. А хочется… Но, скажем честно, никогда ему его не достичь. Страдание неустранимо. И это печальный факт, который требует хладнокровного признания. Отчего-то для сознания Белого Адепта не представляется возможным вообразить мир, избавленный от страдания. Хотя, конечно, понятно отчего.

— Это в природе вещей, — озвучил свою версию Серега. — Как сказал однажды товарищ Сталин, логика вещей сильнее логики человеческих измерений.

— Да, — подтвердил Инструктор, — страдание — имманентное свойство проявленного мира.

Я послушал-послушал их, вытащил сигарету изо рта, да и пропел за Макаревича:

А я верю, что где-то

Божьей искрою света

Займется костер.

Только нет интереса,

И бездарную пьесу

Продолжает тянуть режиссер.

А пропев, сделал вывод:

— Выходит, прогресс — это движение по бесконечному тоннелю, в конце которого тупик.

— Точнее будет сказать, это бег за линией горизонта, — предложил Инструктор.

Я затянулся, выпустил под потолок несколько сизых завитушек и спросил:

— Ну и где тогда выход?

Инструктор проследил взглядом за моими искусными кольцами и терпеливо дождался, когда они полностью растают. Затем показал на то место, где они только что были, и ответил:

— Ну я уже сказал выше, что Спасение в обращении Ничего во Всё. Эта цель и мечта Черного Адепта.

— Уничтожить проявленный мир? — переформулировал Серега.

— Засветить фотобумагу раз и навсегда? — вспомнил я о предложенной метафоре.

— Да, именно так: раз и навсегда, — произнес проникновенным голосом Инструктор. — И как раз для этой, так сказать, цели за миг до Мига Повторного Начала Бесконечного Пути во сне Белого Черный Адепт и создает Полигон Обеспечения Практического Спасения Абсолюта. — И Инструктор перешел наконец к утилитарным планам: — Дело тут, собственно, вот в чем. Однажды Черному Адепту чудесным образом открылось, что, если донести до Начала Начал мысль об уничтожении феноменального мира, он и исчезнет. И это даже, собственно, и не мысль в чистом виде, а некий такой, знаете ли, визуальный образ… Если вообще-то можно отделить визуальное от вербального… Тут, собственно, вот какое дело: как-то раз представил он себе явственно, что когда-нибудь представит, как в центре Вселенной возникает энергетический вихрь с мощной центростремительной силой. И как эта антиматериальная воронка затем всасывает в себя всё сущее, включая его, Черного Адепта, собственное сознание, которое является спящим сознанием Белого Адепта, а по сути, как мы знаем, — единственным сознанием. Ничто, таким образом, соберется в точку и станет Всем. Но Всем, теперь уже наделенным Сверхсознанием. Далее по вышеприведенному тексту.