Вадим Еловенко - Мы – силы

Алина подвела тушью ресницы и осталась довольна. Да, устала. Да, измождена. Зато красивая! Еще какая. Она положительно себе нравилась. Всегда меня мучил вопрос: как женщины могут думать о красоте в минуты катастроф? Есть тысячи свидетелей того, как первое, что делала женщина, выбежавшая из рушащегося или горящего дома, так это отряхивалась и поправляла волосы… Алина тоже считала, что красота поможет ей в будущем. Хотя уже и не так уверенно считала. Она часто встречала теперь на улицах, вместо залихватского присвиста себе вослед, жадные волчьи ухмылки. Но подонки еще не почувствовали до конца безнаказанности, и походы в магазин или просто к реке проходили почти без приключений. Хотя один раз она просто сбежала от трех в невменяемом состоянии мужиков, желавших, чтобы она разделила с ними трапезу, а скорее постель или вонючий матрас.

Алина вышла осторожно из подъезда и огляделась. Никого. Прекрасно, можно хоть в скверике посидеть и отдохнуть, наслаждаясь пением птиц, что очень флегматично относились к грядущему потопу.

В скверике, захламленном пустыми бутылками, смятыми пачками из-под сигарет, шприцами и использованными презервативами, сидеть не захотелось. Хотя и птички, пригревшись на внезапном солнышке, насвистывали себе, восхваляя наступившее лето, но никакие пернатые не могли заставить сидеть Алину в загаженном донельзя дворовом парке.

Она осторожно вышла на проспект. Очень далеко, в пределе видимости, проспект перегородил БТР с поднятым на антенне российским флагом. Не боясь быть замеченной, Алина пересекла четыре полосы и перелезла через забор в большой городской парк. Хорошо, что в джинсах, подумала она, спрыгивая на другой стороне. Да, в юбке или платье такой маневр не удался бы. Обязательно зацепилась бы.

В парке было тихо. Лишь в дальнем конце еле звучал магнитофон и слышались звуки веселья. Алина соскучилась по общению и направилась на шум.

Рома устало вытер рукавом робы лоб. Это просто невозможно вот так – уже третьи сутки орудовать лопатой с четырехчасовыми перерывами на сон. Ладно, он крепкий, а вон, Мишка тот же, уже сдыхает! Да весь взвод уже еле держится. А остальная рота как?

Их пригнали из учебной части форта «Красная горка» и поставили задачу: замуровывать входы и выходы из корпусов с реакторными установками. Одно упоминание о радиации повергло молодежь в шок. Это они потом полысеют, да? Станут импотентами… Многие поумирают от лучевой болезни. Да? Вы этого хотите? Заместитель командира роты – старший лейтенант Ханин – внятно объяснил курсантам: «Опасности нет, в реактор никто не идет. Там работают автоматы и спецперсонал. Ваша задача – замешивать со свинцовой пылью специальный водостойкий цемент и организовывать его непрерывный поток». На вопрос: «Все ясно?» – рота, конечно, ответила: «Так точно!»

Приступайте…

И они приступили. Третьи сутки они разгребали поступающие самосвалами мешки с цементом и в ручных и автоматических бетономешалках перемешивали смеси. Дальше выкладывались на конвейер результаты, и они уже уходили куда-то внутрь здания.

На следующий день приехала кавалькада машин специального назначения. На время их работы курсантов отогнали за полкилометра и уложили прямо в чистом поле на отдых. Прошло часов пять, и снова – рота подъем, построиться повзводно в колонну по трое… Кто поспал – тому повезло…

На третьи сутки иссяк поток грузовиков с цементом. Они больше не везли его, считая, что для окончания работ доставили достаточно. Теперь под стенами энергоблока работали только черные и темно-синие робы курсантов. Сотрудники АЭС преимущественно покинули станцию. Оставшийся персонал теперь занимался только заливкой внутренних помещений остановленной АЭС.

Они почти успели закончить к тому моменту, когда дежурный криком переполошил всех:

– Вода! Вода идет!

И тогда Рома увидел, что черные ручейки, перевалив через дорожную насыпь, стекают уже к подножию станции. Четыре часа потребовалось, чтобы вода залила все по колено. Ледяная вода. Вода, в которой ноги начинает сводить, нет, не судорогой – болью!

Тогда старлей Ханин отдал приказ заканчивать и уходить к недалеким дачам, стоявшим на холме. Но заканчивать – это заканчивать. И рота продолжала выкладывать смеси на конвейер.

Рома стоял в тачке, из которой выскребли уже весь цемент, и, опершись на лопату, размышлял, получили они свои дозы или нет. Скорее да, чем нет. Его напарника тошнило. Сам Роман не чувствовал никаких отрицательных симптомов, но сами знаете, от страха у себя даже СПИД найдешь. Мишка бросил лопату и сказал:

– Все, пошли.

– Куда? – удивился Роман, показывая на остатки смеси в бетономешалке.

– Отсюда, – зло проговорил Михаил и спрыгнул с перевернутого ковша, на котором он стоял, уберегаясь от воды.

– Командиру скажи! – крикнул Рома уже еле видимому в пелене дождя товарищу.

Тот только отмахнулся, широко шагая и вспенивая воду.

Роман оглянулся и попытался найти глазами старлея. Ханина не было видно. Ближайшие к Роману курсанты тоже уже побросали лопаты, и кто стоял и ждал команды на отход, а кто уже брел по колено в ледяной жиже вслед за Мишкой.

Сквозь дождь Роман услышал крики, передающиеся от человека к человеку:

– Приказ командира! Следовать к дороге! Все оставлять здесь.

Когда крик дошел до Романа, он исправно передал его дальше и, решившись, прыгнул в воду. Икры застыли мгновенно. Но, превозмогая дрожь, он поплелся к дорожной насыпи, уже скрытой водою.

Дождь усиливался. Усиливался и ветер. Придерживая пилотку на голове, Роман взобрался на насыпь к ожидающему его Михаилу.

– Ну, пошли?

– Сейчас командир подойдет, построимся и пойдем… – сказал Рома.

– Ты больной? Чем быстрее доберемся до возвышенности, тем лучше.

– Но командир…

– Пошел он в жопу, командир… Все, служба окончена! Теперь спасайся, кто может.

Не дожидаясь того, что скажет Роман, Михаил пошагал прочь по дороге. Сначала пошел, а уже через метров десять перешел на бег. Роман стоял в нерешительности. То ли бежать за другом, то ли дожидаться, пока подойдет командир, и уже всей ротой двинуться дальше.

– Рота, в колонну по трое становись! – команда, поданная командиром первого взвода, вызвала тучи брызг и гневных криков. Занимая свое положение в строю, курсанты нечаянно толкались. Кто-то даже съехал с насыпи и вновь очутился в ледяной воде по середину бедра.

– Становись! – повторилась команда.

Мимо Романа во главу строящейся колонны прошагал старший лейтенант.

Не дождавшись построения, Ханин скомандовал:

– Рота! Слушай мою команду! За мной, бегом, марш!!

Рота неуклюже двинулась вперед. Сначала шагая, но вскоре переходя на бег. Курсанты, сбиваясь с шага, толкали друг друга, но продолжали упорно бежать вперед, не отставая от своего командира. Утопая по щиколотку в грязной воде, Роман вошел в ритм бега и, устремив взгляд на ноги впередиидущего, отстранился от мира.