Эрик Рассел - Невидимый партнер

– Хм! Может быть, они установили какой-то срок, в который я должен уложиться? А если я не вернусь вовремя, меня будут считать пропавшим без вести.

– Тебе сказали что-нибудь об этом?

– Нет.

– Тогда и волноваться нечего. Жизнь и так слишком коротка, а во время войны для многих становится еще короче. – Монтичелли хмуро посмотрел на небо. – Каждый раз, когда взлетает корабль, я не знаю, увижу ли его снова.

– Правильно, пилоту нужно поднимать настроение перед стартом, – сказал Лайминг. – Да вы просто весельчак!

– Извини, парень, я совсем забыл, что на этот раз летишь ты, – усмехнулся инженер и кивнул в сторону расположенного неподалеку здания:

– Там у нас стоит дубликат носовой кабины, специально для тренировок пилота. С неделю тебе придется изучать новые приборы и правила пользования субпространственной связью. Можешь начинать, когда захочешь.

– Главное, что меня волнует, – это автопилот, – озабочено сказал Лайминг. – Он должен быть абсолютно надежным. Нельзя неделями лететь без сна, а если корабль несется без управления, тут уже не вздремнешь. По-настоящему хороший автопилот – все равно, что добрая фея.

– Послушай, сынок, если бы наш автопилот мог не только держать курс, но еще и думать, передавать сведения, оценивать ситуацию, так ты бы сидел в своей части. Не волнуйся, – Монтичелли снисходительно похлопал собеседника по плечу, – тут установлена лучшая модель автопилота. Он позаботится о корабле, даже если ты устроишь себе медовый месяц и космос совсем вылетит у тебя из головы!

– Между плохим автопилотом и медовым месяцем я вижу единственное сходство, – бросил Лайминг. – В обоих случаях мне пришлось бы поднапрячься.

Он повернулся и пошел к зданию.

Всю следующую неделю он почти не вылезал из тренировочной кабины, отрабатывая необходимые навыки – в отличие от муштры дело свое Лайминг любил и был требователен к себе.

Корабль стартовал через час после захода солнца, когда черный бархат ясного неба уже усеяли звезды. Глядя на мирное начало теплой ночи, трудно было представить, что где-то в миллионах парсеков отсюда в космической тьме плывут обитаемые миры, между которыми осторожно пробираются эскадры Сообщества, а в это время флоты Земли, Сириуса, Ригеля и других союзников несут патрульную службу по всему периметру звездного фронта.

Гирлянды дуговых фонарей слегка подрагивали под легкими порывами ночного ветерка, порхающего над бескрайним полем космопорта. За ограждениями, окружавшими стартовую площадку, столпилась группа людей. Кабина корабля возносилась над полем на добрых пару сотен футов, и с такой высоты Лайминг не мог как следует разглядеть провожающих. Скорей всего, они собрались удостовериться, что он благополучно взлетел. Пилот скорчил гримасу и представил, как корабль, заваливаясь, падает на бок, а вся эта свора, будто перепуганные зайцы, вприпрыжку мчится к убежищу.

У него как-то вылетело из головы, что случись авария, он вряд ли смог бы насладиться этим зрелищем.

Маленький динамик на стене кабины зашипел и выплюнул искаженный атмосферными помехами голос:

– Пилоту приготовиться к старту.

Лайминг нажал на кнопку пуска. Раздался щелчок, взревели двигатели, корабль содрогнулся. По бетону взлетного поля покатилось огромное круглое облако пыли и пара, моментально скрывшее из вида ограждения. Надсадный рев и вибрация продолжались: стартовые двигатели разгонялись до рабочего режима.

Лайминг спокойно сидел, внимательно наблюдая за приборной панелью.

Двадцать стрелок указателей дружно поползли вправо, Дернулись и синхронно замерли. Все двадцать кормовых дюз были готовы к работе.

– Пилот, доложите обстановку, – выплюнул динамик.

– Все в порядке.

– Можете стартовать. – Пауза. – Ни пуха, ни пера!

– К черту! – от души ответил Лайминг.

Перед тем как позволить кораблю мягко оторваться от земли, он еще с полминуты продувал дюзы. Дрожь усилилась, рев постепенно перешел в вой, иллюминаторы кабины заволокло пылью, и небо потускнело. Целую секунду, показавшуюся вечностью, корабль покачивался, стоя на хвосте.

Затем медленно пополз вверх: фут, ярд, десять ярдов. Вой перешел в визг. Внезапно скорость подъема резко возросла, словно корабль получил хороший пинок под зад. Он рванулся ввысь. Сто футов, тысяча, десять тысяч. Корабль пронзил облака и устремился в ночное небо. Иллюминаторы очистились. Вокруг сияли мириады звезд, огромным шаром висела Луна.

Динамик слабо проскрипел:

– Отличная работа, пилот.

– Я всегда работаю отлично, – напомнил Лайминг. – До встречи в сумасшедшем доме, Джек Дэвис!

Динамик промолчал.

Внизу понимали, что человек в кабине сейчас ощущает безграничную свободу и безнаказанность, переживает так называемый "взлетный хмель". Эйфория возникала почти у всех пилотов и не зависела от возраста, характера или опыта.

Когда родная планета оставалась за кормой корабля, а впереди сияли только звезды, чувство свободы пьянило головы.

Симптомы заключались, как правило, в язвительных замечаниях и ругани, которые дождем сыпались с небес на землю.

– Сначала постригись, а потом расчесывайся! – орал в микрофон Лайминг. Не смотря на перегрузки, он давился от хохота в своем кресле все время, пока корабль набирал скорость. – И вылижи этот свинарник! Тебя учили, как отдавать честь? Мысли Пачкают Мозги!

На Земле по-прежнему молчали.

Внизу, в космопорте, в зале управления полетами, дежурный офицер повернулся к Монтичелли и сказал:

– Знаешь, по-моему, Эйнштейн не довел дело до конца.

– Что ты имеешь в виду? – удивился инженер.

– Мне в голову пришла одна гипотеза: по мере приближения к скорости света умственные способности пилота стремятся к нулю.

– Пожалуй, в этом что-то есть, – признал Монтичелли.

– Свинина с бобами, свинина с бобами, господи, все время свинина с бобами, – быстро затихая, верещал динамик в зале управления. – Раздевайся догола, потому что мне надо проверить твое зрение. Теперь вдохни и не дыши, пока не прикажу. Крутт и Ерундовер в одном флаконе – лучше средство, избавляющее армию от солдат…

Дежурный офицер со вздохом отключил связь.

Обещанный эскорт ждал в секторе Сириуса. Когда появились корабли сопровождения, пилот спал крепким сном. Сигнал вызова прозвучал в кабине пронзительным воем сирены.

От неожиданности Лайминг пулей вылетел из койки и несколько секунд ошалело озирался вокруг, не понимая, что происходит: пол вибрировал под ногами, в голове отдавалось мерное тиканье автопилота.

– Зерн кайд вит? – проскрипел динамик – Зерн кайд вит?

Сообразив, что из динамика доносится закодированный запрос о принадлежности его судна, Лайминг перевел дух. Он уселся в пилотское кресло и, включив передатчик, выбросил в пространство короткую серию цифр. Затем протер глаза и поглядел на экран переднего обзора. Невооруженным глазом он мог видеть только мириады звезд, мерцавших в темноте.