Бертрам Чандлер - Темные измерения

«Сам виноват, — мрачно прокомментировал Граймс. — Думать надо, с кем дело имеешь».

Граймс и остальные встали у двери, напротив Дрютхена и фон Дондерберга. Коммодор прекрасно понимал, что надо действовать, причем быстро, но не мог отказать себе в удовольствии насладиться моментом. С растущим раздражением Дрютхен прорычал:

— Ну, снимайте ваши паршивые шлемы. Или, по-вашему, здесь воняет?

— Ага, тобой, — отозвался Граймс.

Лицо доктора густо побагровело, и он гневно прошипел:

— Бунтовать, сволочи? Фон Дондерберг, вы слышали? Сделайте что-нибудь.

Фон Дондерберг лениво пожал плечами, в его голубых глазах плясали веселые искорки.

— Бунтовать, доктор Дрютхен? Вы арестованы за организацию бунта и разбой, — грозно объявил Граймс и потянулся к пистолету. Увы, тот оказался слишком мал, чтобы стрелять в перчатке скафандра… зато у остальных такой проблемы не возникло.

Фландри навел свое странное оружие и на доктора и вальдегренского капитана, рядом поднялись лазер Сони и пистолеты Эйрин. Дрютхен беспомощно уставился на обидчиков, фон Дондерберг мысленно просчитывал ситуацию.

— Быть может, фы заметил, герр Доктор, такой милый дырочки на скафандр, — капитан говорил громко, явно громче, чем нужно. — Такой быфайт от лазер, когда стреляй блиско. Я думай, наш пленник как-то смогли фыбраться и убиль мой лейтенанта Мюллера и фаших людей. Я сожалей, но фы должен сдаться, — сообщил он, обращаясь к Граймсу.

— У вас стальные нервы, — отозвался коммодор. — Мои поздравления.

— Это не ваши пленные, — с ужасом воскликнул Дрютхен. — Это ублюдок Граймс. Но этого не может быть…

— Может, доктор, может!

Коммодор наслаждался от души. Это был миг его триумфа.

— Помнится, вас забавляло, что у меня в команде практикующая ведьма…

— Джон! — взвизгнула упомянутая ведьма. — Передатчик Карлотти включен. На «Адлере» все видят и слышат!

Еще бы. Уровни темпоральной прецессии «Адлера» и «Поиска» были синхронизированы. Без сомнений, вальдегренские прожектора и орудия уже направлены на цель, а группы захвата готовы и ожидают в шлюзовых камерах.

Граймс выругался. С этим выпендрежем он чуть все не испортил! Коммодор бросился к пульту дистанционного управления, с которого запускали Движитель Манншенна — и тут раздался пистолетный выстрел. Эйрин или еще кто-то отключили передатчик Карлотти. Да, порой деструктивный способ оказывается надежнее конструктивного.

Капитан бросился наперерез Граймсу. Он был ловок и силен, а коммодору мешал скафандр. Фон Дондерберг явно намеревался закрыть собой пульт, а когда Граймс попытался вырубить противника ударом бронированного кулака, тот ухитрился поймать и крепко сжать его запястья. Удар коленом в пах тоже не удался: громоздкий скафандр не позволяет проводить подлые приемы.

Проблему решила Эйрин — поскольку это был не ее корабль. Оглушительно рявкнули тяжелые пистолеты, и пули, чудом не задев ни Граймса, ни фон Дондерберга, вдребезги разнесли панель управления. Впрочем, видимых результатов это не принесло.

Но внизу, в двигательном отсеке, ошеломленный дежурный техник увидел, как огромные сияющие роторы бешено завращались, наращивая прецессию.

Они неслись сквозь измерения, никем не управляемые, не способные остановиться. В черноте за иллюминаторами с невообразимой четкостью нарисовался «Адлер», затем исчез, словно пламя, задутое ветром. По всему кораблю люди испуганно наблюдали, как искривляются, наливаясь мерцанием, контуры привычных предметов — и начинают дрожать, будто готовы вот-вот раствориться в воздухе и исчезнуть. К счастью, включилась аварийная сигнализация. Тонкий истошный вой с Ирен скорее ощущался кожей, чем воспринимался слухом.

Восприятие восстановилось с оглушающей внезапностью, словно кто-то опустил рубильник: это автоматически отключился Движитель Манншенна. Мир стал привычным, и лишь неровный шум инерционного двигателя аккомпанировал пронзительному хору сигнализации.

Граймс, который все еще боролся с фон Дондербергом, прорычал сквозь зубы:

— Кто-нибудь, вырубите эту чертову с Ирену!

Вальдегренский коммандер и еще один офицер, который спрятался неизвестно где, — единственные астронавты среди захватчиков. Граймса и его людей невесомость не беспокоила, а вот эти ученые крысы сейчас испытывают… как бы это сказать помягче… некоторое неудобство.

Изматывающий вой наконец смолк. «Что дальше?» — спросил себя Граймс. Проклятый фон Дондерберг никак не хотел прекращать драку и отчаянно мешал сосредоточиться. Соня и Кларисса, которые попытались присоединиться к потасовке, только усугубили ситуацию.

— Эйрин! — крикнул коммодор. — Посмотри на индикатор. Герметичные люки закрыты?

При первом сигнале о неисправности главного двигателя эти люки автоматически закрывались.

— Да, — отозвалась она после длительной паузы.

— Там есть отдельный выключатель, в ящике со стеклянной стенкой. На нем маркировка «Запереть».

— Ага, вот оно…

— Поверни.

Граймс услышал звон бьющегося стекла и бодрый голос Эйрин:

— Заперла!

В этот момент Соне удалось стиснуть бронированными пальцами горло фон Дондерберга. Капитан начал задыхаться, его лицо посинело, глаза вылезли из орбит. Внезапно он разжал хватку, и Граймс наконец-то освободил запястья. Женщины водрузили вальдегренца в кресло. Соня не разжимала хватки, пока Эйрин не примотала его к сиденью непонятно где найденным шнуром. То же самое повторилось в соседнем кресле, куда Фландри поместил Дрютхена.

— Гхм, — откашлялся Граймс. В настоящее время ситуация, похоже, была под контролем. Он не спеша снял перчатки, извлек из кисета на поясе трубку, аккуратно набил ее и зажег, проигнорировав возглас Сони «Ну, не сейчас же!». Затем обратился к Дрютхену:

— Где пленные?

— Сам ищи, — ворчливо отозвался тот.

Из интеркома донеслись крики:

— Доктор Дрютхен, что случилось? Мы заперты, выпустите нас! Доктор, здесь нет гравитации!

— Обойдетесь, — брезгливо пробормотал Граймс, и Соня отключила внутреннюю связь. — Где пленные, Дрютхен?

— Сам ищи, — повторил доктор.

— Как раз этим мы сейчас и займемся, герр доктор, — отозвался Фландри. Он вытащил из кобуры свое странное оружие и задумчиво осмотрел его.

— Грубовато, пожалуй… — произнес он с легким разочарованием — и из другого чехла извлек нож, маленький, но устрашающе блестящий.

— Лучше займемся резьбой… С чего бы начать? Фон Дондерберг, к которому вернулся голос, просипел:

— Помнить, сэр, фы же офицер и джентльмен. Цифилизованный человек, наконец.

— А кто сказал, что я цивилизованный человек, коммандер? И, если уж на то пошло, кто посмеет назвать вас и нашего очаровательного доктора Дрютхена цивилизованными людьми? Вы пират, сэр. Он — бунтовщик или грабитель, а то и все сразу. Ладно, о законах побеседуем позже. Хм, ваши руки так удобно привязаны к подлокотникам, доктор. Наверно, я буду выковыривать вам ногти, один за другим…