Павел Шорников - Зона желаний

Первое, что они сделали, — смыли с себя всю грязь, которая налипла на них за эту длинную ночь. Зигфрид жил на широкую ногу. Ванна оказалась не просто ванной, а мини-бассейном с гидромассажем, подогревом и прочими возможностями. Злата получила настоящее наслаждение, кувыркаясь в ней, подставляя под тугие водяные струи самые чувствительные части тела, сожалея о том, что не купила себе в дом на Каменном острове точно такую же.

Расслабиться окончательно мешала дверь. На ней не было ни задвижки, ни запора — ничего, что могло бы ее оградить от внезапного вторжения Михаила. Правда, она и сама не могла однозначно ответить себе, чего больше хочет: чтобы он вошел… вот сейчас, когда она, чистая, благоухающая, медленно, с наслаждением вытирается нескромным, как мужские руки, полотенцем, или чтобы он не смел входить ни под каким видом!

Закрутив волосы в узел, Злата повертелась перед большим, в человеческий рост, зеркалом, внимательно осматривая себя со всех сторон, нежно лаская свое похорошевшее после гидромассажа тело. Вздохнув, она надела только коротенький кокетливый махровый халатик, который выбрала из огромной стопки еще ни разу не надеванных халатов, и вышла из ванной.

— Твоя очередь, — небрежно бросила она Михаилу, как ни в чем не бывало сидевшему в кресле.

Михаил с готовностью поднялся. Прихватил полотенце, еще один махровый халат Петруни.

— А тебе без макияжа лучше, — заметил он. — Да, кстати, советую повнимательней исследовать квартиру. Наш Зигфрид, оказывается, большой проказник.

Михаил улыбнулся и скрылся за дверью.

Злата почувствовала подвох.

Исследования ее продолжались недолго. Рядом с кухней она обнаружила бывшую кладовку. Злата вошла в нее и обомлела. Она снова оказалась в ванной комнате. Вот ванная, в которой с блаженной улыбкой на лице плещется Михаил. Вот его махровый халат на вешалке… Злата покраснела до корней волос. Большое зеркало, перед которым она так долго демонстрировала себя, оказалось зеркалом только с той стороны! А с этой… С этой оно было обыкновенным стеклом в витрине!

В этот момент Михаил посмотрел на Злату и помахал ей рукой! Не помня себя от возмущения, она выскочила из кладовки и вмиг оказалась по ту сторону зеркала. Михаил смотрел на нее, пряча улыбку в переливавшейся всеми цветами радуги пене.

— Извращенец! — крикнула Злата, сделала шаг к Михаилу, размахнулась и ударила его по щеке. Нет, удара не получилось. Ладонь не нашла щеки — Михаил ловко увернулся. Злата потеряла равновесие… и полетала прямо в ванну. Пена и брызги разлетелись во все стороны.

Смех Михаила, его руки, крепко и нежно обнявшие Злату, вмиг не оставили от ее возмущения и следа. Она еще посопротивлялась немножко, совсем немножко, для вида. Сказала пару раз «отпусти», но это уже означало «не смей меня отпускать ни в коем случае».

Халат прилип к коже и никак не хотел сниматься. Михаил разорвал его на части и высвободил гладкое, горячее, скользкое тело Златы. То, что они делали потом, было сплошным безумием. Воды в ванне почти не осталось — она вся выплеснулась на пол.

Из ванной они перебрались на большую, как аэродром, постель и там продолжили свои игры, не обращая внимания ни на шум улицы за окном, ни на ругань соседей за стеной. Даже телефонные звонки, нагло нарушавшие интимность момента, не в силах были помешать им.

Чувство реальности вернулось к ним тогда, когда опять воцарилась белая петербургская ночь.

— Есть хочу! — объявила Злата. — Одной любовью сыт не будешь!

В трех холодильниках, которыми заботливо окружил себя Зигфрид Петруня, они нашли все, что требовалось для обеда, ужина и завтрака одновременно. Было и шампанское.

— За знакомство, Хранитель, — сказал Михаил, подняв изящный хрустальный фужер.

Злата сразу погрустнела, но повторила вслед за Михаилом:

— За знакомство! Раздался мелодичный звон.

— Не нравится мне твое настроение, — сказал Михаил, аппетитно вгрызаясь в куриную ножку, — м-м-м, ты прекрасно готовишь! Не понимаю, что ты скисла? Все отлично складывается. Завтра мы в Москве. А через неделю во Франции. Если тебе не нравится Европа, выбирай: Азия, Америка, Австралия… Что хочешь.

— Сегодня я должна была быть в клинике. У меня сотни пациентов. Завтра у меня занятия в школе экстрасенсов…

— Все, дорогая, — Михаил тоже посерьезнел, — можешь забыть про ту жизнь. Настоящая жизнь начинается только сейчас. Ты — Хранитель перстня!

На слове «перстень» Михаил сделал особое ударение. Злата поднялась из-за стола, встала у окна. — Что я должна делать? — спросила она.

— Прежде всего — кристалл… Если он настоящий…

— Что-что? — переспросила девушка, внимательно глядя в окно.

— Я говорю… Да куда ты все смотришь? — Михаил, вытерев руки о халат, тоже встал.

— Видишь эту красотку? — задала вопрос Злата.

На перекрестке, под светофором, стояла девушка. Стояла спокойно, словно кого-то дожидаясь. Мимо, не обратив на нее никакого внимания, прошла компания пьяных подростков.

— Она была вчера на моем выступлении. А после караулила меня у выхода. На выступлении она подошла ко мне. Я ее диагностировала. Ничего особенного. Легкое расстройство гормональной системы, которое было очень просто устранить. Но после выступления… Ты бы видел ее глаза! Она парализовала меня своим взглядом. Если бы не ваша машина, я не знаю, чем бы все это кончилось… Или… Она что, из вашей шайки?

— Я вижу ее в первый раз. Но то, что ты рассказала, очень серьезно. Что еше было вчера?

— Убили администратора Безобразова. Во время моего выступления.

— Вот так так… Я тебе могу сразу сказать: Красавчик не имеет к этому никакого отношения. Ты сама-то что думаешь?

— Ничего… Я еще не думала об этом. Сейчас я совершенно опустошена.

— Вот что… Мы не останемся здесь больше ни минуты. Они быстро прошли в спальню, где всего час с небольшим назад стонали в объятиях друг друга. Скинув почти синхронно халаты, Хранители начали одеваться, не спуская глаз друг с друга. Но обнаженные желанные тела чуть было не сыграли с ними злую шутку.

На Злате был только лифчик, на Михаиле — только носки, когда они, забыв обо всем, упали на кровать, лихорадочно обмениваясь беспорядочными поцелуями и ласками. В какой-то момент рука Златы быстро и требовательно скользнула по шее и плечу Михаила; цепочки, на которой висел медальон — генератор биопомех — оборвалась, но ни он, ни она этого не заметили. Они уже были готовы пойти в своих излияниях чувств дальше — до самого конца, но вдруг раздался звонок в дверь.

Так же дружно, как сбрасывали халаты, они дружно вскочили с постели.

— Ты действительно ничего не можешь? Потри ладошки… — прошептал Михаил.

Злата прислушалась к себе.