Бен Бова - Орион

– Я вполне доволен своим положением, о мой великодушный повелитель, – поспешно ответил я.

Он на секунду прикрыл глаза, словно волна боли внезапно прокатилась по его телу.

– Ты посол из западных земель, – продолжал он, вновь открывая глаза. – В послании Субудая говорится, что ты многое знаешь о странах, лежащих позади черноземных равнин. Какова цель твоего прибытия ко мне?

Неплохой вопрос, особенно если знать, как на него ответить.

Я понимал, что с моей стороны было бы весьма неосторожно попытаться настроить Угэдэя против Аримана, не имея весомых доказательств своей правоты. Елю Чуцай не зря предупреждал меня, что в тех случаях, когда монголы не могли или не хотели докопаться до истины, они обычно выбирали простейший способ решения проблемы – казнили обоих спорщиков.

Пришла моя очередь изучать глаза Угэдэя. Я нашел в них боль, понимание и, наконец, то, что меньше всего ожидал увидеть, – доброжелательность. Этот человек без колебаний мог приказать сжечь города целой страны и поголовно вырезать их население, интуитивно или из чувства противоречия, не желая прислушиваться к мнению своих советников, решил, что я не представляю для него угрозы. Опять же, по той или иной причине, он доверял или, по крайней мере, хотел доверять мне. Но даже если я ошибался в своих оценках, он, во всяком случае, не был тем пьяным глупцом, каким обрисовал мне его Елю Чуцай.

– Мой повелитель, Великий хан, – произнес я, понижая голос. – Не могли бы мы поговорить так, чтобы другие нас не услышали? То, что я хочу вам сказать, не предназначено для посторонних ушей.

Несколько секунд он обдумывал мои слова, затем кивнул в знак согласия.

– Позднее. Я пошлю за тобой.

Затем, повысив голос, чтобы все присутствующие могли его слышать, он задал мне следующий вопрос:

– Как тебе удалось пересечь Тянь-Шань в этих сандалиях?

Этот вопрос вызвал новый взрыв веселья у монголов, за которым последовало еще несколько, по мере того как я в деталях описывал мои злоключения на пути от Персии до Каракорума. Наступила уже ночь, но они продолжали задавать мне вопросы о моей стране и о море, которое отделяло ее от Европы. Я описал им Атлантический океан как бурное, опасное для плавания море, бездну, непреодолимую для монгольской конницы, что, кстати, вполне соответствовало действительности.

– Тогда как ты сам пересек его? С помощью колдовства?

Наступила абсолютная тишина. Даже во взгляде Великого хана я заметил неожиданную настороженность. Я позволил им завлечь себя в ловушку.

– Конечно нет, – возразил я, лихорадочно пытаясь найти удовлетворительный ответ. – Вы видели китайский флот, не так ли? – спросил я.

Некоторые из присутствующих утвердительно кивнули. Как я успел заметить, Кассар не входил в их число.

– Подобные суда могут пересечь океан, если им повезет и они не попадут в полосу штормов.

Про себя я подумал о викингах, сумевших достичь Исландии, Гренландии и даже Лабрадора в открытых драккарах, но предпочел не развивать эту тему.

– Тогда почему мы не можем пересечь океан? – крикнул Кассар.

– Небольшое количество воинов, вероятно, сможет, – согласился я. – Но чтобы переправить целую армию, потребуются сотни судов. Многие из них погибнут, другие будут поглощены водоворотами или чудовищами, поднимающимися из морских глубин.

Про себя я вознес молитву Господу, чтобы эти мои слова случайно не достигли Испании и не помешали Колумбу совершить его историческое открытие.

– В результате армия потеряет столько людей, что окажется совершенно небоеспособной при первом же столкновении с противником.

– Мой племянник Кубилай мечтает направить армию для покорения Японии, – сказал Угэдэй, нахмурившись. – Можешь ли ты предсказать, чем закончится его затея?

Я заколебался, не желая попасть в новую ловушку.

– Я не предсказываю будущее, Великий хан. Я посол, а не пророк.

Угэдэй недовольно нахмурился. Вероятно, ему хотелось бы получить более определенный ответ, но у меня не было желания оказаться замешанным в дворцовые интриги.

Наша беседа затянулась почти до рассвета. Лишь тогда, когда даже не принимавший в ней участия Елю Чуцай начал выказывать признаки утомления, Угэдэй хлопнул в ладоши и объявил, что отправляется спать. Придворные вместе со мной поднялись со своих мест и, поклонившись Великому хану, двинулись в выходу. Я заметил, что трое из присутствовавших женщин последовали за Угэдэем в его личные апартаменты.

Так или иначе, но мне не удалось пройти и половины пути между шатром Угэдэя и нашей хижиной, когда посланный мне вдогонку воин объявил, что Великий хан требует меня к себе. Я и сопровождавшие меня стражники сделали поворот кругом и последовали за посланником в личные покои Угэдэя.

Он сидел на лежанке настолько высокой, что его ноги не доставали до пола. Шатер освещался всего несколькими свечами. Никаких женщин не было и в помине. Посыльный остановился при входе и низко поклонился. Я последовал его примеру.

– Человек с запада, – сказал Угэдэй, – я хочу, чтобы ты знал, что шесть вооруженных воинов моей личной гвардии находятся в шатре. Все они мои личные телохранители и готовы без колебаний отдать за меня свою жизнь. Кроме того, они глухи и немы, так что никто не узнает о нашей встрече. Но при первых признаках угрозы они убьют тебя, не раздумывая ни секунды.

– Великий хан, ваша мудрость столь же высока, как и ваше положение среди людей.

– Ты говоришь, как настоящий посол, – усмехнулся Угэдэй.

Отпустив гонца, он указал мне нас стул, стоявший рядом с его ложем.

– Садись, посол, – предложил он. – Теперь расскажи мне о послании, которое ты принес лично для меня, человек с запада.

– Мой повелитель, истина в том, что я послан сюда, чтобы убить человека, известного тебе под именем Ариман.

– Значит, ты не посол.

– Я все-таки посол, Великий хан. Я принес послание из далекой страны, послание, которое объяснит вам мою цель. Оно содержит ключ к будущему великой империи, созданной Великим Потрясателем Вселенной и вами.

– Были еще и мои братья, – проворчал он. – Они тоже неплохо потрудились. Куда лучше, чем я, если говорить правду.

– Великий хан, – продолжал я, – я не только пришел из страны, лежащей невообразимо далеко отсюда. Мне пришлось преодолеть семь столетий, чтобы увидеть вас. Я человек из будущего. Должен сказать, что и семь столетий спустя имя твоего священного отца будет пользоваться огромным уважением среди людей. Монгольская империя так и останется самым большим государством, когда-либо существовавшим на Земле.

Он даже не моргнул глазом, услышав мои слова о возможности путешествия во времени.

– А будет ли еще существовать наша империя в те далекие времена?