Джек Чалкер - Демоны на Радужном Мосту

– Вы с такой легкостью бросаете своих агентов на растерзание? Даже ребенка, которого она носит? Это жестоко, вы не находите? И поймать хваленую секретную службу Биржи на подобном деле было бы весьма… полезно.

– Кому полезно? Вам? Вы не получите от этого никакой выгоды! Разве что золотую звезду в божественной книге или где-нибудь еще. В любом случае, на что вам рассчитывать? На золотые часы и комнатушку в доме престарелых капитанов после нескольких десятков лет перевозок ящиков со всяким хламом из одной забытой богом дыры в другую и обратно? Мы нашли способ сделать все так, чтобы никто не пострадал. Мы помогли вам в этом деле. Здесь действительно есть пара миколианских агентов. Наши люди помешали им заниматься своими делами. У них имелся контейнер с возбудителями опасного заболевания, которых они собирались закачать в систему герметизации. Ваша система безопасности оказалась бы бесполезной. Компьютерные записи не показали бы никаких следов диверсии. Был бы послан сигнал бедствия, и, поскольку Миколь здесь ближе, чем большинство мицлапланских кораблей, естественно, они первыми отозвались бы на вызов. Коринфианский корабль из коринфианского роя. Коринфианцы – скорее машины, чем живая раса. Они доказали бы, что Медара токсична для любых форм углеродной жизни и по закону о вознаграждении за спасение потребовали бы ее себе. Мы остановили их! Все, кто здесь живет, живы благодаря нашим людям!

Услышав о миколианском заговоре, Ган Ро Чина почувствовал, как по его телу побежали мурашки; он сразу же поверил ей. Эта была вещь именно такого рода, какая могла прийти в голову миколианцам. И все же это было уже слишком.

– Все живы, да, – кроме Ву Святого Ли Тая, – отозвался он ровно.

– Наши агенты меняли резервуар. Избавлялись от токсина в главном распылителе и вновь заменяли его на резервуар с кислородом. К несчастью, хотя было уже поздний час, Ву увидел их с резервуаром. Ву был не один, но с его товарищем легко справились, как и с остальными.

– Один из них гипнот… – пробормотал он. – Ну конечно. А второй, скорее всего, сильный телепат. Приспособленный для подобных задач. Но гипноты бесполезны, когда имеешь дело со жрецами, а телепат знал не только, что этот инцидент сохранится в памяти Ву, но и что Ву непременно примется обсуждать его со своим спутником и забьет тревогу, когда обнаружится, что тот ничего не помнит об этом. Или, что еще более интересно, помнит, но совершенно других людей.

– Взгляните на свою проклятую доску! – рявкнула она. – На ней всего два цвета! Два! Черный и белый. Мы не просто хотим прижать миколианцев в этом секторе из общих принципов. Здесь что-то затевается – не знаю точно, что, но что-то большое. Мы бы хотели, чтобы эта колония развивалась, не только по обычным причинам, но и потому, что это сместило бы расположение главных миколианских сил, интересов и направлений деятельности во всех других местах. Мы знали, что они собираются сделать важный ход, и были совершенно уверены, что им это удастся. У них была небольшая коринфианская группа поддержки, почти с тех самых пор, как была основана ваша колония, а вы так и не обнаружили и даже не заподозрили ее наличие. Мы спасли вашу собственность ради наших общих интересов! Миколианцы, которые должны были погибнуть на этой неделе, – действительно миколианцы. Тогда выводы Инквизиции оказались бы верными, и миколианцы не осмелились бы снова претендовать на Медару. А вы хотите одним махом разрушить все это?

Он взглянул на нее с потрясенным видом.

– Сначала вы собирались бросить на растерзание своих агентов, но отпустить меня, потом пытались ловко подкупить меня, а теперь уже речь пошла о защите наших взаимных интересов. Если я продержусь еще немного, вы, чего доброго, дойдете до обольщения или даже до предложения руки и сердца!

– Ни то, ни другое не было бы такой уж огромной жертвой, как вы, судя по всему, считаете, – ответила она. – Вы исключительный человек, Ган Ро Чин.

Он закатил глаза.

– Вот только этого не надо! У меня большие сомнения в своей праведности, но секс в ризнице – это слишком даже для такого циничного человека, как я. Полагаю, если другие методы не помогут, я стану еще одной злополучной жертвой миколианцев?

– Надеюсь… надеюсь, до этого все-таки не дойдет. Я говорила то, что действительно думаю, капитан. Убить вас было бы очень нелегко. – Она немного помолчала, прежде чем круто переменить тактику.

– Послушайте, – сказала она. – Вы не похожи на остальных. Вы не связаны ни этим мировоззрением, ни этой теологией. Вы сами говорили, что не существует такой вещи, как совершенство, – по крайней мере, не в этой жизни. В конечном счете, это всего лишь досадное недоразумение, которое ваше вмешательство может лишь усугубить. Не лезьте в это дело, капитан. Мы оба терране, наши предки жили на одной планете. У нас куда больше общего друг с другом, чем с теми, на кого мы работаем. То, что вы сейчас стоите по одну сторону барьера, а я по другую, – всего лишь каприз истории. Просто… не лезьте в это дело.

Он отодвинулся от стола и хмуро взглянул на нее.

– Это все, что видят в этом ваши люди, да? Игра в го. Но эти камни – люди, живые люди, а вы не замечаете этого. «Давайте, капитан! Совершите предательство! Какое вам дело до мертвецов? Это ведь всего лишь игра, а жертвы – всего лишь черные и белые камешки на доске». Но все далеко не так просто. Если бы не было Трех Империй, если бы даже терранская раса сама по себе расселилась по космосу, в какой-то момент мы все равно пришли бы к точно такому же положению вещей, и я принадлежал бы к Китайско-Японскому Блоку, а вы к Западному Альянсу. Ничто не изменилось, нет. Это мой народ – неважно, как они выглядят, и какого они происхождения. Неважно, что они едят, как едят, и как от них пахнет. Я капитан корабля, и я считаю это самой достойной и замечательной работой из всех возможных. Мицлаплан дал мне эту возможность. Здесь никто не голодает. Никто не нуждается. Здесь никого не делят на лучших и худших, ни по тому, руки у них или щупальца, ни по тому, желтого они цвета, белого, зеленого или малинового. Да, здесь тоже есть недостатки, но где их нет? Это моя страна, Келли. Это мой народ. В конечном счете все сводится именно к этому.

– И чего вы добьетесь?

– Сохраню то, что отличает нас от вас – сохраню честь. Возможно, это понятие вам чуждо, но для меня это все. Это единственное, что имеет подлинную ценность. Там, наверху, всего в нескольких часах лета, находится еще один корабль, который сейчас, возможно, уже тормозит, чтобы выйти на орбиту. На его борту находится Ангел Верховный Комиссар Мицлаплана. Морок решил, что эта загадка неразрешима, и представил руководству единственное решение, которое мог придумать, и они приняли его. Он предложил посвятить в духовный сан целую колонию, превратить ее в духовный аванпост и Прибежище. Обращены будут все, включая агентов, убийц, кого угодно. С изменившейся системой ценностей у них не останется другого выбора, кроме как посвятить себя служению.