Илья Новак - Некромагия

Лара, хлюпая носом, повисла на шее Геба. Коско вернулся к трупу у лестницы, вытер лезвие о лохмотья бродяги и вложил кинжал в ножны.

— Капитан... — начал он.

— Уже не капитан, — перебил Трилист, обнимая Шару за плечи. — Городской стражи больше нет.

Хитрые глаза Коско оглядели их. Старик увидел, как Геб, склонившись к Ларе, что-то спрашивает, как она, покраснев, кивает, как Трилист резко выпрямляется и лицо его становится задумчивым.

Трилист снял руки Лары со своей шеи, поставил на ножки перевернутый табурет и усадил внучку оружейника.

— Что случилось? — спросил он у старика. — Почему вы одни?

Жерант пожал плечами.

— Дедушка почувствовал себя плохо, только недавно смог встать, — сказала Лара.

— Но никто не стал дожидаться, пока я приду в себя, — добавил Коско. — Дочери уехали вместе с мужьями, слуги или отправились с ними, или сбежали. Пирамида недалеко, тут слишком тревожно.

— Знаю.

Геб выглянул в окно — ни одного бродяги на улице ре осталось.

— Когда я шел сюда, миновал три горящих дома. Что вы собираетесь делать?

— Во дворе фургон. Мои дорогие родственники оставили в конюшне лишь двух жалких кляч. Но фургон они потянут. Мы уже собрали вещи. Их немного, зачем вещи, если есть... — Он замолчал, словно раздумывая, можно ли настолько довериться Гебу.

— У деда драгоценности спрятаны, — сказала Лара. — И деньги. Кроме него, только я знала, где они. Ивар их все искал, ругался, но так и не нашел.

Иваром звали мужа Силии, младшей из двух дочерей Жеранта Коско, теток Лары.

Жерант тяжело опустился на верхнюю ступень лестницы. Старик и внучка глядели на Трилиста.

— Да, — сказал Геб, отвечая на невысказанный вопрос. — У вас ведь земли на юго-востоке, Жерант? Я слышал от Велитако Роэла про замок в предгорьях.

Коско кивнул.

— И когда я доберусь туда, предстоит разбираться с дочерями и зятьями... Впрочем, ладно. Нам понадобится защита в дороге. Вы поедете с нами, капитан?

— Теперь не капитан, — повторил Трилист. — Да, едем, пока чары окончательно не... — Он бросился к лестнице, когда старик, опрокинувшись назад, медленно сполз спиной по ступеням.

— Ему опять плохо, — Лара вместе с Трилистом склонилась над дедом, помогла поднять легкое тело. — Неси его в фургон. Сюда, под лестницу, здесь у нас дверь.

Плакали дети, кричали женщины, карлы толкались, искали друзей и родственников — в мастерской собралось большинство обитателей квартала, все, кто успел добраться сюда.

Мастер Бьёрик пробирался сквозь толпу к ковчегам.

— Да, уже скоро, — говорил он, отвечая на бесконечные вопросы. — Да-да, взлетим этой ночью. Нет, Великий чар сейчас на большом ковчеге, заканчивает с двигателем. Конечно, добрая Агнесса; мы все поместимся, хотя придется потесниться. Увы, я не видел юного Кепера, поищите его там...

Возле ковчегов сновали рабочие, бригада гноморобов поднимала на палубу бочонки с водой — всего три бочонка, другие остались снаружи и были теперь в недосягаемости.

Мастер, прижав палец ко лбу, перебрал всю последовательность действий, которые предстояло совершить. Ковчеги лежали на платформах с огромными колесами — колодами, отпиленными от бревен. Колоды упирались в широкий настил, два ковчега могли скатиться по нему одновременно. От кожаных колпаков, накрывавших колодцы в полу пещеры, извивались гибкие трубы, сделанные из двойного слоя холстины. Концы их погружались в стенки печей, от которых к платформам тянулись другие трубы, как бы продолжавшие первые. Там, где они входили в емкости, их охватывали довольно сложные приспособления: круглые лезвия на шарнирах, со свисающими шнурками. Вернее, шнурки повиснут, когда емкости наполнятся, — а пока они лежали, аккуратно свернутые, возле платформ. Если сильно потянуть за шнур, лезвия сомкнутся, перерезав трубу. А еще в месте стыка холст прошит стежками толстых нитей с длинными концами, также лежащими у платформ. На палубах стояли гноморобы с веревочными лестницами, кистями и ведрами, полными нагретой гуттаперчи.

Набухнув от разогретого газа, емкости станут подниматься, толкая корпуса ковчегов над собой. Канаты, протянутые к платформам от палуб, не позволят ковчегам взлететь к сводам пещеры. После этого необходимо срезать трубы, заделать отверстия, открыть ворота, выбить клинья из-под передних колес, а когда платформы скатятся, обрубить канаты.

Бьёрик не верил, что все это сработает. Слишком много мелочей и всяких неопределенностей. Если бы они взлетали в спокойной обстановке, без спешки... Откуда взялись нападавшие, что им надо от славных карл? Когда великому чару описали их, Доктус предположил, что это эдзины, то есть, как понял Бьёрик, слуги аркмастера мертвого цеха. Но затем появился Владыка и, выслушав сбивчивые объяснения, заявил, что на квартал напали слуги Сола Атлеко. Октон с Доктусом нахмурились, переглянулись, не сказав больше ни слова... Опять тайны! Добрый Бьёрик чувствовал, что теряет веру в своего аркмастера.

Он поднялся до середины штормтрапа малого ковчега и оглядел пещеру. Сумасшествие — вот что это такое. Толпа гноморобов шумела, галдели дети, стонали раненые, над ними хлопотали женщины, а возле проходов переминались с ноги на ногу вооруженные топорами карлы. Пришлось закрыть все двери, задвинуть засовы, навесить замки и забаррикадироваться лавками. Но сколько это может продолжаться? Вскоре нападающие ворвутся внутрь, а ведь чтобы взлететь, нужно вначале выслать на поверхность отряд и потом еще открыть ворота, к которым ведет настил!

Мы не вырвемся, просто не сможем взлететь, решил Бьёрик. Все кончено, вся работа с ковчегами бессмысленна. Хотя ведь с нами аркмастер и Владыка. Если враги проникнут в пещеру — неужели два великих чара не справятся с ними всеми?

Справятся — но среди гноморобов жертвы будут очень велики. Бьёрик уже говорил об этом с Доктусом, и чар объяснил, в чем тут дело. Магический бой, сказал Доктус, это совсем не то, что бой на мечах. Даже когда двое противников сражаются обычным оружием, они могут случайно поранить, а то и убить кого-то, кто находится рядом. Магия же имеет дело с потоками энергии; такой поток нельзя направить тонкой струей, поразить одного противника, затем другого. Когда врагов много и вся пещера заполнена карлами, жертвы неизбежны — десятки жертв. А ведь здесь женщины, дети, раненые. Нет, уж лучше нам избежать драки, сказал Доктус. Будем использовать магию только в крайнем случае, если ничего другого не останется.

А еще — хотя Савар не сказал этого — Бьёрик понял: великий чар боится, что не справится с чернокожими. Он не может просто поднять руки над головой и поразить врага какой-нибудь вспышкой, у него другая магия, заставляющая работать механизмы, но не умерщвляющая людей. Вот Владыка, возможно, умеет сбивать с помощью магии.