Сергей Семенов - Темный странник

– Почему? – недовольно нахмурилась Инкхра. Похоже, она уже готова была разнести весть о непобедимом монахе по всему Приозерью, и неожиданное требование Странника плохо вписывалось в ее планы.

– Не спорь и не задавай глупых вопросов, – проговорил Кондор. – В первую очередь я прошу тебя ради твоей же безопасности. Дис-Делоу, несомненно, человек мстительный – титул располагает. Он обязательно вернется и будет искать меня. Если найдет, ему же хуже. Но вот если он вдруг узнает, что простая крестьянка стала свидетельницей его позорного поражения, выместит всю свою злость на тебе. А я не смогу постоянно быть рядом.

– Мама будет. Она сможет постоять за меня. Она сильная, она смелая. Я уже говорила, что она никому не дает меня в обиду, – ответила девушка.

– Так серьезно? – улыбнулся Кондор. Как подчас родители возлагают слишком большие надежды на своих детей, так и дети часто ошибаются, переоценивая возможности своих родителей. Но родители – те же люди. Что защитит их от свиста арбалетной стрелы или удара клинка Золотоносного рыцаря?

– Так серьезно, – без тени улыбки ответила юная упрямица. – Надо верить людям, Кондор Артоволаз.

– Хорошо. – Странник решил не спорить. Бесполезная трата времени, – Но тогда хотя бы выполни мою просьбу в качестве одолжения. А еще я могу приказать тебе молчать по праву сильного. Ты видела, как я бываю грозен.

– Дай-ка подумать. – Инкхра внимательно оглядела его с ног до головы. Затем, пожав плечами, вынесла свой вердикт: – Нет, не страшно. Придумай что-нибудь другое.

Непосредственность девушки обезоруживала. Не зная, что еще можно придумать, чтобы убедить ее помалкивать, Кондор растерянно улыбнулся и произнес:

– Так ты проводишь меня до Тиштака?

– Пойдем, – кивнула Инкхра и, немного подумав, добавила: – Артоволаз – странное имя.

– Чем же? – придирчиво поинтересовался Странник. Теперь ей чем-то не угодило его имя.

– В переводе с древнелиитанийского оно означает «Все мы». Почему?

Ого! А девчонка-то не так проста. Она знает язык «брошенных». И не тот, что известен каждому Страннику, а древний, недоступный даже многим из них. Сам Кондор не смог бы связать и двух слов, попытайся он заговорить на древнелиитанийском. Так откуда же эта девушка, дочка трактирщика в захудалом городишке, может знать подобные вещи?

– Ты знаешь лиитанийский? – стараясь скрыть удивление и волнение, осторожно спросил Кондор. Каждый раз, когда случалось нечто подобное, ему казалось, что он наконец подобрался к тайне своего происхождения, хотя обычно все оказывалось гораздо банальнее, в очередной раз разбивая все его мечты и надежды. Вот и сейчас…

– Мама научила, – спокойно ответила Инкхра, словно речь шла о стирке или шитье. – Я и писать могу. На трех языках. – Последнее было добавлено с особой гордостью, а в уголках глаз Кондор прочитал плохо прикрытую насмешку. Дескать, что, не ожидал такого от простой деревенской девчонки? – А ты был в Лиитании?

Вопрос просто сокрушил Кондора, заставив его ссутулиться и опустить голову, словно его отчитывали как мальчишку за какую-то серьезную шалость. Или нет. Совсем не так. Он выглядел иначе. Он выглядел как человек, которому внезапно напомнили, что в один миг он потерял однажды все, что имел, все, что любил и чем дорожил больше всего. И уже никогда не вернет этого.

Был ли он в Лиитании? Страшный вопрос… Жестокий вопрос. Сколько раз задавал он его себе. И не находил ответа. Как не нашел его и теперь.

– Я не знаю, – проговорил он наконец, и каждое слово далось ему с огромным трудом. – Наверное, был… Но не помню.

– Ты действительно странный человек, Кондор Артоволаз, – пристально глядя на Странника, сказала Инкхра.

– Ты недалека от истины, – кивнул Кондор. – И еще… Я очень хочу поговорить с твоей мамой. Познакомишь нас?

– Отец ревнив, – предупредила девушка, но было видно, что она не смотрит на Кондора как на потенциального соблазнителя своей матери.

– Я буду очень осторожен, – улыбнулся Странник.

– Тогда договорились, – отозвалась девушка и, оставив тяжелую корзину на земле у ног Странника, пошла вниз по дороге, туда, где за высокими зелеными холмами скрывался поселок Тиштак.

Дверь в зал совещаний потеряла плотность, становясь дымкой радужной пыли, и в образовавшийся проход, словно порыв яростного ветра, ворвался председатель совета Независимого экономического конгломерата (НЭК) – Антар Сибау. Высокий, загорелый, как всегда идеально выбритый. В свои сто четыре года благодаря современным технологиям омоложения, он умудрился сохранить идеальное для столь почтенного возраста здоровье и тело сорокалетнего мужчины, хотя те, кто знал его давно, замечали, что в последние годы он слегка располнел и осунулся, словно груз прожитых лет превысил наконец допустимый предел человеческой прочности. Впрочем, сам Антар этого не признавал. Он был энергичен и вынослив, словно юноша. Возможно, даже более энергичен, чем, скажем, пятьдесят лет назад. Впрочем, лишь немногие помнили его с тех времен.

Еще с порога одарив присутствующих хмурым, пронизывающим насквозь взглядом, он занял свое место во главе стола и, откинувшись на спинку кресла, сложил руки на груди. Являющийся по сути защитным, жест этот в его исполнении таким не казался, выражая скорее властность и неприкрытое недовольство.

– Мистер Бэйс, прошу вас, – проговорил он, обращаясь к сидящему по правую руку от него заместителю. За столом собралось сейчас почти два десятка человек, но пока Антара интересовал только Ивар Бэйс, а точнее – его отчет.

Сам заместитель, худощавый брюнет с заметной краснотой вокруг глаз, до этого отстраненно просматривавший электронную документацию, моментально подобрался и, не вставая с места, проговорил тоном, не внушающим и крупицы оптимизма:

– Опустим ненужное вступление – все присутствующие знают, о чем пойдет речь. У нас еще один прорыв. Обнаружен сегодня в одиннадцать, тридцать два.

По залу разнесся легкий ропот. Предотвращая в зародыше попытку превратить официальное собрание в базар, Антар властно поднял руку, заставляя своих коллег замолчать. Наступила тишина, он вновь обратил свой взор на Бэйса и проговорил холодно:

– Где на этот раз?

– Блаария. Вариант сорок семь, сто восемнадцать, – отчеканил Бэйс в ответ.

– Степень аномалии? – уточнил Антар.

– Четвертая, – с явно наигранным безразличием сообщил заместитель председателя НЭК. На самом деле он волновался не меньше других, просто хорошо контролировал свои чувства.

– Проклятье! – Председатель нервно сжал и разжал кулаки, совершенно не стесняясь и не пряча своих эмоций, что замечалось за ним крайне редко. Впрочем, сейчас на это никто не обратил внимания. Члены правления были озабочены не меньше него. – Если не ошибаюсь, этот вариант принадлежит нам?