Дмитрий Казаков - Схватка призраков

Дома, на родине Авдея, воскресными вечерами для молодых устраивали посиделки под присмотром старших, где дозволялось пение. Он полагал, что нечто подобное будет и здесь.

Чтение увлекло его, и, когда Клавдия заглянула, Авдей одолевал книгу пророка Амоса.

— Душеспасительное чтение всегда полезно, — сказала хозяйка, — но нам пора. Василий опоздавших ждать не станет, а потом сурово отчитает. Так что собирайся, милок.

Сборы не заняли много времени, и вскоре они вышли из дома. Накрапывал дождик, солнца не было видно за низко плывущими, серыми тучами. Под ногами хлюпали свежие лужи.

Когда вошел в церковь, то свет множества свечей, горящих у икон, показался Авдею после уличного полумрака очень ярким. Он на мгновение зажмурился, давая глазам привыкнуть.

Женщины сегодня пришли в разноцветных платках, и даже мужики принарядились — начистили сапоги и расчесали бороды. Оклады икон сверкали особенно ярко, а святые, чьи лица выступили из обычно скрывающего их полумрака, казались живыми. Глаза на темных лицах внимательно следили за происходящим.

Молитву начали как обычно и только потом перешли к воскресным чтениям.

— Всемирную славу от человек прозябшую и Владыку рождшую, небесную дщерь, воспоим Марию Деву, безплотных песнь и верных удобрение, — повторял Авдей вместе с остальными. — Сия бо явися небо и храм Божества; сия преграждение вражды разрушивши, мир введе и царствие отверзе!

В нужные моменты клал поклоны и крестился.

Молитвы были хорошо знакомые, сотни раз повторенные, но Авдей вкладывал в них всю душу, зная, что сегодня, в праздничный день, сам Господь слышит обращенные к нему слова истинно верующих.

Сердце полнила спокойная, тихая радость благодати и готовность совершить что угодно ради Божьего дела.

— ...И мирстни концы торжествуют еже из мертвых востанием Твоим, Многомилостиве! — отзвучал последний кондак, и к образам тут же выстроилась очередь. Каждый желал подойти, помолиться. Авдей не спешил, не лез вперед — и оказался перед образом Христа одним из последних.

Спаситель глядел с креста со скорбью и пониманием, и под этим взглядом неожиданно смутился не только Авдей, но и спрятанный глубоко внутри него Виктор. Заготовленные слова пропали с языка и, развернувшись, он заторопился к выходу из церкви.

А выйдя наружу, увидел, что на площади, прямо перед складом, стоит транспортер. Небольшой и синий, с белой полосой по бортам, он напоминал игрушку.

Расходящиеся из церкви жители селения бросали на него полные удивления взгляды.

— Это что еще? — изумился Феофилакт. — Почта? Чего им от нас надо, во имя Господа?

— Да уж, — пробурчал Евдотий.

Синий транспортер принадлежал службе экстренной связи, способной доставить сообщение или посылку в любой угол Федерации. Виктор напрягся, возникло подозрение, что происходящее как-то связано с ним.

Выйдя из церкви последним, Василий сердито нахмурился и зашагал прямо к транспортеру. Водитель его знал нравы местных обитателей и из машины не выходил. Понимал, что чужой механизм на своей земле староверы потерпят, а вот человека — вряд ли.

— Что тебе нужно, нечестивец, во имя Господа? — громогласно поинтересовался староста.

— Кто у вас тут Авдей Борисов? — прозвучал из кабины глуховатый голос. — У меня для него письмо с Земли.

Авдей шагнул с места еще до того, как Василий кинул на него грозный взгляд.

— Я Борисов, — сказал он, встав рядом со старостой.

— Письмо от Арсения Шолохова. — Боковое стекло кабины с жужжанием опустилось, за ним обнаружился круглолицый мужик лет тридцати. — Вручу только по предъявлении идентификационной карточки.

— Кто такой этот Шолохов? — поинтересовался староста.

— Старший в общине, — ответил Авдей. — Ну так я схожу? За карточкой-то?

— Иди, — кивнул староста.

До дома и обратно Авдей сбегал за десять минут. Сердце от волнения неприятно подпрыгивало, в голову лезли самые невероятные предположения по поводу того, что могло случиться.

Вернувшись к машине, сунул водителю идентификационную карточку. Тот провел над ней сканером и заулыбался.

— Все в порядке, — сказал он, — распишитесь в получении.

Авдей приложил карточку к листу ведомости и получил конверт из толстого пластика. На поверхности его красовались царапины, а адрес оказался написан крупными, четко очерченными буквами: «Новый Вавилон, административный район Уданг, община Святого Андрея, Авдею Борисову».

Пока распечатывал, транспортер завелся и укатил. Шум мотора стих вдалеке.

— Ну что там? — требовательно спросил Василий. За его спиной топтались еще несколько мужиков из тех, что постарше.

— Отец заболел, что-то с сердцем. — Авдей протянул письмо старосте. — Домой мне надо...

Василий взял лист писчего пластика, отодвинул подальше, как это делают дальнозоркие люди, чтобы увидеть текст.

— Да, — проговорил староста, закончив чтение. — Господь в неисповедимой милости посылает детям своим испытания. Деньги-то у тебя есть?

— Да, община дала. На всякий случай.

Голос Авдея как-то сразу охрип, на сердце стало тяжело и муторно. Благодать, возникшая во время молитвы, исчезла, будто ее и не было.

— Ну до города мы тебя подбросим, — сказал Евдотий, почесав в затылке. — Все равно завтра туда отправляться. А уж дальше сам, с Божьей помощью.

— Хорошо, — кивнул Авдей. — Я тогда пойду собираться...

— Иди уж, Бог с тобой, — буркнул Василий.

Добравшись до дома, Авдей прямо в одежде бухнулся на кровать и отвернулся к стене. В голове бешеным потоком неслись мысли, вовсе не свойственные последователю истинной веры.

Виктор напряженно размышлял, а также впервые за долгие годы испытывал легкое беспокойство. Не наигранное, принадлежащее личности-маске, а искреннее, собственное.

Пришедшее сегодня письмо сообщало, что капитан Службы Экстремальной Социологии Виктор Зеленский должен немедленно вернуться на Землю, не прибегая к помощи имеющихся на планете агентов сети поддержки.

Подобный вариант отхода разрабатывался для каждой операции, но за те десять лет, что Виктор провел в СЭС, использовался им впервые.

От затерянного в лесах поселка до космопорта Авдей добирался больше двух суток. Единоверцы довезли его до ближайшего крупного города, Уданг, населенного в основном чернокожими.

О каких-либо пассажирских рейсах до космопорта говорить не приходилось, и Авдей, не мудрствуя лукаво, пошел пешком. На ходу распевал молитвы, вспоминал священные тексты и преодолел почти тридцать километров, когда его подобрал водитель одного из грузовых транспортеров, курсирующих между космопортом и городом.