Илья Новак - Некромагия

С одной стороны настил горел сильнее, идущая здесь черепаха остановилась. Загудел огонь, зашипела вода, в темноте поднялись клубы пара. Другая черепаха достигла конца настила. Из глины между круглыми щитами торчали стрелы — черепаха теперь напоминала ежа.

Большой Гунда проревел карлам у костра:

— Сюда его!

Еще днем от земли к площадке поверх лестницы положили широкие доски, чтобы гноморобам с чаном легче было подняться.

Гунда перегнулся через ограду, занес топор над головой, выжидая.

Панцирь достиг ворот. Те, что держались за скобы возле передней части, выпрямились. Черепаха приподнялась, Жило и Зало замахнулись. Гунда еще мгновение выждал и метнул топор.

Мастер-воин был самым сильным гноморобом племени. Закругленное лезвие пробило голову Зало, тот упал, — а Жило ударил по дверце в воротах, туда, где не было железных пластин.

С палисада летели стрелы, копья и колья, но снизу продолжали доноситься громкие удары. Вторая черепаха подобралась к первой, остальные теснились на настиле, не позволяя карлам вновь поджечь его.

Мастер-воин развернулся. По уложенным на ступенях доскам четверо карл медленно тащили чан, положив на плечи обмотанные материей концы железного бруса. Ниже стояли гноморобы с оружием на изготовку, дверца в воротах перед ними содрогалась от ударов. Человек обычного роста мог протиснуться в нее, лишь встав на четвереньки, да и то он бы зацепился плечами за края проема. Сейчас такого смельчака ожидало два десятка палиц, топоров и кольев.

Шри Юшвар чуть не задохнулся, но все же сумел пройти. Ржавое лезвие тесака он сжимал зубами, руки расставил и поднял, упираясь ладонями в покатые своды туннеля. Тот становился ниже, сначала грязь с плавающими на поверхности отбросами плескалась у живота, потом достигла груди, шеи. Звуки сражения доносились будто издалека, а вскоре и вовсе смолкли. Вождь брел в полной тишине и темноте, с шипением втягивая смрадный воздух раздувающимися ноздрями. В голове звенело, перед глазами плыли круги. Жижа поднялась до подбородка, Юшвар теперь упирался головой в землю. Он в последний раз вдохнул переполненный миазмами воздух, и грязь сомкнулась над ним.

Спустя какое-то время вождь выпрямился во весь рост, почти уверенный, что умер и сейчас перед его взором во всей своей дикой красе предстанет Немалая Кошка. Оказалось, что он стоит посреди обширной ямы, полной навоза. Из этой ямы в ров вытекали отбросы, которые сюда свозили со всей надземной части Норавейника. Юшвар выбрался на твердую землю, взял тесак в руки, вытер лицо.

Рядом тянулась изгородь овечьего загона, дальше возвышался палисад. Ярко пылал костер, множество карл толпилось у ворот, обратив лица к содрогающейся от ударов дверце, другие стояли на площадке у вершины ограды. Взгляд Юшвара быстро скользнул по всему этому и остановился на четверых карлах, которые медленно тащили большой котел по наклонному настилу. Котел покачивался, внутри что-то булькало. Вождь присел: между сараями и оградами загонов бегали коротконогие, Юшвара могли увидеть в любое мгновение.

Карлы с чаном уже почти добрались до площадки. Среди фигур на ней одна выделялась небывалым для гномороба ростом. Великан поднял факел, словно собирался бросить в чан и лишь ожидал, когда тот окажется на самом верху.

Вождь рванулся вперед. Ему доводилось много бегать в своей жизни, если бы он не умел бегать, то давно стал бы добычей лесной кошки или какого-нибудь другого хищника. Он пронесся между несколькими карлами и достиг лестницы.

Большой Гунда бросил факел в тот момент, когда двое из четырех носильщиков вступили на площадку. Зашипел, забулькал раскаленный свиной жир. От факела по поверхности пошли кольца синего огня. Мастер ухватился за конец бруса, помогая гноморобам поднять чан повыше, чтобы его можно было перевернуть за ограду, на черепахи. Раздался топот босых пяток по доскам.

Юшвар, упав на колени, тесаком подрезал ноги носильщиков, изо всех сил пихнул чан в одну сторону, а сам прыгнул в другую и свалился вниз. Раздались крики, грохот. Лестница содрогнулась. Передние носильщики растянулись на площадке, брус вырвало из рук Большого Гунды. Котел застыл на краю лестницы, начал переворачиваться, жир полился на гноморобов под воротами. Заколыхался горячий воздух. Котел полетел вниз.

Снаружи Жило вновь нанес удар, и дверца разлетелась щепками. Наемник понимал, что на другой стороне его, скорее всего, поджидает множество клинков и наконечников, а потому не стал сразу же соваться внутрь. Вместо этого он присел, заглядывая. Услышал вопли, почувствовал тепло, увидел катающиеся по земле тела...

— За мной! — скомандовал Жило стоявшим позади ополченцам и полез в пролом.

Фан Репков, мечом счистив грязь с голенища, сказал:

— Не подходи близко, от тебя воняет.

Юшвар откинул голову назад и захохотал.

— Запах воина!

Выкрикнув это, он побежал между строениями, высоко подскакивая, подняв руку с тесаком, на который была насажена голова карлы.

Наемник глянул на раскрытые ворота и стал подниматься по пологому склону. Очертания вершины медленно проступали на фоне светлеющего неба.

Он шел не спеша, принюхиваясь к запахам крови, навоза, горячего свиного жира, гари. Со стороны загонов доносилось блеянье овец и радостные вопли лесовиков. Стонали раненые, кто-то беспрерывно кричал. Фан разглядел фигуры, озаренные огнем догорающего навеса, и приблизился к ним.

Делано Клер стоял, ежась и обхватив плечи руками. С похмелья приоса знобило. Старшина ополчения Рико, наоборот, распахнул ворот рубахи.

Наемник хмуро покосился на Клера — тот, проспавшись, прежде чем прийти сюда, помылся и нацепил новую одежду, но в его облике все равно присутствовало что-то грязно-кровавое.

— Ну что, будете есть сигнальный рог? — спросил Репков у старшины.

— Рано еще, — ответил Рико. — Мы не в Норавейнике. Мы стоим на нем — но не внутри его.

Под навесом была пологая насыпь, на одной ее стороне, присыпанный землей, виднелся широкий люк. Снаружи теперь не осталось ни одного живого карлы, только трупы. А если даже кто и остался, его найдут и прирежут еще до того, как окончательно рассветет — лесовики и ополченцы разбрелись по всему холму. Трупов много, но не настолько, чтобы Фан не уяснил: большинство карл скрылись внизу. Присев, наемник задумчиво постучал костяшками пальцев по люку.

Тот был железным.

Он подумал: теперь рядом не будет ни жены, которая постоянно что-то хочет от тебя, ни дочерей, которые хотят еще больше, ни дома, где надо поддерживать достаток, ни приемов у Велитако Роэла. Теперь не будет службы, стражников, грабителей и убийц, некого ловить и отправлять в камеры, позади остались магические цеха, горожане, тесные улицы, Джудекса, Пепел, Острог, Универсал и Приорат... Выходит, теперь я свободен? Исчез долг , больше некого защищать — кроме белокурой женщины с кукольным лицом и старика, облаченного в черный костюм из кротовьих шкурок, но их-то я стану защищать по велению сердца, потому что мне хочется делать это, а не потому, что таков мой долг? Да, решил Трилист Геб, я освободился. Конечно, это еще не тентра, не бесконечная ширь синего мелководья, не абсолютная свобода — но, кажется, мне все же удалось достигнуть того, чего не смог достичь Архивариус, хотя старик давно и страстно желал открытого простора, а я задумался об этом совсем недавно... Неужели я покинул замкнутое пространство сложных взаимоотношений, подчинения и командования, обязательств и требований? А эта женщина? Она хочет быть со мной, но она ничего не требует и даже не просит. Во всяком случае — пока...