Илья Новак - Некромагия

Тогда Дук поговорил с Архивариусом и приказал Зобу начинать. Ведь старик отказался отвечать на вопросы. Он совсем невежливо себя вел, смотрел в сторону...

Дук опустился на колени, потом лег так, как лежал Архивариус, повернул голову так, как старик: почему-то тот упорно смотрел влево...

Его взгляд уперся в покосившуюся ножку верстака.

Весь день Гарбуш был занят большой сетью для ковчега и лишь к вечеру сумел ускользнуть от мастера Бьёрика. Обычно гноморобы ели в общем зале, но в каждой норе была своя кухня. Мать как раз стояла у плиты, когда Гарбуш вбежал на кухню, схватил с полки кусок хлеба и сунул в рот.

— Погоди! — сказала мать. — Отец хотел с тобой...

Гарбуш устремился к двери: он спешил, к тому же не желал разговаривать со своими.

Но выскользнуть из кухни ему не удалось, мастер Лейфа уже стоял в дверях.

— Куда ты идешь? — спросил отец.

— Мне-надо-в-город... — пробубнил Гарбуш, дожевывая хлеб. — Пропусти...

Лейфа, шагнув навстречу, произнес:

— Нет, подожди. Нам следует поговорить. Выслушай меня.

Гарбуш вздохнул, дожевал, проглотил и сказал:

— Я вправду спешу. Пожалуйста, говори быстрее.

Мастер Лейфа окинул сына суровым взглядом.

— Тебе не следует лететь на ковчеге.

— Но я хочу лететь... — начал Гарбуш.

— Не всегда получается делать то, что хочешь.

— Но почему? Я...

— Это опасно, — продолжал отец. — Останься здесь.

Гарбуш помотал головой.

— Здесь скучно.

— Пойми, ведь Доктус даже не отправляется с вами! Летит Владыка. Вы ничем не обязаны ему. Он.

— Он помог аркмастеру получить этот квартал.

— Ну и что? Это не значит, что юные карлы должны рисковать за него своими жизнями. А экспедиция будет опасной, иначе Доктус не грузил бы на ковчег столько оружия.

— Все равно полечу, — сказал Гарбуш. — Я хочу лететь, и я полечу. Ты сам виноват в этом!

Мать с отцом опешили.

— Что ты говоришь?.. — начала мать.

— Да, ты виноват! — повторил Гарбуш. — Ведь ты когда-то покинул Норавейник, уплыл на корабле, а потом переехал в Фору, задолго до остальных. Во мне твоя кровь, вот почему я не могу сидеть на одном месте!

Мать потупила глаза, отец покраснел.

— Тогда я знал, что делал, — повысил он голос. — Корабли — это совсем другое! А ты даже не имеешь понятия, куда летит ковчег.

— Главное — он летит далеко! — с этими словами Гарбуш выскочил из кухни. Отец закричал вслед:

— Я поговорю с Доктусом, он исключит тебя из команды!

У гноморобов дети сами решали, что им делать в жизни. Все еще возмущенный попыткой отца вмешаться, Гарбуш покинул квартал и зашагал в сторону городской окраины. Последние слова мастера Лейфы совсем вывели его из себя: отец не имеет права так поступать. Тем более он и сам в молодости...

Подходя к дому у руин, юный Гарбуш попытался успокоиться. Ипи всегда чувствовала, если он был зол или расстроен, и сразу же начинала переживать, не случилось ли чего плохого.

Увидев свет в окне, гномороб остановился, медленно и глубоко дыша. Провел ладонью по лицу, потеребил бородку и, наконец, шагнул к дому. Через приоткрытую дверь не доносилось ни звука. Гарбуш заглянул — пусто. Он вошел, оглядываясь. Почему никого нет? В это время хозяева обычно заканчивали ужинать. Гномороб выглянул на улицу — огород среди руин уже неразличим в темноте. Да и нечего им там делать в это время...

— Эй! Вы где? — позвал Гарбуш.

На столе стояла посуда с недоеденной пищей, в очаге догорал огонь. Гарбуш взгромоздился на табурет Ипи. Значит, они поели, и кто-то позвал их наружу. Может, старший брат, тот, что нашел работу в городе? Ипи говорила, он обещал устроить и отца. Брат часто бывал занят вечерами, Гарбуш почти не видел его во время своих посещений.

Он помотал головой. Глупости. Почему тогда ушла вся семья? Как раз в это время мать обычно укладывала младших спать...

Он поглядел на дверь во второе помещение. Их здесь всего-то два и есть — кухня да спальня.

Эта дверь тоже оказалась приоткрыта.

Гарбуш слез с табурета, обошел стол и заглянул в спальню.

И, отпрянув, повалился спиной на пол. Они все были там — вся семья!

Он вскочил, распахнул дверь, шагнул дальше, глядя на сваленные под стеной тела, на кровь...

— Ипи! — закричал Гарбуш. — Ипи!!!

Его чуть не стошнило. Нет, Ипи там не было, только мать с отцом, сестра и трое младших братьев. Их всех зарезали, но не Ипи, может, она вышла во двор, может, на огород, когда появились те, кто сделал это, — и до сих пор прячется там?

Когда Гарбуш бросился наружу, в дверном проеме возникла фигура. Человек взмахнул рукой, юный гномороб вверх тормашками полетел обратно, ударился о козлы, поддерживающие столешницу, и растянулся на полу. Из носа потекла кровь. Гарбуш вытер ее ладонью, глядя на четверых людей, что вошли в дом.

— Как тебя звать? — спросил один. Пальцы его левой руки перематывала грязная тряпица.

Дук Жиото довольно улыбнулся. Вечер прошел удачно, новость, которую Жиото принес из дома Архивариуса, привела хозяина в хорошее расположение духа. Его милость очень заинтересовался ходом, найденным Жиото в мастерской под лестницей. Настолько заинтересовался, что даже похвалил Дука. И сразу же дал ему другое задание. Назначил главным среди тех, кто отправился в этот дом на окраине! Хороший знак...

Отец семейства ударил Зоба табуретом, насадив его на лезвия, торчащие из шлема лича, — Дук даже посмеялся тогда. Пока он расправлялся с мальчишками, лич убил двоих взрослых и старшую сестру. Жаль, слишком быстро — а то было бы, чем занять время. Ведь неизвестно, сколько им пришлось бы ждать, его милость сказал: карла может и не появиться сегодня.

— Твое имя? — повторил Дук.

Гарбуш молчал, тихо сопя. У троих незнакомцев были мечи, у последнего... Лежа на животе, гномороб исподлобья оглядел его. Этого четвертого с ног до головы защищали доспехи — шлем, широкий ошейник, нагрудник... А вместо запястий у него было оружие.

— Скачи за его милостью, — приказал Дук Жиото; — А ты карауль во дворе.

Один из тюремщиков выбежал наружу, второй пошел за ним. Лич встал в дверях.

Гномороб не мог оторвать от него взгляда. Диковинное оружие — сдвоенное лезвие с парой шипастых шаров на цепях и арбалет с утолщением на ложе. Интересно, как это закреплено на культях?

Он вспомнил то, что видел в полутьме спальни. Голова отца Ипи была проломлена... Гарбуш внимательно посмотрел на шары.

— Где Ипи? — спросил он.

— Раз ты спрашиваешь про нее, значит, твое имя Гарбуш? Это так? Мы ждали тебя.

Улыбаясь, Дук подошел к карле.

— Ипи? Такая мелкая девчонка вроде тебя?

— Где она?

— Не беспокойся, пока что она жива.

Они приехали сюда впятером, лошадей оставили в развалинах позади дома. Девчонка потеряла сознание, когда они убили детей и взрослых. Ее сунули в мешок, после чего Дук приказал одному из тюремщиков отвести карлицу в Острог.