Виктор Бурцев - Охота на НЛО

— Смотри, какие сиськи!

— Силиконовые, — пренебрежительно сказал Сергей, сгоняя его со своего стула.

— Иди ты… Смотри, как висят. Силиконовые так не висят.

— А ты их видел, силиконовые?

— В натуре не видел, а по видику — сколько угодно.

— Силиконовые так не усечешь. Вот когда на спину ляжет, они вверх торчат, а настоящие должны на две стороны разваливаться, — поучительно сказал Сергей.

Зотов выпучил глаза:

— Откуда знаешь?

— Памелу Андерсон имел однажды… Шучу. Ладно, что там с дедом?

— Что и всегда: вскроют деда, пульку достанут… Облазили там все, как ризеншнауиеры…

— Как кто? — не понял Сергей.

— Ризеншнауцеры… Собаки такие. Кусты, траву, у берега аквалангист понырял… Удочку вторую достали, пустая, сволочь.

— Ничего не нашли?

— Я ж говорю — пустая. А клевал кто-то. Наживку съели…

— Я не про удочку!

— А-а… Нет, ничего. Следов никаких особенных, окурков тоже… Гильзу и ту не нашли. Или с собой забрал, или, к примеру, в речку закинул подальше. Там глубоко, на середине метров семь: воронки, во время войны бомбили. Короче, потенциальный висяк. Но кое-что все-таки есть.

Отвлекшийся было на журналы Сергей развернулся в кресле.

— Что?!

— А-а, завело! — захихикал Зотов. — То-то я на самый конец приберег. Прямо возле дедушки, на глиняной проплешине, веточкой было нацарапано… Сейчас, я на бумажку переписал специально.

Зотов покопался в кармане пиджака и достал сложенный в несколько раз листок в клеточку. Развернул и прочел:

— Коерасурм.

— Чего-о? — вытаращил глаза Сергей.

— Коерасурм, — с гордым видом повторил Зотов. — Написано не нашими буквами, английскими. Вот, смотри.

Сергей посмотрел, пожал плечами:

— Бессмыслица какая-то. Коерасурм… Это не английский. И не немецкий. Хотя черт его знает… Сними мне копию, а листик покажи нашим умникам, может, чего выведают. Эксперт надпись скопировал?

— Обижаешь. Загипсовал в лучшем виде. Слушай. — Зотов понизил голос. — Старичок-то контрразведчик, может, его спецслужбы кокнули?

— Контрразведчиком он был, положим, энное количество лет назад, а с тех пор — обыкновенный советский пенсионер. Ну, заберут дело гэбисты, — развел руками Сергей. — Нам-то что? Только жить будет легче, а им — головная боль. Но думаю я, брат Зотов, что возиться нам с этим покойничком не перевозиться… А посему пойдем-ка грохнем пивка, все равно наш в Москве, а Тутушину до нас дела никакого нет. Согласен?

В пивбаре «Золотая рыбка» их знали хорошо. Официантка Даша вытерла мокрый стол и сказала приветливо:

— Сегодня свежее «Нахимовское», только что открыли.

— Четыре «Нахимовских», радость моя, — игриво сказал Зотов — И рыбки.

— Тарань сыровата, — предупредила Даша. — Тогда гренки, только посоли побольше, — распорядился Зотов

В ожидании заказа они закурили. В подвальном помещении «Рыбки» витал тяжкий пивной дух, в углу работал телевизор, крутили какие-то клипы, под которые танцевали медленный танец толстый очкастый мужик и потасканная бабенка лет тридцати с гаком. Поодаль пил пиво прапорщик Казачок из ППС.

— Эй, Казачок, ты засланный? — избито пошутил Зотов. Прапорщик покачал большой головой:

— Все шутите, товарищ старший лейтенант? Вон в СОБРе новый замкомандира вообще Убиймуха по фамилии… Из Подольска переведен. И ничего!

— Что у вас нового в патрульно-постовой?

— А что у нас нового. — Прапорщик ухватил свой бокал и по-свойски подсел за стол. — Ходим, бродим. Сержанта Карамышева мотоциклист задавил.

— Насмерть?

— Ногу отдавил. Байкера ловили, Карамышев руки растопырил, думал, не поедет, а он прямо на него.

— Поймали?

— Удрал, сволочь.

— Ваша служба и опасна, и трудна, — заметил до сих пор молчавший Сергей. Прапорщик обиженно фыркнул и залпом выпил оставшееся пиво.

— А у вас, слыхал, убийство очередное?

— Земля слухом полнится, — вздохнул Сергей.

— Пивком угостите, товарищи офицеры?

— Бог подаст, — сказал жестокий Зотов. — Иди работай.

— У меня отгул.

— Значит, отгуливай. Нам с капитаном поговорить надо.

Казачок снова обиженно фыркнул и удалился. Тут же принесли пиво и гренки в большой фаянсовой тарелище с надписью «Общепит», и жить стало легче.

— Постой, постой, — встрепенулся Сергей, сделав первый глоток. — Казачок у нас где раньше служил?

— В ППС и служил. Куда ж ему еще.

— Нет, до нас. До нашего города я имею в виду.

— В этом… Как его?.. В Таллине, а что?

— Ну-ка, верни его скорей!

Зотов выскочил из-за стола и, едва не сбив с ног танцующую парочку, загрохотал вверх по лестнице. Через минуту он появился, увлекая за собой осоловелого прапорщика.

— Садись, Казачок. Пива хочешь?

— Не хочу, — сердито сказал прапорщик. — Что случилось? Только на лавочку присел…

— Дай-ка ему листок, — велел Зотову Сергей. Прапорщик развернул бумажку, посмотрел на нее, хмыкнул:

— Ну и что?

— Чего написано? По-каковски?

— По-эстонски. Про собаку вроде…

— Собаку?

— Ну. А вообще непонятно. Но про собаку, точно.

— Ага. Ну ладно, иди.

— А пиво?

— Ты ж не хотел. Будь последователен в желаниях. — Зотов похлопал прапорщика по плечу, и тот, кряхтя, убрел прочь.

— Вот так, брат Зотов. Собака какая-то появилась… Так что давай-ка под пиво еще по соточке «Женьшеневой» по этому поводу, — задумчиво сказал Сергей и сдул пену с бокала.

Даша принесла маленький графинчик с «Женьшеневой», стопочки. Зотов разлил.

— Не рано начинаем? — спросил он.

— Начинать никогда не рано. Кончать надо вовремя, — философски сказал Сергей. — Ну, за собаку?

— За собаку, — кивнул Зотов. — И за «кончать вовремя».

Когда колеса «Жигулей» в очередной раз бессильно заелозили по льду, разбрызгивая вокруг воду и ошметки талого снега, Хейти удрученно уткнулся лбом в дугу руля. Никакой форсированный движок не был способен вытащить автомобиль из ловушки, в которую превратилась загородная дорога. Тем более что водитель допустил досадную и, можно сказать, непростительную оплошность для человека с его опытом вождения. В результате чего «жигуленок» развернуло поперек дороги и намертво заклинило в двух оплывших ямках, бывших некогда колеями. Ямки были наполнены, как говорилось выше, коварным весенним коктейлем из воды, снега со льдом и, естественно, начисто отказывались выпускать из плена автомобиль Хейти.

Устало откинувшись на спинку сиденья, Хейти припомнил разговор со своим руководством, который велся в преддверии зимы именно о новом автомобиле. Тогда и без того чрезвычайно натянутые отношения с начальством едва не порвались окончательно. И только вовремя зазвонившая коробочка мобильного телефона не позволила Хейти обрадовать комиссара своим увольнением. Тот разговор закончился ничем, и в памяти всплыло вытянутое, худое, с глубоко сидящими глазами лицо комиссара, который цедил слова: