Дмитрий Казаков - Встречный бой

— Да? — субтактик посмотрел на нее как-то косо. — Ладно, пойдем. Для начала к командиру, а потом на склад — поменяем тебе кое-что из амуниции…

Темнокожий тактик расположился на первом этаже, в роскошном кабинете с надписью «Директор» на двери. Рассказ Марты командир выслушал, не пошевелив и бровью.

— Хорошо, — сказал он. — Ты жива, и это главное.

— На склад, — вздохнул Антон.

Передвижной склад и ремонтная мастерская разместились в просторном помещении, на двери которого висела табличка «Солярий». Тут Марте пришлось рассказать свою историю в третий раз, и она заметила, что ложь выходит у нее все лучше и лучше.

«Вот так и стану записной вруньей» — с грустью подумала девушка, вслед за Антоном выходя во двор.

— Ну что, рыжая, не замучили тебя? — спросила Анна, появляясь из-за кустов. — Пойдем, покажу, где мы разместились. Накормим тебя и заодно займемся твоей «шкуркой». Выглядит твоя броня так, будто за ней полгода не ухаживали, и еще не хватало, чтобы она тебя подвела…

— Идите уж, — пробурчал субтактик.

— Я подслушивала, когда ты на складе распиналась. Сдается мне, что ты не все говоришь, — проговорила Анна, когда они оказались вне досягаемости его ушей. — Что еще там случилось?

— Все, что произошло, я рассказала, — устало ответила Марта. — Пойдем. Я просто умираю с голода.

Говорить правду она не собиралась даже лучшей подруге.

В локти впивались острые камушки, а ноги, оказавшиеся в воде, отчаянно мерзли. Но Роберту на все это было наплевать. Он мечтал только об одном — чтобы его не заметили.

Транспортеры грохотали в нескольких десятках шагов. Стоило одному из сидящих в кузове форсеров повернуть голову и напрячь зрительные усилители, как лежащий на берегу небольшого ручья человек был бы обнаружен.

Но удача оказалась на его стороне. Транспортеры проползли мимо, туда, где ночь разрывали разноцветные вспышки.

— Сомий хвост, — пробормотал Роберт, поднимаясь.

После расставания с Мартой прошло почти десять часов и все это время он шел и шел на запад, чтобы как можно быстрее покинуть эти проклятые горы и оказаться среди своих.

При малейшем признаке движения на дороге Роберт падал за камни и отлеживался, выжидая, пока минует опасность. Перемещаясь такими рывками, он миновал перевал и спустился ниже уровня снегов, так что теперь под ногами чавкала не снежная каша, а обычная грязь.

Осталось совсем немного — добраться до находящейся где-то впереди линии фронта и преодолеть ее.

— В нашей солнечной стране, — когда вновь пустился в путь, привычно замурлыкал надоевшую еще на Земле песню. — Приятно жить тебе и мне… Среди разлапистых магнолий в благословенной тишине! Е-е!

Горизонт впереди лопнул, вспух сияющим нарывом светло-оранжевого цвета, заставив Роберта прикрыть глаза ладонью. Через мгновение донесся могучий рокот, встряхнувший землю.

— Среди разлапистых магнолий… — повторил Роберт. — В благословенной тишине…

Тишина и вправду наступила, нарушаемая только свистом ветра и журчанием бегущей параллельно дороге речушки, но легче от этого не стало. Роберт различил далеко позади рычание моторов и в очередной раз принялся гадать, почудилось ли оно ему или звучит на самом деле.

— … северо… атака… — на мгновение ожили, но тут же вновь заткнулись наушники шлема.

Судя по всему, он вновь оказался в зоне действия связи.

Рокот двигателей не становился громче, а потихоньку угас. Роберт, облегченно вздохнув, зашагал дальше. Дорога шла по ущелью, рядом с рекой, чьи берега занимали заросли растения, похожего на обыкновенную осоку. Дальше поднимались бесплодные скалы.

Потом дорога свернула, скалы остались позади. Стала видна простирающаяся на запад равнина, расцвеченная множеством движущихся огней.

— Вот я и дошел, слава Единому! — сказал Роберт.

Огни на равнине находились в беспрерывном движении, метались в разные стороны, временами доносился треск и грохот. Там царило что-то, напоминающее огненный ад, и через него предстояло пройти.

Но подобное испытание Роберта не пугало.

Сидящее на ветке существо напоминало птицу, но исключительно уродливую. На тощей шее болталась угловатая голова, а перья выглядели так, будто их долго и упорно жевали.

«Птица» рассматривала Роберта, насмешливо поблескивая темными глазами и негромко пощелкивая.

На ее взгляд человек, наверное, тоже выглядел достаточно потешно.

— Чего уставилась? — проворчал он, махнув рукой. — Вали отсюда!

— Чорк! — ответила «птица» и неторопливо перебралась на другую ветку, чуть повыше.

В небольшую рощу, чудом уцелевшую около протянувшейся у подножия гор линии фронта, Роберт пробрался за несколько часов до рассвета. Утром взошло солнце, и стал виден расположенный западнее город, к которому вела проходящая через горы дорога.

Это был Крайон.

— Сомий хвост, — разглядывая обратившиеся в руины здания, Роберт только качал головой.

Днем интенсивность боя не снизилась, и он мог наблюдать, как летают сотни плазмоидов, как изрытую окопами равнину поливают очереди из автоматов и пулеметов, как выбрасывают целые фонтаны земли выстрелы из какого-то мощного оружия, в корпусе «Арес» не имевшегося.

Фигурки людей мелькали слишком далеко, так что разглядеть их хорошо не удавалось. Но Роберт отметил, что обмундирование у них совершенно другое, не такое как у него.

Иногда шлем улавливал переговоры между командирами взводов и их подчиненными, но ничего полезного узнать из них не удавалось — обычные приказы и реплики, передаваемые во время боя.

Сам Роберт в разговоры не вступал — опасался, что форсеры смогут перехватить его трансляцию из собственного тыла.

Как пройти к своим, Роберт понял примерно к полудню. Сейчас же, когда солнце наполовину скрылось за горизонтом, он мог предсказать собственные действия вплоть до каждого шага.

Оставалось только дождаться полной темноты.

— Чорк! — повторила «птица» и, затрепыхав крыльями, улетела.

— Ну и проваливай, — Роберт помахал ей рукой и повернулся на живот.

Марта призналась ему, что форсеры видят в инфракрасном диапазоне, но с ходу на большом расстоянии опознать в человекоподобной фигуре своего или чужого им будет довольно сложно.

Ну а если опознают, тогда Роберту остается лишь надеяться на удачу.

Сумерки сгущались, по небу плыли облака, напоминающие причудливой формы подушки. Люди и форсеры продолжали перестреливаться, но без особенного воодушевления.

К ночи небосвод заволокло полностью, заморосил мелкий дождик, которому Роберт был только рад.

— Ну что же, — сказал он, обнаружив, что без шлема с трудом различает ветви прямо перед лицом. — Пора, да защитит меня Единый и Святой Воин!