Сергей Куприянов - Маги нашего города

С облегчением рухнув на колени, он встал на четвереньки и двинулся внутрь, слыша шум уже очень близкой погони.

Здесь было еще темнее. Пройдя метров с десять, увидел, дыра стала куда теснее, чем в начале. Он еще не протискивался, но локтями уже чувствовал стенки норы. И, кажется, впереди она сужалась еще больше. Шум все нарастал, и он решил двигаться дальше. Вскоре ему пришлось лечь и ползти по-пластунски, затылком задевая потолок, отчего за шиворот сыпалась земля. Стало ясно, что через несколько метров он уже не сможет продвигаться вперед, просто-напросто застрянет здесь, что нужно возвращаться, но он все полз, вслушиваясь в звуки погони, доносящиеся сзади. Они то усиливались, то стихали, но не пропадали вовсе. Он даже не понимал, есть ли кто следом или нет. Просто из последних сил полз вперед.

Остановился только тогда, когда плечи уже мешали продвигаться, но шея и руки все еще тянулись туда, в неизвестность, словно желая самостоятельно, отдельно от остального тела, продолжить движение.

И вдруг он увидел прямо перед глазами что-то продолговатое, черное, по форме напоминающее отрезанный палец руки.

Взяв это, поднес его поближе к глазам. Лучше видно не стало, но зато он понял, что оно живое. Повертел головой, прикидывая, куда бы это убрать, ну не ползти же по нему, в самом деле. Ничего не нашел и вместо этого подул на него, сдувая соринки, сунул в рот и принялся жевать, ощущая, как из-под зубов в полость рта брызжет теплым и соленым.

Внутри монастырь оказался немногим более ухоженным, чем выглядел снаружи. Если не считать подметенной центральной дороги и внушительного штабеля кирпичей рядом с двухэтажной постройкой, прикрытого полотнищами рубероида, то здесь царило запустение.

– Представляешь, до чего додумались? – объяснял Чекалин, возложивший на себя функции экскурсовода. – Колхоз здесь устроил скотный двор. Куры, коровы, свиньи. Я расспрашивал, но люди только плечами пожимали. А чего, говорят, территория огорожена, стена-то вон какая, живность не убежит, лиса не заберется, ни лихой человек какой. Один сторож сразу все охраняет. Ты не представляешь, сколько мы отсюда дерьма вывезли! Мог бы за хорошие деньги продать, кстати, желающие находились, но все на поля высыпал.

– На свои? – уточнил Павел, хотя, в общем-то, в уточнении не нуждался, и так ясно.

– Конечно! – легко признался Чекалин, но, пройдя несколько шагов, добавил: – Это сейчас они мои, потом станут монастырскими.

Теперь они были вдвоем; Ирина, едва они вошли на территорию монастыря, извинившись, ушла куда-то в сторону. При всей ее легкости и гостеприимной открытости говорить в ее отсутствие Павлу было как-то проще. Очевидно, будь она рядом, он не задал бы следующий вопрос.

– А у тебя детей нет, что ли?

– Как видишь. Что-то у нас не получается.

– К врачам ходил?

– Ты знаешь, неудобно как-то, что ли. Словом, не ходил. Пока. Наверное, надо. Хотя, думаю, это, так сказать, грехи молодости, – Чекалин говорил об этом спокойно, не выказывая и тени смущения. Но тему же, однако, сменил. – Вот тут, в странноприимных покоях, коровник был, а там, в кельях, свинарник. Эдакий своеобразный юмор. В храме склад фуража устроили.

Монастырь был не из крупных, по периметру его можно было обойти минут за пятнадцать, но от этого он казался бы уютным, если бы не был так запущен и разрушен.

Из дверей церкви вышли два бородатых мужика, впрочем, по виду городских, с носилками в руках, на которых горкой был насыпан мусор, и куда-то понесли. Из оставшейся открытой двери раздавался стук молотка. Что-то там делалось.

– А что ты вчера говорил про охранную зону? – спросил Павел. – Или я чего-то не понял?

– Пошли, покажу.

Чекалин повернул вправо, на дорожку, огибающую здание, где еще недавно содержались свиньи, рассказывая на ходу:

– Я как-то узнал, что в этих краях еще в семнадцатом веке жил и творил всякие чудеса старец Мефодий. Не очень известный, скорее местного значения. Впрочем, говорят, к нему и из Москвы, и из Питера ездили. Особенно, говорят, он в интимной сфере помогал. Бесплодие, мужское бессилие. Обитал в пещере, внутри которой бил чистый ключ, чуть ли не с живой водой. Ну, жил и жил, мало ли их было. А потом, много позже, тоже случайно, попался мне на глаза такой факт. Настоятель монастыря, причем не один, а якобы все, каждое утро и каждый вечер ходили молиться не в основную церковь, а в маленькую часовенку на территории монастыря. Якобы же из-за этого монастырь хирел, потому что владыки все как один крайне неохотно и редко выбирались в столицу и так же неохотно принимали гостей. То есть попросту денег не хватало, а монастырские земли доход приносили небольшой. Тоже вроде бы ничего примечательного, а?

– Ну, в общем, да, – неопределенно согласился Павел, не слишком понимая, куда клонит Чекалин.

– Но вот тебе еще одна история! Мне один знакомый рассказал. Году в двадцать первом, когда большевики со всей силой взялись за церкви, ссылая монахов в лагеря и расстреливая, как-то ранним утром, в день, когда комиссары должны были выводить отсюда братию, кем-то была взорвана часовня. Старая, неприметная и не пользующаяся популярностью ни у местных, ни у паломников. Кто это сделал, зачем – так и осталось неясным. Кто на безбашенную комсу грешил, кто, наоборот, – на монашескую братию. В общем, если честно, я все эти три истории только в нынешнем году вместе сложил, когда натолкнулся вот на это.

Они стояли перед заснеженной кучей, так с метр высотой, на которой черными хлыстами торчали замерзшие стволики полыни и малины. С одной стороны куча была раскопана, и видны были кирпичные блоки старой кладки.

– Ну и что? – недоуменно спросил Павел.

– А пойдем, покажу!

Они обошли кучу, оставляя на неглубоком снегу четкие следы. До монастырской стены были считаные метры. До келий братии – чуть больше. Со стороны стены в куче был прорыт неширокий лаз, прикрытый дощатым щитом, обтянутым полиэтиленовой пленкой.

– Видишь?

– Ну…

– Да ты не туда смотришь. Вон! – Чекалин показал рукой.

Теперь Павел увидел. Из-под кучи струился тоненький ручеек, попадающий в открытый желоб, идущий между бывшим свинарником и стеной.

– Понимаешь, когда я это увидел, сначала как-то не придал значения. Даже грешным делом подумал, что это просто трубу прорвало. Тут же такой бардак был. А потом у меня все соединилось. Поговорил с местными, но те что – ключ, мол, и ключ, мало ли таких в округе. А обломки могли быть от навеса над источником. Тоже, кажется, все логично, но я решил покопаться. И – представляешь? – нашел! Русло-то это старое, – он показал на желоб, по которому струилась вода, – я по кирпичам сравнил. В общем, раскопали. Представляешь, там действительно пещера!