Джек Чалкер - Демоны на Радужном Мосту

– В сорока метрах слева от тебя, – раздался в наушниках голос Триса Ланкура. – Приближаюсь к исходной точке. Только погляди на эти длинные лианы с толстыми усами! Так и кажется, как будто они одушевленные и ищут, чем бы поживиться!

Она кивнула, хотя не видела ни лиан, ни его самого.

– Мне уже пришлось пару раз нарваться. Здесь хуже, чем в аду.

– Лично я думаю, что в этом месте есть своя прелесть, – прозвучал третий голос, глухой и гортанный. – Моя родина почти ничем не отличается от него, разве что в мелочах.

– Вот поэтому я никогда и не принимала твоих приглашений в гости, – отозвалась Модра саркастически.

– А я-то думал, тебя пугают мои намерения! – парировал странный голос. Биологически у нее с ним было не больше общего, чем с этими деревьями.

– Ты где, Дарквист? Все еще на деревьях? – позвала она.

– Примерно в двадцати метрах сверху и в пятидесяти справа от тебя, – отозвалось существо. – Экосистема этого мира поразительна. На вершинах этих гигантских деревьев настоящий сад разнообразных растений.

В том-то и состояла проблема. С воздуха все выглядело вполне мирно – широкий, похожий на луг покров светло-коричневого мха и лишайника пестрел яркими цветами. Сверху это место казалось прекрасным, отчего кто-то и заинтересовался им.

На самом деле, им понадобилось совсем немного, чтобы обнаружить, что красота была только на поверхности, а этот залитый солнцем луг в действительности являлся всего лишь тонкой пленкой, прикрывающей настоящий ад. Моховой ковер как губка впитывал дождевую воду и медленно пропускал ее сквозь свои внутренности, после чего она в виде тумана и мелкой мороси собиралась на настоящей, топкой поверхности, питая огромные внутренние растения, на которые опирался внешний слой. В растениях верхнего уровня, судя по всему, в какой-то форме происходил фотосинтез, но вот что позволяло огромным деревьям вырастать настолько высокими и толстыми, чтобы удерживать весь внешний слой, пока так и оставалось невыясненным. Это было одной из их задач.

Единственный способ оценить новый мир после того, как все осмотрено, образцы отобраны, анализы сделаны, а роботы посланы в разведку – это выбрать интересное на вид местечко, спуститься и осмотреть все своими глазами. Прежде чем вкладывать в планету деньги, нужно ответить на один вопрос, который решает все, и горький опыт показывал, что в конечном счете ответ можно получить лишь единственным способом.

А именно: у этого места есть потенциал. А теперь, прежде чем мы займемся им, вы все отправитесь туда и выясните, что попытается убить вас.

Это был тот еще способ заработать себе на жизнь, но платили за него неплохо – если ты, конечно, доживал до момента получения денег. Первые Команды требовали высоких краткосрочных выплат за риск, частично потому, что опыт показывал, что это самый лучший – и самый рентабельный – способ выяснить все самое худшее в кратчайшие сроки. Экипаж «Вдоводела» не любил браться за подобную работу – да и никто не любил, – но после двух неудачных экспедиций, когда владельцы миров обанкротились, так и не расплатившись, ему было необходимо денежное вливание, чтобы сохранить корабль, команду и работу. Разведчики, из-за безденежья оставшиеся без корабля, вряд ли могут рассчитывать, что их возьмут в другую команду. Все, что у них было, было вложено в корабль и оборудование. Изъятие корабля за неплатежи означало не просто крах – в Бирже оно означало голодную смерть.

– Только идиоту могло прийти в голову купить это место, – послышался тоненький голосок дарфурца Хамы Креднера. – Идиоту или дарквисту.

– Где ты находишься, Креднер? – спросил Трис Ланкур, замедлив продвижение сквозь грязь и пытаясь выбрать наилучший маршрут в чаще черных стволов. Прорубать себе дорогу они не рисковали – с таким-то куполом наверху.

– В двадцати метрах от исходной точки к северу от тебя. Исходная точка как раз между нами.

– Мне еще нужно выбрать безопасный путь вперед, – предупредил Ланкур. – Погоди, пока я не окажусь на таком же расстоянии. Видимость есть?

– Я слышу сигнал маячка в исходной точке, но ни черта не вижу в этом дерьме. Здесь все заросло грибами. Бьюсь об заклад, что это место показалось бы вонючим любой расе.

– Черт!

– Трис! Что случилось? – крикнула Модра, забираясь на огромный узловатый ствол. Она пыталась протиснуться в отверстие, про которое разум упорно твердил ей, что оно невозможно маленькое, но встроенный в скафандр компьютер счел его достаточно большим.

– Все в порядке, – отозвался он. – Споткнулся и плюхнулся мордой в грязь, вот и все. Эта дрянь страшно липкая. Эти чертовы амебоиды, или кто они там, которые живут в этой грязи, теперь облепили весь мой скафандр и пытаются забраться внутрь. Пожалуй, мне придется остановиться и счистить их.

– Спокойно, – предостерегла Модра его и всех остальных. – Не стоит спешить.

Трис Ланкур был с головы до ног покрыт существами, которые, как показал опыт, нельзя было смыть или скинуть. Единственным способом избавиться от них было пустить по поверхности скафандра небольшой разряд. Он не убивал их, но при этом они отцеплялись и отваливались сами.

Модра взглянула налево и увидела слабое голубое зарево, а ее внешние датчики зарегистрировали резкий треск.

– Вижу тебя. Поджарь этих маленьких ублюдков!

– Вот вам! – воскликнул он с ноткой торжества. – Что, не нравится? – Он тяжело вздохнул. – Знаешь, говорят, что в былые времена занятие недвижимостью было очень мирным и спокойным делом.

– Оценить планету несколько посложнее, чем оценить дом, – будничным тоном заметил Дарквист, не уловив иронии.

Она сделала вид, что не расслышала.

– Дарквист! Можешь разглядеть наши маяки?

– Я вижу вас с Трисом, а Хаму нет. Должно быть, он еще не дошел.

– Я здесь, – ответил дарфурец. – Я остановился, но не думаю, чтобы это была хорошая идея. Я что-то ощущаю, что-то очень плохое. Оно повсюду вокруг меня. Такое ощущение, что здесь что-то есть, так близко, что я чувствую его запах, но не могу потрогать.

Модра была эмпаткой, способной воспринимать чужие эмоции и изредка влиять на них. Первичные исследования этого мира не обнаружили ни на одной из известных телепатических частотных полос ничего, кроме примитивной животной жизни, но эмпаты улавливали и другие полосы, покрывавшие более широкий диапазон, чем телепаты. Модра утверждала, что чувствует в здешнем болоте сильные выбросы эмоций на примитивном, но очень угрожающем уровне. Чуждая жизнь принимала разнообразные формы, часто не имевшие ничего общего с известными. Даже мысли, если они вообще наличествовали, могли принимать необычные формы, хотя, как правило, все углеродные формы жизни думали в одной достаточно узкой полосе частот, а кремниевые – в другой, столь же четко определенной. Кроме этих двух, других высокоорганизованных форм жизни известно не было. Но ни один телепат не мог уловить разум настолько низкого уровня, как, например, пчелиный рой; эмпат же мог ощутить возбуждение и нарастающий гнев роя.