Виталий Сертаков - Демон и Бродяга

Коваль выдернул топор. Уклонился назад, ускорился, прикрыв глаза, отрубил саблей две лапы, прыгнул вперед, согнувшись, подхватил Бродягу на плечо. Подхватил очень вовремя. Свистун, прятавшийся на крыше Кенвуда, сиганул вниз, выставив двенадцать скрюченных когтей, и с размаху угодил под огромный топор Антипа. Лука орал и матерился у себя в башне, окруженный врагами.

– Не могу я их приструнить, не могу, – виновато зашептал Белый мортус в ухо президенту. – Солдатиков запросто уложу, усыплю, а этих – не могу, нет у них ушек-то, нету, Кузнец… Слушай, одолеет нечистая, одолеет, надо назад, к реке бежать!..

– Антип, спина к спине! – Коваль перекрикивал истерический посвист нелюдей.

Верный слуга старца послушался. Президент и кучер зажали старца между собой и принялись отбиваться в четыре руки.

– К воде бы надо, Кузнец, к воде! – проворачивая палаш в животе очередного чудища, заорал Антип.

Артур стал вспоминать, где же ближайшая вода. Вспоминая, едва не вывернул кисть. Едва сабля застряла в волосатой груди свистуна, он дернулся, но не назад, как свойственно было бы дернуться человеку, а вперед и нанизал себя почти до самой гарды.

А затем попытался схватить человека сразу четырьмя лапами. Пока он смыкал лапы, Артур раскачивался, как ванька-встанька, затем присел, выдернул саблю, отступил и снес половину головы другому свистуну, подбиравшемуся сбоку к Антипу. Бродяга охал от восхищения и ужаса, Антип тяжело дышал, уклоняясь от выпадов сразу двух нелюдей, с него градом катил пот.

Внезапно что-то изменилось.

Плотный устойчивый суховей, дувший все сильнее по мере приближения наноса, сменился встречным, не менее сильным и не менее горячим потоком.

Варвара!

Варвара сеяла ловчие семена. Окружившие ее уродцы застыли в позах изготовившихся к бою богомолов. Свистун, торопившийся отгрызть Ковалю ногу, сбился с шага, запнулся и замер, точно его позвала неслышная райская музыка. Два седобородых монстра, наполовину вскрывших уже кабину пулеметчика, окаменели, задрав лапки к небу.

Первое ловчее дерево со скрипом выпускало колкие черные листочки. Оно еще не выросло выше колена и походило, скорее, на скромную веточку чертополоха, чем на будущего кряжистого хищника. Но к маслянистой веточке уже ползли два монстра, ползли, забыв обо всем.

Сквозь клубы гари, сквозь пляску горящих ошметков Артур наблюдал, как на обочине, вывернув пласт земли, разрастается второе дерево. Это тянулось к небу гораздо быстрее первого, застрявшего в асфальте. И насколько быстро оно матерело, настолько же быстро засыхали и ветшали живые лиственницы, ели и сосны по соседству.

Анчар высасывал из почвы все ценное, нужное ему для взрывного роста.

Каждое уроненное в землю семя вызывало маленькую бурю, крошечный смерч, который начинал немедленно расширяться и захватывал в свою жаркую вихревую орбиту метр за метром. Семена прорастали на глазах. Листья, сосновые иглы, шишки, сучья кружились вокруг будущих деревьев. Разный лесной мусор поднялся в воздух, заметался с шумом, с треском.

Свистун упал подле тоненького деревца, и стало понятно, зачем ему «бакенбарды». «Бакенбарды» прилипли первыми. Крылатый бес мог бы еще вырваться, мог сломать хилый росток, но, похоже, он впал в сильное опьянение. Его корчило и катало по земле, он свистел, но свист больше походил на утробное кваканье. Очень скоро рядом улегся второй свистун и тоже приклеился физиономией к стволу.

Ловчее дерево со скрипом расправляло колючки.

Очередное семя проклюнулось с сухим раскатистым звуком, будто стукнули деревянной киянкой по старинному сухому комоду. Бесы засвистели, но не так, как раньше. В их нынешней песне уже не бродило вино победы. Свистуны готовились умирать с извращенным сладострастием.

– Молодец, Варварушка, ай да девка! – Мортус от радости принялся пятками колотить Артура по спине. В пылу событий президент почти позабыл про притихшего на плече старца.

– Вот тебе, вот, сука! – Антип догонял расползавшихся, безвольно поникших свистунов и беспощадно, с безумной радостью в глазах рубил их на части. Его куртка и штаны пестрели серыми кляксами.

Варвара кинула шесть или семь семян, стараясь попасть как можно дальше от себя и от машины. Не дожидаясь, пока безлицые уроды очухаются, она швырнула несколько черных точек через разделительную полосу, и там тоже, почти сразу, вспыхнул крохотный природный катаклизм. Некоторые семена упали на самой границе наноса, вызвав дополнительный жаркий шквал. Казалось, начинается пустынная буря. Взвесь из пыли, грязевых частиц и неестественного сыпучего материала, составлявшего основу наноса, закрыла небо и солнце.

– Ага, бегут, бегут, паразиты! – победно восклицал старец, размахивал кулачком, не делая, впрочем, попыток спуститься с плеча президента на землю.

Артур кружился, обозначая вокруг себя саблей зону безопасности. К счастью, благодаря навыкам, полученным в молодости у Качальщиков, он мог достаточно спокойно обороняться от материального врага, не открывая глаз. Свистуны были вполне материальны, но нападать больше не спешили.

Они ковыляли к черным росткам.

В дыму что-то грозно выкрикивал Буба. Он совершенно потерял зрение, перепугался и принялся махать длинным изогнутым ножом во все стороны, едва не распоров бок Варваре.

– Ваша святость, вы где? Ваша святость?

– Антипушка, я здесь, живой, – откашливаясь, тонко кричал Бродяга.

Коваль брел к Варваре, преодолевая сопротивление ветра. Краем зрения он заметил, как два свистуна подползли вплотную к юному колючему деревцу и упали без сил, поглаживая его маслянистый ствол своими жуткими лапами. Они могли легко растерзать деревце и вырвать корни, но сразу опьянели, стоило им дотронуться до молодой коры.

Первый анчар вымахал уже выше человеческого роста. Он всосал в себя головы двух коричневых чертей и жадно втягивал теперь их туловища. Жутко было наблюдать, как четыре тощие конечности молотили по сомкнувшемуся капкану, упирались в дерево, а задние стачивали когти, суетливо бились в конвульсиях, затихали и снова бились…

Варвара хохотала. Покрытая копотью и ошметками врагов, с блестящими зубами и дыбом вставшими космами, она сама выглядела как ведьма из потустороннего мира.

– Грузимся, грузимся шибче! Кузнец, отпусти уже меня! – расшумелся старец.

С протяжным гулом нанос высыпал очередную порцию пробковых обломков прямо под колеса Кенвуду. Свинцовое грозовое небо над головой исчезло, его заменил жаркий компресс отражения. На разделительной полосе подрагивало свеженькое ловчее дерево, к нему прилипли сразу три свистуна. Они еще пытались свистеть и взмахивать крыльями, но анчар жадно высасывал их плоть.