Илья СТАЛЬНОВ - УДАР ИГЛЫ

– Что же, стреляй, отец Пафнутий!

Я думал, в моих словах прозвучат презрение и ирония, но, похоже, это не очень-то удалось. Лже-Никитин усмехнулся и,.. Этого я не ожидал. Он вытер кровь со лба и бросил пистолет к моим ногам.

– Заряжен. Возьмите, и мы будем на равных. Вы должны выслушать меня. Выслушать и помочь.

Он скривился от боли и ощупал подвернутую в конце схватки лодыжку.

– Хорошо, – кивнул я.

– Я знал, что мы снова встретимся. Знал, с той самой минуты, как впервые столкнулся с вами на том захудалом постоялом дворе. Бы правы, тогда меня звали отцом Пафнутием.

Он откинулся, прикрыл глаза, и я увидел, как на (его бледном лице появляется румянец. Слова он произносил тихо, но я слышал все:

– Сейчас я окончательно приду в себя, и мы остановим Массауса. Иначе… Иначе здесь вскоре разверзнется земля и будет пламенеть и пылать геенна огненная. И вы… вы поможете мне!

– Сомневаюсь, – настала моя очередь усмехаться. – С меня довольно, и помогать в чем-то слугам саганы мне вовсе не хочется. Тем более участвовать в ваших внутренних распрях.

– Массаус слишком коварен и умен. Он знает то, о чего простым людям не додуматься и за двести лет. Ты знает, как камень сделать огнем, – продолжил лже-Никитин, будто не слушая меня.

– Чепуха какая-то…

– Под крепостью и в ее окрестностях имеются пустоты, а также редкое сочетание минералов. Если направить определенным образом взрывную волну, через несколько минут тут будет все пылать, Живого человека не останется. Но не это страшно.

– А что страшно? – Я почему-то начинал верить ему.

– Верхняя точка дуги. Здесь она, эта точка. Точно здесь! При таком раскладе сил может повернуться ось.

– Что?..

– Нет времени объяснять. Пошли. Мы должны остановить его во что бы то ни стало.

Он пошатывался, а я помогал ему идти. Властность, исходившая от этого человека, подавляла меня, и я верил ему. Хотя, казалось, имел все основания сомневаться в правильности моих поступков. Я не понимал, почему лже-Никитин хочет помешать кривоногому барону, но подумал о том, что все беды мои, моих друзей и русской армии происходили до сих пор по вине этого барона. И я готов был заключить временный союз с кем угодно, лишь бы остановить главного врага. А еще лучше – отомстить и за свои мучения, и за смерть Терехина, покарать за многие и многие его грехи, даже те, о которых мне ничего не известно. Мы шли по подземному ходу. По мере продвижения тьма сгущалась.

– Я ничего не вижу. Как мы найдем его? – прошептал я.

– Массаус думает, что не найдем.

Казалось, Магистр видит в темноте, поскольку он уверенно двигался вперед, и я уже почти его не поддерживал.

– Почему же вы не обезвредили взрывное устройство, если знаете, где оно?

– Я не знаю, где оно. Но я чувствую, куда пошел Массаус. Только бы успеть. Он приведет в действие адскую машину такой мощности, о какой вы и не подозреваете, и это произойдет, когда солнце на часах Великого Смракха коснется серебряного шеста. Не раньше, но и не позже.

Какая-то иная действительность, чье присутствие смутно ощущалось мной, о которой судить я мог только из обрывков подслушанных разговоров, теперь прочно входила в мою жизнь. Точка дуги, вторые врата, часы Смракха, Мудрые… Господи! Что же все это значит?

Насколько я понял, подземный ход давно кончился, и теперь мы углубились в какие-то естественные пещеры и пустоты, о которых ничего не знают и местные жители. Во всяком случае, я о них ни от кого не слышал.

– А как он сам надеется выбраться?

– Разрушение займет примерно полчаса. Есть несколько мест в округе, которые останутся нетронутыми, он там и отсидится. Жертвовать собой не в его правилах.

Несколько метров пришлось пройти по колено в воде, а потом впереди замигал свет. Мы осторожно выглянули из-за угла и смогли рассмотреть большую пещеру примерно метров тридцати в поперечнике. Она была заставлена бочонками, в каких обычно хранился порох. От одного из них тянулся длинный шнур, заканчивавшийся возле металлического устройства, напоминающего самовар. Мне – специалисту по взрывному делу – подобная адская машина была неизвестна.

Барон стоял посреди пещеры, в одной руке он держал факел, в другой – часы. Огонь озарял его лицо и отбрасывал фантастические отблески на сталактиты.

– Все, пора! – пробормотал он, отбрасывая в сторону часы.

Следующим движением он подсунул горящий факел под днище «самовара», который тут же довольно заурчал и заухал, как это бывает у всамделишных самоваров, когда в них закипает вода. По-видимому, Магистр имел какие-то другие представления о чести. Не говоря ни слова, он выдернул у меня из-за пояса заряженный пистолет и, не теряя ни мгновения, выстрелил барону в спину. И хотя лично я в этот момент больше всего жаждал смерти коварному Массаусу, но стрелять в спину – нет уж, увольте!

В последний миг, будто что-то почувствовав, барон отпрянул. По пещере прокатился гром, который здесь казался многократно сильнее, чем если бы выстрел был произведен в чистом поле. Пуля едва царапнула щеку негодяя. Он обернулся и, обнажая ятаган, ринулся на противника.

Вновь ударилось железо о железо так, что полетели искры, вновь посыпались страшные удары. На этот раз дрались они безмолвно, без обычных криков ярости и боли, без ругательств. Будто две нечеловеческие силы сошлись в смертельном вихре. Плавным движением Магистр выбил ятаган из рук противника, но и тот в последний миг каким-то хитрым ударом ноги обезоружил лже-Никитина. Выхватив кинжал, барон бросился вперед.

Тут-то и наступил мой черед. Очертя голову я кинулся на барона сзади и, ухватившись обеими руками за его кисть, рванул его вниз. Однако это мало к чему привело. Какая-то неведомая сила отшвырнула меня к стене, когда же я очнулся и смог различить, что происходит, барон уже лежал на земле, а из его живота торчала рукоятка его собственного кинжала. Он что-то прошептал и испустил дух.

Магистр, пошатываясь от слабости, стоял над поверженным врагом. Потом он нагнулся, поднял ятаган и… Я только успел зажмурить глаза. Со всей силы он вонзил кривую саблю в грудь барону.

– Этого ему, надо полагать, хватит. Теперь это отродье сатаны в ближайшее время не будет портить мои планы. Говорят, он уже трижды объявлялся после собственных похорон…

– Этого не может быть, – не очень уверенно возразил я. – Значит, то были не его похороны.

– Как знать…

– Господин Никитин, сегодня я уже вторично спасаю вашу жизнь.

– Ничего не поделаешь, – равнодушно пожал он плечами. – Это ваша обязанность.

– Что?!

– Точнее будет сказать, одна из ваших обязанностей. И не смотрите на меня так, будто я привидение. Нам надо спешить, а то мы не успеем принять участие в славном сражении.