Бен Бова - Орион среди звезд

Атен бросил меня умирать на этой злополучной планете, впрочем, как и все остальные Творцы, включая Аню.

Мне было жаль себя. Где-то в глубине моего мозга я отчетливо слышал презрительный смех Атена. Золотой бог говорил мне, что он нисколько не сомневался в моей неудаче: как я мог осмелиться полюбить богиню, посчитать себя равным бессмертным Творцам? Я его создание, его инструмент.

Противоречивые эмоции переполняли меня, пока мое умирающее тело беспомощно дрейфовало по волнам не имевшего названия океана.

Жалость к самому себе.

Любовь к Ане.

Ненависть к Атену.

Но неожиданно новое, неизвестное мне доселе чувство вторглось в мое измученное сознание. Чувство собственного достоинства.

Я – Орион, великий охотник и воитель!

Не раб Золотого бога, не просто возлюбленный Ани.

Я – Личность!

Какая мне разница, кто сотворил меня и зачем? Какое имеет значение, кого я любил и кто любил меня?

Я существую!

Я живу, дышу, люблю и ненавижу.

Я надеюсь.

Я не имею права умереть, оплакивая свои потери, безропотно склоняясь перед уготованной мне судьбой.

Я обязан бороться! Собрать воедино все силы своего агонизирующего организма, мобилизовать всю свою волю.

Существуют разные пути, ведущие через время и пространство.

Континуум подобен океану, в котором существуют течения, способные перенести меня в любую эпоху в любую точку Вселенной.

Закрыв глаза, я сосредоточился и постарался припомнить все детали моих предыдущих переходов через континуум.

Мог ли я действительно пересечь его без помощи Атена?

Мог ли я, например, достичь города Творцов, некогда спасенного мною от полчищ Сета?

С плотно закрытыми глазами я, разумеется, не мог видеть звезд в ночном небе и с уверенностью судить об успехе или провале моего эксперимента, но я не мог и не заметить того обстоятельства, что мое тело становилось все более холодным и невесомым, не способным воспринимать даже не затихающую ни на секунду мерную пульсацию боли.

И неожиданно это произошло!

Знакомое ощущение холода и пустоты, способное с равной долей вероятности продолжаться и микросекунду, и миллионы лет.

Затем я почувствовал теплоту солнечных лучей, нежно ласкавших мое обнаженное тело.

Открыв глаза, я обнаружил, что лежу на мягкой шелковистой траве небольшой лужайки на склоне высокого холма. У моих ног, на берегу спокойного голубого океана, лежал величественный город Творцов, защищенный прозрачным энергетическим куполом.

Город-музей, в котором были собраны наиболее выдающиеся творения человеческого гения всех времен и народов, посвященные Творцам.

Город, в котором никто никогда не жил, за исключением самих Творцов, милостиво позволивших своим созданиям обожествлять себя. Удивительный город, главной целью возведения которого было прославление могущества Творцов.

Я поднялся с земли и направился в сторону города. Мое тело снова было здоровым и сильным. С моря дул легкий бриз, приятно освеживший мою кожу. На безоблачном небе сияло солнце. Я проходил по усыпанным дикими цветами полянам, пробирался сквозь заросли вечнозеленых растений, меж которыми сновали экзотические животные и птицы.

Город был пуст, если не считать многочисленных роботов и других механизмов, основным назначением которых было удовлетворение малейших пожеланий Творцов, но их самих в городе не было. Ни одного!

Я был разочарован, но ничуть не удивлен своим открытием.

Атен уже предупреждал меня, что они могли находиться в любой точке Вселенной, предпринимая все усилия для благополучного разрешения величайшего и последнего кризиса в истории мироздания.

В то же время то обстоятельство, что никто из Творцов, способных свободно путешествовать сквозь время и пространство, не оказался на своей базе, в жизненно важной для них точке континуума, показалось мне довольно странным.

Впрочем, вопросов, как всегда, было больше, чем ответов.

Я мучительно пытался понять, что я, собственно, рассчитывал найти в этом вечном городе, почему именно его избрал конечной точкой своего путешествия через пространство и время, но так и не сумел прийти к какому-либо определенному выводу.

Я пересек город от края и до края, миновал храм Солнца древних майя, греческий Парфенон, колосса Родосского и гигантскую статую улыбающегося Будды неизвестного происхождения и оказался у подножия пирамиды Хеопса.

Обогнув Великую пирамиду, я оказался на берегу океана. Бирюзовые волны лениво набегали на золотой песок пляжа.

Море звало меня, и, окунувшись в теплую воду, я медленно поплыл к горизонту.

– Добро пожаловать, Орион, – приветствовал меня дельфин, высунувший голову из воды в двух метрах от меня. – Мы рады снова видеть старого друга среди нас.

– Старого друга? – не понял я.

Прежде чем я успел получить ответ на свой вопрос, я оказался окруженным целой стаей этих грациозных обитателей моря, которые все, как один, радушно приветствовали меня.

– Прошло немало времени с тех пор, когда мы вместе с тобой охотились на тунцов, – заметил второй дельфин.

– Или ныряли к пещере Великого Кракена, – добавил третий.

Я уже не раз имел возможность оценить предусмотрительность Золотого бога, но то, что дельфины без труда понимали мою речь, поразило даже меня.

– Где Творцы? – поинтересовался я. – Вам что-нибудь известно о них?

– Ты имеешь в виду двуногих, которые раньше жили в городе? Они покинули планету уже очень давно, друг Орион. Но мы совсем не жалеем об их исходе. Скучные создания. Большую часть своего времени они проводили в бессмысленных спорах друг с другом, не подозревая, что мы можем услышать их разговоры. У нашего народа тонкий слух, Орион.

– Я знаю, – улыбнулся я.

– Поплыли с нами. Огромная стая тунцов находится всего в пяти километрах отсюда. Отпразднуем твое возвращение доброй охотой.

– Боюсь, что мне придется отказаться, – вздохнул я. – Вряд ли я смогу проплыть такое расстояние.

– Тебе нет никакой необходимости плыть самому, Орион. Садись на меня верхом, как ты делал много приливов тому назад.

– Почему бы и нет, если вы не против…

– Конечно, не против. Мы же старые друзья, Орион.

Не ожидая дальнейших приглашений, я забрался на спину своего приятеля и ухватился обеими руками за его спинной плавник. Мера предосторожности оказалась далеко не лишней, если учесть, с какой скоростью привыкли передвигаться мои гостеприимные хозяева. По своему обыкновению, дельфины то выпрыгивали из воды, проносясь несколько метров над поверхностью океана, то глубоко погружались в его пучину. Очень быстро я сумел приспособиться к этой необыкновенной скачке и, более того, начал получать от неё истинное наслаждение.