Дмитрий Резаев - Ферма

– Сосредоточьтесь. Начали!

Палец Самарина заслонил кнопку.

Самарин-2 шел совсем в другую сторону. При первом же неверном повороте Самарин нажал на кнопку. Его двойник чуть вздрогнул, недоуменно оглядел стену и пол, видимо, решил, что ему показалось, и вновь попробовал повернуть. Самарин непроизвольно нажал кнопку сильнее. Двойник отпрыгнул, болезненно сморщившись, и, оглядываясь, зашагал в противоположную сторону. Движение человека в лабиринте заметно ускорилось после нескольких все более чувствительных ударов. Самарину казалось, что он подбивает ракеткой шарик для пинг-понга. Двойник постепенно приближался к верному пути, но чем ближе он к нему оказывался, тем больше начинал ошибаться. Создавалось впечатление, что двойник сопротивляется чужой воле вполне сознательно. Самарин не заметил, как постепенно начинает злиться на упрямство двойника. Ему пришлось трижды подряд нажать кнопку, когда тот раз за разом пытался повернуть не туда. Неожиданно Самарин услышал вскрик, писком вырвавшийся из невидимых динамиков. Двойник всплеснул руками и, подлетев почти на метр, рухнул на пол. Самарин взглянул на клавиатуру и увидел, что показатель силы тока находится на синей отметке. Он растерянно оглянулся на Элизу Беккер. Она указала на экран:

– Не отвлекайтесь.

Самарин-2 поднялся, его губы превратились в тонкую, красную нить. Он наклонил голову и двинулся к неверному повороту. Настоящий Самарин облизнул вспотевшую верхнюю губу. Его двойник сделал то же самое. Самарин в нерешительности замер. Его двойник уже начинал поворот.

– Жмите! – взвизгнула Элиза Беккер. Самарин вздрогнул и нажал. Двойника отбросило. Через мгновение он приподнялся, оказавшись на четвереньках. Его расширившиеся до предела зрачки уперлись в поворот. Было понятно, что он ослеплен ударом и теперь вообще не понимает, что делать. Из уголка рта текла кровь, крупно шлепаясь на кафель.

– Жмите!

Самарин взглянул и увидел, что показатели почти достигли красной отметки.

– Жмите!

Самарин-2 вползал в неверный поворот.

– Жмите!

– Нет!!!

Самарин откинулся назад, с усилием оторвав руки от клавиатуры. Экран мгновенно погас. Лицо Элизы Беккер стало безучастным. Она надела очки с непрозрачными стеклами, села на прежнее место и что-то записала.

– Послушайте, – взволнованно заговорил Самарин, – и вы утверждаете, что это моя виртуальная копия?! Он же вел себя как живой человек!

– Было бы нечестно отказывать вам в информации, – сказала она через некоторое время. Улыбка, искривившая пухлые губы, выглядела под непрозрачными очками откровенно порочной.

– На все свои вопросы вы получите ответы в самое ближайшее время. А пока вы можете задать один наиболее волнующий вас вопрос.

Самарин хотел спросить о том, какое сегодня число и год, но неожиданно для самого себя произнес:

– Что такое ВБС?

– Откуда вы услышали о нем?

– Работник космовокзала сказал мне, что это – всемирное правительство.

– ВБС – частная коммерческая организация и не может являться правительством. Кто вам это сказал?

– Не помню его фамилии. Са… Со… Сы… Нет, не помню.

– На сегодня все. Идите в свою комнату и отдохните.

Самарин встал и, стараясь не глядеть на бьющиеся о щиколотки тесемки пижамы, направился к выходу. У самой двери он услышал:

– Сегодня 14 апреля 3060-го года.

Невысокий человек с усталым взглядом сидел за небольшой конторкой в кабинете овальной формы, стены которого были отделаны украшенной резьбой филенкой из черного дерева. Тяжелые шторы на окнах не пропускали свет. Бронзовая лампа на конторке весьма скудно освещала помещение. На темно-синем потолке серебрились нити изображенной с большим натурализмом паутины.

Человек помассировал виски, выжидающе глядя на дверь. Дверь, будто повинуясь взгляду, отворилась, и в кабинет, широко шагая и стуча каблуками, вошла женщина. Пухлые влажные губы кривились. Из-под длинных ресниц темнели злые глаза. Она подошла к конторке и, наклонившись, оперлась на нее руками, обнажая нежную, испещренную дорожками вен, большую грудь. Человек за конторкой закрыл глаза.

– Сигизмунд! – крикнула женщина.

Сигизмунд нехотя приподнял веки.

– Дорогая?

– Ты и на этот раз будешь отпираться?

– В этом нет нужды. Ты прекрасно знаешь, что это был Альберт. Его тянет на падших женщин. Господи, как он мог! А ведь я хотел дать ему разрешение на официальную пластическую операцию…

– Альберт?! Очень удобно сваливать все на Альберта. Неужели ты доверил этой скотине договариваться с Лицензионной палатой?

– В каком смысле?

Карандаш выделывал акробатические этюды в пальцах Сигизмунда, совершая кувырки и кульбиты. Женщина отошла к симпатичному бару и открыла дверцу, которая радостно выдала мелодию, состоящую из переливчатых звуков крохотных колокольчиков. Женщина налила в стаканчик фиолетовой жидкости и, отсалютовав портрету пожилого человека с восковым лицом и алой перевязью, лихо вдохнула выпивку.

– Трэш, ты клялся мне. И я не заставляла тебя делать этого.

– Виктория…

– Заткнись.

– Ты наняла детективов?

– А теперь, конечно, во всем виноват Альберт…

– Ты наняла посторонних людей следить за мной?

Женщина села в кресло и расстегнула верхнюю пуговицу, еще больше освобождая грудь. Некоторое время она молча смотрела в пол, а потом, резко выпрямившись, швырнула в Трэша стакан, который, наткнувшись на бронзовую лампу, задорно взвихрился тысячью сверкающих брызг. Сигизмунд Трэш моргнул, на его лице появились маленькие капельки крови.

– Они рассказали мне все. С утра ты поехал в Лицензионную палату, в 12.00 вышел оттуда злой как черт и направился в «Свинцовый туман», где снял эту шлюху Фишман. И теперь утверждаешь, что это был не ты, а Альберт.

Сигизмунд Трэш встал, подошел к женщине и погладил ее по волосам.

– Вики…

Трэш наклонился и поцеловал ей грудь. Женщина прикрыла глаза.

– Сигизмунд, как ты мог?

– Они отшили меня. В какое-то мгновение мне показалось, что жизнь кончилась. Захотелось разрушить все.

– Но ты же мог действительно послать вместо себя Альберта. Ты мог, если уж тебе так хотелось выплеска, понаблюдать за ним. Но лично… Ты оскорбил меня.

– Прости.

Сигизмунд присел на подлокотник.

– Они даже не сочли возможным рассмотрения казуса в суде. Советник юстиции не принял моих юристов. Исполнительный директор Национальной баскетбольной ассоциации собирает завтра пресс-конференцию. Они смешают меня с грязью.

– Я давно тебе говорила, что спорт – это не твой бизнес. Твои «Кабальерос» второй год в самом низу. Эта дурацкая затея заняться баскетболом никогда не родилась бы в твоей светлой голове, – Виктория чмокнула Трэша в затылок, – если бы ты не выиграл в баккара лицензию на Айзия Томаса у Харпера в «Логове горностаев».