Дмитрий Резаев - Ферма

Самарину казалось, что он шел часа два. Ступор, охвативший организм, выключил ощущение пространства и времени. Возможно, Самарин шел бы, находясь в оцепенении, еще довольно долго, если бы не споткнулся о лошадиную голову. «Всадники!» – мелькнуло у Самарина. Он нагнулся и стал освобождать лошадь от песка. Вскоре показалась человеческая нога, затем рука и неожиданная пачка «Мальборо». Самарин усмехнулся, припомнив афоризм Проводника: «Начальник? Кури «ЛМ»!». Вслед за «Мальборо» появился фотоаппарат с огромным, как ваза для цветов, объективом. Фотоаппарат висел на груди покойника, чье лицо не оставляло никаких сомнений: перед Самариным лежал типичный англосакс. Удивляться сил не было и, приберегая эмоции, Самарин залез в нагрудный карман англосакса, вынув оттуда документ, заполненный по-английски и удостоверявший в том, что его владелец – американский ученый Рэндольф Кларк.

– Их мой брат вел.

Самарин вздрогнул. Оказалось, что Проводник все это время шел рядом с ним.

– Американцы, – авторитетно добавил Проводник и присел, скрестив ноги, рядом с мертвой лошадью.

– Нужно найти Ардалионова.

Старшего нашли довольно быстро. В голове у него зияла дыра, видимо, от молнии, о чем свидетельствовало выходное отверстие на пятке. Самарин расстегнул старенький френч Ардалионова, достал из внутреннего кармана конверт и сунул за пазуху.

– Идем, – кивнул он в сторону пылающего солнца.

– Туда нельзя, – закричал Проводник, – там Тенгри. Тенгри вернулся.

Самарин устало вздохнул и зашагал к горизонту.

– Стой, начальник, стой! – закричал Проводник, цепляясь за рукав Самарина. Самарин остановился, подумал и пошел в обратном направлении. Казах засмеялся и побежал впереди, оглядываясь, как собака, на хозяина.

– Данияр, – крикнул Самарин, – кто были эти люди?

– Не знаю. Американцы.

– Ты говоришь, их твой брат вел. Куда они шли?

– Не знаю. Туда же, куда и вы. Примерно. Не знаю.

Они вернулись к машине, оттащили в сторону труп с бутылкой в глазу и принялись освобождать колеса от песка. Откопав машину насколько это было возможно, подложили под передние колеса доски, и Самарин сел за руль. Мотор взревел, из-под машины взметнулся желтый вихрь.

Сдвинуться удалось довольно легко. Самарин взглянул в зеркальце заднего обзора и увидел седого человека, с угрюмым лицом и глазами, потерявшими всякий проблеск мысли. На мгновение ему показалось, что это не он, а пришелец-андроид из фантастических романов. Черты лица приняли какой-то грубый, геометрический характер. Скулы, нос, подбородок стали похожи на лицо сфинкса, вырубленного из немыслимо прочной скальной породы. Самарин попробовал улыбнуться. На отражении не двинулась ни одна черточка. Зато рядом появилась улыбка Проводника.

– Домой, начальник, домой! – радостно закричал он.

Самарин сжал губы, выжал сцепление, рванул ручку переключения передач и до отказа выжал педаль газа. Машина привстала на дыбы и метнулась вперед, разрезая тупым носом барханы. Улыбка слетела с лица Проводника. В узких глазах заметался страх.

– Куда, начальник, куда?!

Самарин переключил на четвертую. Автомобиль несся к горизонту по направлению к месту ночного взрыва. Проводник ухватил Самарина за шею и что-то заверещал по-казахски. Самарин коротко ударил локтем назад, и Проводник, дернув головой, упал на сиденье, харкая окровавленными зубами.

– Шайтан! – донеслось до Самарина. В зеркальце заднего обзора мелькнуло залитое кровью лицо, рваный на плече рукав и черная пятка. Самарин быстро оглянулся. Проводник стоял в клубах оседавшего песка и кричал, размахивая руками. Его фигура стремительно уменьшалась. Самарин безразлично отвернулся, снова уставившись в горизонт.

К месту взрыва он добрался через три часа, совершенно не ощутив этого временного отрезка. Мир представлялся ему застывшим и вязким, словно воск. То, что перед ним место взрыва, Самарин понял, увидев раскинувшуюся на огромном пространстве воронку, дно и стены которой были покрыты черновато-зеленой коркой. Самарин вылез из машины, нагнулся и попробовал отщипнуть кусочек корки. Мысль о том, что это может быть опасно, не возникла даже на мгновенье. При малейшем прикосновении корка рассыпалась в прах. Самарин отряхнул ладони и осторожно начал спускаться в воронку, оставляя за собой желтые пятна следов. Оплавленный песок, ломаясь, хрустел под ногами.

Ничего. Ничего, кроме рассыпающейся корки и оплавленного песка под ней. Никакого Тенгри.

Самарин присел на корточки. И тут у самых ног он заметил черный предмет, сливавшийся с фоном корки. Самарин протянул к нему дрожащие пальцы, покрытые лопнувшей шелушащейся кожей. Подушечки почувствовали гладкую поверхность.

– Эй!

Самарин ошалело оглянулся. На кромке воронки стоял человек в серебристом огнеупорном костюме с автоматом в руке.

– Не двигаться!

В небе застрекотал вертолет. Самарин схватил черный ящичек, сунул за пазуху и медленно встал, подняв руки.

Мутные окна застыли дымчатыми пятнами на желтых обоях. Отсутствие занавесок придавало помещению не то больничный, не то новосельный вид. Самарин сидел на кожаном крутящемся кресле прямо перед столом и ощущал постоянно готовой вспотеть спиной огромное пустое пространство вокруг себя. По всем признакам это было помещение, которое не посещал ни один таракан. Здесь вообще не могло быть живых существ, включая микробов. За исключением, конечно, людей, закованных в строгие костюмы, с героическими, но не запоминающимися фамилиями. Один из них – паукообразный хозяин кабинета – краснолицый седоватый мужик сидел на другом краю континента под названием Канцелярский Стол.

– То, что вы сделали, Алексей Юрьевич,– без сомнения, подвиг. И дело не в том, что вы нашли. Наибольшую ценность представляют ваши последующие исследования.

Самарин почувствовал, что краснеет. Он вдруг увидел не замеченный им раньше фикус в кадке, часовым застывший в углу. Из земли в кадке выглядывали окопавшиеся там окурки.

– Послушайте, за три месяца общения с вами я так и не понял: вы что-нибудь знали о комете Рикса? Ардалионов сказал: «Никто не хотел паники…» Что это значит?

– Алексей Юрьевич, я не силен в астрономии. Моя профессия лежит, как вы понимаете, совершенно в иной плоскости. Мы ничего не знали о комете Рикса.

Краснолицый встал, достал папиросу, прикурил и, закашлявшись, подошел к окну. Что он там мог видеть, Самарин не понимал и предположил, что хозяин кабинета медитирует на волнообразных узорах бронестекла. Наконец паукообразный владелец апартаментов выдохнул сизый клочок дыма и, не поворачиваясь, прохрипел:

– Не хотелось вам говорить. Вы ведь были близки с ним?