Игорь Ревва - Испытательный срок

А сейчас Макса нету. О чем там думает Эллина — не знаю, но явно не о маскировочных заклятиях. Катя — вообще мрачнее тучи. Ей сейчас не до того. Так что, чем болтать, этот старый хрен лучше бы заклятиями охранными обеспокоился, вместо того чтобы рассказывать про какие-то там перспективы.

— Говоришь ты красиво, — замечаю я ему, — только очень уж громко. Ты бы лучше болтал поменьше, а маскировкой занимался бы побольше. А то услышат нас доблестные и преданные воины славного и великого Корпуса Верных Защитников, и сказки эти твои дослушивать уже в Совете Равнодушных будем.

Смотрю — подействовало. Заткнулся, старый хрен. Начал он там ворожить или нет — не знаю, не почувствовал я ничего. Но тише стало ощутимо. И Катя как-то даже ожила слегка. Ну, я тогда, чтобы ее дальше не грузить, шагу прибавил, Эллину нагнал. Пристроился рядом, в лицо посмотрел — красивое лицо, блин... хотя сейчас и злое очень. Попытался это я с ней поболтать, а она зыркнула на меня так, что я сразу же заткнулся.

— Маркулий верно говорит, — цедит сквозь зубы. — Ни хрена толку с этого Секретного Войска нету.

Ну, я ничего отвечать не стал — не собираюсь я отвечать за Секретное Войско, не я его придумал, не мне и расхлебывать. Я, может, тоже от «секретников» не в восторге, но ни на кого не наезжаю, если у меня из-за них плохое настроение. А Эллине, видать, пришла охота поговорить именно на эту тему. Она и продолжает:

— Слышал когда-нибудь про такую вещь, как Светлый Полк?

Я плечами пожимаю. Слышал, конечно, пару раз, но что это за полк такой и с чем его едят — представляю себе слабо.

— Светлый Полк только с Вольными Зонами контактирует, — поясняет Эллина. — «Секретники» ему на фиг не нужны. Слышала, что иногда они даже некоторым командам помогают, но сама не видела, слухи это просто. А вот с Вольными Зонами — пожалуйста. Значит, в Вольных Зонах действительно есть что-то такое, что-то сильное, настоящее, что может помочь Срединному Миру.

— Ага, — ворчу, — наслушался я уже про помощь Срединному Миру, хватит...

— По-любому с «секретниками» оставаться бессмысленно, — заявляет Эллина. — Слышал про такую группу — «Единение»? Недавно возникла. Они думают, что с гоблинами договориться можно. Что мы с ними нормально сможем рядом жить. Как раз в Секретном Войске и возникла эта группа, Данихнов даже двоих шлепнул, когда разобрался. И Подземный Магический Круг к этому тоже руку приложил. Свою — земную — магию создать не получается, так вот они к гоблинам и потянулись.

— А чего ж ты сама-то? — спрашиваю. — Вся такая из себя белая и пушистая, а — с «секретниками»? Чего тебя только сейчас пробило на откровенность-то?

— А то и пробило! — злобно отвечает. — Думала, что сдохну, не увижу этого. Пока жива — врага побью, сколько можно. А теперь иначе... Сам посмотри, ну кого Данихнов со мной послал? Макса... Махвата Игнта этого? Гнуся, приятеля твоего, бандита? Коновалова? Я и не знала, что он в Корпусе был... Кто еще?

— Я.

— Тоже бандит, — отмахивается.

— Ага, — говорю. — Только не по своей воле я пошел-то. Да и ты сама меня предложила взять. Интересно, почему?

— Пожалела, дура, — ворчит. — Убили бы тебя.

— Что дура ты — это точно, — вздыхаю.

Не, нормальная девка она. С придурью, конечно, не без того. А кто из нас не с придурью? Я, что ли? У меня, может быть, этого больше всех...

Ну, идем это мы, переругиваемся понемногу. С Севастопольского проспекта свернули зачем-то — Эллина говорит, что так ближе. А мне не нравится. Потому как вокруг опять развалины пошли, дома почти целые. А впереди маячит квартал, в котором словно бы туман какой стоит. Непонятный туман, хотя и очень слабый, еле заметно его. И тухлятиной вдруг потянуло. Крепко так потянуло, от души. Маркулий сразу нос морщить принялся. Мне тоже не понравилось это все. Потому как туман, он туман и есть. С чего бы ему тухлятиной пахнуть?!

А квартал этот все ближе. И слишком уж он тихий какой-то, подозрительный. Не надо было Эллине нас сюда вести, ох не надо было!..

И как раз когда мы в этот квартал вошли, все и началось.

Я поначалу не понял, что творится-то. Когда на нас с криками выскочили сразу человек восемь. Я чуть было огонь не открыл — Эллина вовремя остановила.

Эти восемь явно были не из Корпуса — из задницы они какой-то были. Команда чья-то, причем не из самых крутых. Из оружия при них — два дробовика поношенных. Ну, может, у кого еще пистолеты были, а может, они просто впопыхах побросали все свое добро. Я бы тоже побросал, если бы за мной такая тварь гналась. И как только я ее увидел, сразу понял, что конкретно мне крындец сейчас наступит полный. Потому как хорошо запомнил я ту заразу из таверны «Мистраль» в Самате, в которую ножом метнул. И она, полагаю так, меня крепко запомнила...

То, что я не ошибся, — стопудово. Потому как взгляд этот ни с каким другим перепутать нельзя было. Сколько буду жить, столько и вспоминать его буду. Он как бы в душу мне въелся.

Здесь, в Москве, эта тварь еще страшнее показалась, чем в Багнадофе. Среди порушенных кварталов монстр выглядел просто громадным. И двигался он (или «она» — хозяйка же таверны, не хозяин!..) очень быстро. Если и там, у себя в Багнадофе, это чудовище так же проворно, как и здесь, то Mapхаэоль просто чудом удалось меня спасти. Хотя здесь, например, Мархаэоль пулю Коновалова обогнала запросто. Да... Мархаэоль...

Короче, когда эта харя на меня вынырнула, она сразу забыла обо всем на свете. Только что неслась за этими придурками и одного даже успела наколоть на свой хвост, а увидела меня — стоп! Ну, я, понятное дело, тоже стою. Не потому, что встрече этой безумно рад, а просто понимаю, что бежать мне некуда.

Тут я вспомнил, что ножом-то тварь эту поранить можно, что ни говори. Убить — вряд ли, а поранить и внимание отвлечь — очень даже вполне. И сразу же вспомнилось мне, как я в Твери Мархаэоль раненую нашел. Возле нее же почти точно такая тварь крутилась. И ничего, убили. Едва я это вспомнил, то сразу же сдернул с плеча свою машинку, прицелился и — всю обойму! От рожи монстра клочки какие-то полетели. Она типа ошалела, башкой трясет, и все такое. Но я-то вижу, что пули мои ей совершенно фиолетово. И понимаю я, что вот он самый и есть — крындец. Пришел наконец-таки.

Тварь эта хвостом своим мотанула, тело того бедняги, что на жало наколото было, свалилось... Далеко я стоял от того места, где оно шлепнулось. Но и отсюда видел, как яд разъедает человеческую плоть — с этаким дымком, с шипением, словно кусок льда кипятком поливают.

Ну, думаю, настал теперь мой черед. Сейчас и я так же вот буду лежать и растворяться.

Собрался я уже было нашим крикнуть, чтобы сматывались, пока эта зараза со мной разбираться будет. Да не успел. Потому как прямо из стены полуразрушенного дома вылезла какая-то хренотень. Прямо между нами вылезла, на полпути от меня к этой самой хозяйке таверны «Мистраль».