Дмитрий Крюков - Хроника Великой войны

Кормчий Володир оперся на правило, уставившись на капитана, робко кашлянул:

– Ваше благородие, вы знаете, я своими глазами видел гхалхалтаров. Они несут хаос и гибель.

– К чему ты клонишь?

– Видите ли, по-моему разумению, нам следует уплыть из Коны. И чем скорее, тем лучше.

Капитан сдвинул брови.

– Гхалхалтары ещё далеко, и Кельзан утверждает, что никого из иноземных торговых людей обижать не будут.

– Сила за Хамраком. Захочет обидеть – у Кельзана не спросит. В городе молвят, что гхалхалтары уже двинулись из Тумби сюда и будут со дня на день.

– Товар продадим, новый купим, на корабль погрузим. Вот тогда можно и в путь сбираться, а то что ж мы назад порожняком пойдем, – резонно заметил капитан. – Впрочем, я тебя не неволю. Ты хоть и хороший кормчий и жалко тебя терять, да вот завтра в Скелетор отходит парзийский корабль. Хочешь, садись на него. А из Скелетора каждое второе судно в Слатию плывет.

Володир задумался: тут он среди своих – слатийцев, северян и у него есть работа.

– Нет, я уж с вами останусь. Хотя надо бы остеречься, и товар по более сходной цене пустить: погонимся за деньгами, все упустим.

– Ну, это уж не твоего разумения дело. Ты, главное, правило держи, а торговле меня не учи, – оборвал кормчего капитан и, показывая, что разговор окончен, направился на нижнюю палубу, где матросы доставали из трюма тяжелые бочки со слатийским медом.

Кельзан приподнялся на подушках, и две наложницы быстро вскочили и скрылись за занавесями. Тень опахала скользнула по широкому настороженному лицу князя. В покои стремительной походкой вошел высокий, худой визирь. На его большой, бритой голове красовалась белая чалма с дорогой изумрудной брошью. Он остановился, выжидающе уставившись на повелителя.

– Ну что? – Кельзан нетерпеливо запустил пальцы в глубокие складки богатого халата.

– Мой повелитель, дурные вести. Хамрак подошел к предместьям, – визирь сделал страшное лицо. – Завтра он собирается въехать в город.

– Как въехать?! Надо до истечения сего часа пригласить его во дворец.

Великий король не должен войти в город без нашего предварительного приглашения, иначе сие будет походить на штурм. – Кельзан закатил глаза. – Пошли кого-нибудь из героев к Хамраку.

– Повелитель, ваше приказание уже исполнено. Однако король отослал послов обратно и ответил, что собирается устроить праздничное шествие на улицах города, а уже затем явиться во дворец.

Кельзан встрепенулся:

– Шествие? С войском?! Это губительно! Даю тебе повеления. Выполнишь – озолочу, нет – головой расплатишься. Всех иностранцев вели задержать. Если Хамрак спросит, почему антимагюрцы на свободе, всех порешим.

– Закрыть порт? – визирь хитро прищурился.

– Да. И чтобы народ в городе радовался. Расцвети улицы и повесь флаги. Найди предателя и его тоже повесь над воротами. А к груди привяжи табличку, что сей недостойный был против гхалхалтаров. Чтоб Хамрак остался доволен.

– Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель.

Хамрак плеткой обмахнул пыль с сапог, неторопливыми, твердыми шагами взошел по лестнице на первую террасу дворца. Слуги в дорогих восточных кафтанах семенили за ним, норовя коснуться душистым опахалом, распахивая двери. Бессмертный не обращал на них внимания.

Громыхая амуницией, вслед за королем на террасу ввалился огромный отряд гхалхалтаров – корпус Гамара. Вокруг дворца разместилось ещё несколько тысяч воинов. Они встали, как на параде, не выпуская из рук оружия, мрачно поглядывая на белоснежную, в обрамлении зеленых пальм, резиденцию парзийского князя.

– Ваше величество, мы давно ожидаем вас! Питаю надежду, что народ встретил вас достойно? – визирь Кельзана неожиданно вырос перед Хамраком.

Некромант остановился, взглянул в заискивающее лицо человека, в черные, ласково прищуренные глаза и прочел в них скрытую ненависть.

– О да. Встреча превзошла все ожидания! – острые зубы бессмертного хищно блеснули. – Князь соблаговолит принять меня?

– Конечно! Как подобные темные мысли могли проникнуть в ваш светлый разум? Как вы могли усомниться в нашем гостеприимстве? – запричитал визирь, отступая.

Хамрак и советник направились в покои Кельзана. Видя, что дальше идти нельзя, Гамар кивнул, повелевая своим солдатам остановиться. Корпус дрогнул, гремя оружием, и опал на роскошные ковры, устилавшие пол. Торопливые слуги стали обносить рассевшихся воинов шербетом и прохладительными напитками.

Удовлетворившись, что все в порядке, Гамар осторожно приоткрыл дверь, за которой исчез король, и оказался в просторном зале с небольшим фонтаном посередине. Хамрак стоял спиной к входу; его бритоголовый проводник, ссутулившись, смотрел на серебряные струи фонтана. Третьим в зале оказался молодой, начинающий полнеть человек. Блеск его золотого кафтана привлек внимание военачальника, и Гамар внимательно вгляделся в его желтоватое лицо с коричневыми клочками волос над толстыми губами и на мясистом подбородке.

Толстые губы зашевелились:

– Очень сожалею, что так получилось. Однако сие произошло не по моей вине. Люди настолько почитают вас, что малейшее неосторожное высказывание могло стать причиной гибели этого несчастного. Гнев толпы.

– Толпы? Она действует стихийно и никогда не повесит табличку на грудь умертвленному ею человеку. Толпа неграмотна и, убивая, не задумывается о том, как получше запугать своих врагов. Ее оружие – грубая сила, а не точное перо. Покайтесь, Кельзан!

– Ввести корпус? – мрачно поинтересовался Гамар по-гхалхалтарски.

Догадавшись о смысле вопроса, человек в золотом кафтане – Кельзан беспомощно перебежал глазами с бессмертного на непроницаемое лицо военачальника.

– Нет, – отрицательно на гхалхалтарском же ответил Хамрак. – Не сейчас.

Гамар с сожалением ухмыльнулся и с видом льва, подстерегающего добычу, облокотился на колонну.

– Ваше величество устали с дороги. Для вас приготовлены лучшие покои, – визирь вдруг оторвался от созерцания фонтана.

– Лучше позаботьтесь о моих воинах. Они стоят под открытым небом.

– Это моя прямая обязанность, – услужливо согласился советник и направился было к выходу, но суровый Гамар остановил его.

Пожав плечами, визирь вернулся на свое место.

"Погоди, человечье отродье, – зло подумал военачальник, – может, вообще отсюда не выйдешь".

– Устройте солдат и уберите "украшение" на воротах. Тогда мы будем разговаривать. А пока я остановлюсь в городе, – Хамрак повернулся, приглашая за собой Гамара, и покинул зал.

Военачальник тронул бессмертного за плечо:

– Отчего вы не пожелали остаться во дворце? Здесь, кажется, хорошо.