Игорь Ревва - Испытательный срок

Колобок высвободился и посмотрел на Катю. Катя была прежней — черная кожа, маска...

Катя.

Тогда Колобок опомнился и посмотрел себе под ноги.

Там, куда упал блокнот и где он по идее должен был и лежать, серела крошечная горстка пепла.

— Катя... — сдавленным голосом произнес Колобок и указал на пепел. — Блокнот...

— Что?! — Катя дернулась, захлопала по карманам, принялась обшаривать куртку.

Блокнота не было.

— Зачем? — Голос Кати звенел сталью.

— Ты мне сама отдала... — прошептал Колобок.

— Я?! — изумилась Катя. — Ты что, охренел вконец?! Когда я отдала? — Казалось, еще секунда — и Катя Колобка ударит — с размаху, изо всех сил.

— Когда начался пожар... когда огонь... и мы с тобой стояли в том углу... — Колобок с убитым видом махнул рукой.

— Ты сдурел? — крикнула Катя. — Я спала! И проснулась, когда ты стал что-то орать здесь, над самым ухом!

— Мы стояли там, — уже более уверенно сказал Колобок. — И еще здесь был Махват. Он говорил с нами. А потом он исчез, и начался пожар. А ты сказала, чтобы я прочитал заклинание. И дала мне блокнот... вот...

В течение всего этого монолога лицо Кати менялось. Глаза ее делались все более растерянными. Она поднесла руку к своему лицу и прикрыла пальцами губы.

— Это же был сон... — прошептала она.

И они оба посмотрели на кучку пепла.

И именно в этот момент обоим почудился легкий и презрительный смешок. Словно кто-то невидимый снисходительно усмехнулся над двумя дураками, которых удалось обвести вокруг пальца. Кто-то могущественный не считал уже нужным скрывать свое незримое присутствие здесь. Судя по звуку — женщина...

Маркулий сидел на полу, прислонившись спиной к одной из колонн. Едва он ступил в эту комнату, как ковер тлеющих углей сразу же потемнел, — Маркулию так захотелось, рдеющие багровым цветом угольки отвлекали его от мыслей. А подумать сейчас Маркулию было очень и очень нужно.

Ему хотелось разобраться в себе. Слова Махвата ржавым гвоздем сидели в его сознании. Может быть, он поступил опрометчиво, отклонив предложение Махвата? Может быть, ему действительно стоило остаться в Антааре?

— Учитель... — прошептал Маркулий. И тут же перед его мысленным взором предстал Махват. То есть не Махват, а Максим Витальевич Игнатьев — со своей всегдашней немного грустной улыбкой, с добрым взглядом, мягким голосом, спокойно объяснявшим, где и в чем ошибся его ученик.

Маркулий вдруг вспомнил, как Махват назвал его своим лучшим учеником. И в душе всколыхнулось чувство гордости. А ведь и правда, Маркулий многому сумел научиться. Ну, может быть, он не такой уж и старательный ученик, но тут уже был вопрос времени. Будь этого самого времени побольше...

Маркулий вспомнил, как Махват говорил о том, что в Антааре вся вечность будет в его распоряжении. Самое необходимое для прилежного ученика — время. И тогда можно было бы...

«Это Преисподняя», — напомнил себе Маркулий. Но мысль эта очень быстро увяла. Потому что в памяти всплыли слова Махвата о том, что нет ни Рая, ни Ада. Есть только Истинные и Ложные Миры.

«Интересно, — подумал Маркулий, — что бы это могло значить? Истинные Миры, Ложные... Останься я в Антааре, я бы это узнал...»

Маркулий вспомнил еще одну фразу Махвата: «Жизнь наша в наших же руках...» И вспомнил он ее так отчетливо, будто слова эти только что произнес сам Махват, словно он сейчас находился рядом, в этой же комнате.

Маркулий закрыл глаза.

«Это неправильно, — подумал он. — Это Преисподняя, здесь не может быть ничего хорошего для Срединного Мира...»

Маркулию показалось, что рядом прозвучал смешок. Но он не стал открывать глаз. Даже тогда, когда услышал осторожные и мягкие шаги, приближающиеся к нему. Маркулий сидел закрыв глаза и подняв лицо к потолку. Шаги замерли всего в полуметре от него. Кто-то стоял рядом. Просто стоял. Наверное, разглядывал Маркулия, изучал его.

Маркулий подумал, что шаги эти были похожи на женские. Значит, рядом с ним скорее всего сейчас находится сестра Махвата Игнта. Мархаэоль Игнт. Хозяйка Огненного Дворца. Повелительница одной из провинций Саакбарада. Существо из Преисподней.

«Ничего ты мне не сделаешь», — подумал Маркулий. И тут же понял, что ошибается.

Это были просто ощущения — уверенность в том, что в любую секунду Мархаэоль может испепелить его одним лишь взглядом своих желтых глаз. Но страшно Маркулию не стало. Ему было все равно.

Опять шаги. Уверенные, широкие.

«Это уже Махват Игнт, — подумал Маркулий. — Тоже пришел... Зачем?!»

И в мозгу вдруг всплыла фраза Махвата: «...ты — мой любимый ученик...»

Любимый ученик...

От слов этих в душе Маркулия всколыхнулось что-то теплое, родное. Ему так захотелось услышать эти слова еще раз. Но время упущено, былого не вернуть. И от кого он может еще услышать подобное? Уж не от тех ли, с кем сейчас находится здесь? Не от тех ли, что расположился по соседним комнатам?

Маркулий вдруг увидел их всех. За какую-то долю секунды перед его мысленным взором пронеслась картина, где были запечатлены все они. И каждый из них находился в объятиях пламени. Огненные языки сплетались, закрывая порой фигуры людей. Но пламя не причиняло им вреда. Напротив, каждый из них был доволен этим, каждый считал прикосновения огня ласковыми и желанными. Но что-то с ними все-таки происходило. Какая-то невидимая часть все же сгорала. «Может быть, часть души? — подумал Маркулий. — Может быть, сама душа...»

Маркулий приоткрыл глаза. В комнате было темно. Слабый свет тлеющих стен даже не пытался разогнать мрак. И на фоне этой темноты перед сидевшим на полу Маркулием возвышались две черные фигуры. Темные, темнее мрака, царившего здесь.

Два силуэта, мужской и женский. Стоят, молчат, наблюдают... Ждут...

Маркулий понял вдруг, что в душе его совершенно не осталось сил бороться. Да и не то чтобы бороться — вообще никаких желаний не осталось. Хотелось лишь одного — покоя и тишины. И он сразу же понял, что эти столь желанные им сейчас покой и тишина могут быть дарованы ему стоявшими перед ним сущностями.

Ведь, если разобраться, какое дело Маркулию до Срединного Мира? До его горестей и радостей? Разве хоть кто-нибудь в том мире относился к нему по-человечески? Так, как Маркулий того заслуживает... Единственный, кто действительно по-настоящему ценил его, — учитель, Максим Витальевич... Махват Игнт.

Маркулию захотелось заплакать от обиды. Ведь всем этим людям, пришедшим к нему от Данихнова, нужны были только лишь его способности. Им надо было, чтобы он разобрался в заклинаниях Николая-летописца. А что потом будет с самим Маркулием, их совершенно не интересовало.

«Я один, — подумал Маркулий. — Один, как остров в океане... И никому нет дела до моих желаний, да и до меня тоже... А этим людям — особенно...»