Илья Новак - Некромагия

Выбравшись на поверхность, Драман заспешил к ограде. Зима приближалась, сейчас на полуострове Робы царило краткое межсезонье — уже не тепло, но еще не мороз. Иногда с низкого неба на леса и степи сыпался снег, иногда проливался дождь. Над Норавейником дули холодные ветра.

— Мастер! — к Драману подскочили два его сына.

— Что здесь? — спросил старик, заранее зная ответ. — Нет, молчите. Я сам хочу увидеть. Помогите мне подняться.

Подхватив его под руки, сыновья повели мудрого мастера мимо загонов, где сгрудились овцы, меж огородных грядок и амбаров с припасами, к лестницам.

На узкой площадке, тянувшейся вдоль вершины палисада, стояли вооруженные гноморобы. Хоть ему и помогли подняться, у Драмана сбилось дыхание и дрожали колени.

— Расступитесь, — приказал один из сыновей.

Мудрый мастер выглянул. Палисад был опоясан широким болотистым рвом — без воды, но полным темно-коричневой жижи, с островками растительности и торчащими из неподвижной поверхности корягами. За ним тянулась холмистая земля с редкими зарослями, дальше серела кромка леса. Ночью шел снег, теперь северные склоны пологих холмов стали грязно-белыми, хотя на южных все еще виднелась пожухлая трава. Солнце пряталось за сплошной пеленой облаков. Старые глаза мастера сощурились, разглядев движение примерно на полпути между Норавейником и лесом. В стороне поднимался столб густого дыма.

— Ты видишь, отец? — спросил младший сын. — Вон они, возле того большого холма.

— Я вижу, — сказал мудрый мастер.

Лестница заскрипела под быстрыми тяжелыми шагами. В сопровождении двух помощников появился мастер-воин Большой Гунда, командовавший охранным гарнизоном Норавейника. Он казался великаном: выше Драмана почти на две головы. Если бы воин встал перед человеком среднего роста, то почти достиг бы макушкой его плеч. Широкую грудь крест-накрест пересекали перевязи, на них висели короткий узкий меч и булава. Мастер-воин всегда тщательно брил лицо, что было необычно для карл; Драман, обладатель длинной седой бороды, полагал такую привычку странной и даже дикой. Большой Гунда кивнул старику, глянул через ограду, развернулся и прокричал:

— Расчистите место для костра!

— Зачем костер? — спросил один из сыновей мудрого мастера, но Большой Гунда не слушал.

— Добрались быстро. Разведчики всего две ночи назад видели их войско далеко отсюда.

Старик кивнул, вглядываясь в пешие и конные фигуры, в вереницу телег между холмами.

— Внизу у нас наковальни, сложные станки, печи, железо, — произнес Гунда ровным голосом. — А здесь — деревянная ограда. Сколько раз я говорил, что надо отстроить стену из камня? А ты, мудрый мастер...

Он замолчал, словно устыдившись самого себя. Теперь-то уж не имело смысла говорить об этом.

— Спускайся, — приказал воин помощнику. — Прикажи бездельникам, что толпятся там, идти к колодцам. Пусть наполняют водой все, что попадется под руку. Бадьи, тазы, ведра, кувшины — все. Бадьи и ведра — поднять сюда и расставить на площадках, остальное — по всему холму. Сзади, где болото, меньше, здесь — больше.

Помощник заспешил вниз, но остановился на середине лестницы, когда мастер-воин вновь окликнул его:

— Ларон, и еще! Пусть со всех нор соберут шкуры и одеяла. И женские платки. Найди мастера-кожевника, скажи, я прошу отдать все кожи, неважно, готовые или нет. Все это намочить в колодцах и уложить на крышах. Ты понял?

Помощник кивнул и убежал. Вскоре гул голосов внизу стал громче, часть карл заторопилась обратно в норы.

— Разведчики, — произнес второй помощник, показывая на ворота слева от площадки, где они стояли. Стража приоткрыла дверь в одной створке, впуская внутрь нескольких гноморобов.

Колья палисада не были сбиты, лишь связаны веревками и переплетением веток, будто стенки корзины. А вот ворота состояли из бревен, сколоченных двумя слоями досок. Снаружи их покрывали железные пластины, изнутри запирали два металлических бруса-засова. Пластины отсутствовали лишь на узкой дверце, через которую сейчас внутрь один за другим, пригнувшись, входили разведчики. Мудрый мастер слышал, что на свете существует такая штука как подъемный мост — но в Норавейнике его не было. За воротами ров пересекал широкий настил, уложенный на короткие, погруженные в грязь столбы.

Старшина разведчиков взбежал по лестнице и тихо заговорил, когда Гунда склонился к нему. Выслушав, мастер-воин обратился к Драману:

— Конников у врагов немного. Но все же они есть.

Старик вновь кивнул, не понимая, что это означает.

— А пеших? — спросил он.

— Трудно сказать точно, — откликнулся разведчик. — Мы насчитали десять по десять десятков, и еще пять десятков. В стороне был другой отряд, поменьше. Они жгли нору Орибара. Сколько в этом отряде, мы не знаем.

Орибаром звали сурового старого карлу, живущего с тремя сыновьями в ските неподалеку от Норавейника.

— Но это... это очень много, — прошептал мудрый мастер.

— Не так уж и много, — возразил Большой Гунда. — Хотя порядочно.

Разведчик продолжал:

— Много диких людей в шкурах. И ополченцев из Коломмы тоже стало больше.

— Ворон уже должен был достичь Форы, — произнес старик. — Возможно, помощь успеет прийти.

— А возможно — нет, — сказал мастер-воин.

Они вновь посмотрели за палисад, на растянувшееся между холмами войско, на телеги. Как ни далек рыл Драман от ратных дел, он знал: самое страшное для Норавейника — то, что находится в этих телегах.

Большой Гунда приказал второму помощнику:

— Готовьте колья.

Фан Репков многое повидал и многих убил. Тело наемника хранило следы бесчисленных конных и пеших сражений, драк и трактирной поножовщины. Но он ни разу не лишил жизни человека, который не стоял у него на пути.

Войдя в шатер Делано Клера, наемник схватил приоса за плечо и дернул так, что тот полетел на пол.

Когда Репков появился здесь, приос и два лесовика склонились над кучей кровавых лохмотьев, бывшей когда-то хозяином норы, на которую наткнулся посланный вперед отряд разведчиков. Двоих его сыновей лесовики порубили своими ржавыми клинками, один сгорел, а старика взяли живым — и Делано, прихватив пару варваров, утащил пленного в свой шатер, заявив Фану, что намеревается учинить карле допрос.

Лицо и грудь приоса были забрызганы чужой кровью. Упав, он что-то промычал, показал наемнику нож и скривил рожу.

Один из лесовиков, тоже весь покрытый кровью гномороба, с клинком в руках прыгнул на Репкова. Фан вытащил меч и убил варвара. Второй попятился. Приос сидел между ними, вращая глазами и тыча в воздух ножом.

Лесовик почесал впалую грудь в разводах грязи, что-то пробормотал и пошел к выходу из шатра.