Александр Лыхвар - Западня

– Это почему же такая разница? – Спросил Роберт.

– Коммерческое судно, – терпеливо принялся объяснять Керон, – приобретается человеком прежде всего для получения прибыли. Хозяин, как правило, очень плохо относиться к тому, что возникает необходимость с кем-нибудь эту прибыль делить. Пусть это и вынужденная мера, пусть ему трудно в одиночку справляться с большим кораблем, но он только в крайнем случае наймет постороннего человека, да и то, только в том случае, если он его хорошо знает и хоть немного доверяет. Если таких не находиться, а это как правило бывает всегда, хозяин ведет свой корабль сам. Такова природа человека. Что поделаешь, люди не склонны доверять друг другу, и как я уже неоднократно убеждался – это плавильно.

– А у каритов по другому? – Видишь же, что по другому. У них есть одна незыблемая традиция, которая предполагает непрерикаемое подчинение младших старшим. Старшие у них обладают огромным авторитетом и всячески почитаются, к тому же они справедливо относятся к меньшим. Не знаю, как у них это получается, но это факт. Среди людей такого не встретишь. Как же мне добраться до кресла пилота? – Резко изменил тему Керон, усаживаясь на правую стену прохода и свешивая в отсек центрального поста обе ноги.

Роберт с уважением посмотрел на останки бывших хозяев корабля. Он и не думал, что такое бывает, но Жизнь лишний раз доказала, что она необозримо многообразнее, чем самые отвлеченные мысли и необузданные фантазии.

До ближайшего от входа кресла было около трех метров, а лететь в низ, в случае, если за него не удастся зацепиться – не меньше восьми. Расположенный внизу стелаж, запакованный аппаратурой полностью исключал удачное приземление.

– Придумал, – сообщил Керон. – Где этот робот? Вечно когда они нужны, их никогда не оказывается на месте.

– Я на месте, – последовал незамедлительный ответ.

Яркая, пластмассовая лепешка, беззвучно подкатила и остановилась рядом с Кероном. В действительности, непонятно зачем, но создатели этого аппарата, явно перестарались, устанавливая в обыкновенный пылесос, сложное вычислительное устройство ассоциативного типа, да к тому же исполненное по фотонной технологии. Аппарат не только различал речь на целой туче языков и наречий, но ему было под силу каким-то образом различать говоривших, знать сколько их всего в данном помещении, и что самое интересное, что у Керона не укладывалось в голове ни с какими оговорками, то это то, что этот аппарат различал интонации речи. Как это было сделано и что самое главное – зачем, он не имел ни малейшего представления.

– Мне нужно, – заявил Керон, чтобы ты подобрался к ближайшему отсюда креслу, отстегнул повисшего на ремнях карита и подтащил эти ремни сюда.

– Это невозможно, – категорично заявил робот. – Хозяин же упадет и ему будет больно. Я не могу ничего сделать, что может повредить моему хозяину.

– Да ему уже все равно, – вскипел Керон. – Ему уже очень давно все равно. Он мертвый. Сколько уже этот корабль лежит в таком положении?

– Двести четырнадцать стандартных лет, шесть месяцев и три дня, – последовало в ответ.

– И что, ты хочешь сказать, что кариты так долго живут?

– Средняя продолжительность жизни карита составляет сто двенадцать стандартных лет.

– И ты говоришь, что они еще живы и если ты его отстегнешь, то это ему повредит?

Последовала пауза, необходимая для того, чтобы в электронных мозгах разрешилось непредусмотренное программным обеспечением противоречие. Надо сказать, что это заняло совсем немного времени. Уже через секунду, робот с готовностью двинулся выполнять поручение.

Демонстрируя свои чудесные эквилибристические свойства, робот по стойке взобрался на кресло, и подобрался к замку. Когда он полз по своему бывшему хозяину, с карита посыпалась вниз пыль и отвалилась правая, четырехпалая кисть. Неожиданно громко щелкнул замок и невесомое тело, затянутое в фиолетовый комбинезон тело, выскользнуло из ременной обвязки и с хрустом упало вниз, подняв облачко серой пыли. Робот-уборщик чудом зацепился за застежку пряжки и раскачиваясь повис на ремнях.

– Ну давай, давай! – Подбодрил его Керон. – Ты сможешь, железяка проклятая!

Призыв подействовал. Отчаянно зажужжали спрятанные в потрохах устройства движители и робот стал медленно подниматься по ремню.

– Ничего себе! – Вырвалось у Роберта.

– А ты думал, – восхищенно ответил Керон. Уже через минуту робот остановился на вертикально вставшем полу в полуметре от протянутой руки Керона, подтащив за собой более длинную лямку.

– Молодец, – похвалил его Керон. – Я не знаю как ты это сделал, но получилось у тебя здорово.

– Еще бы, – в тон ответил робот, обучающийся стилистике общения буквально на ходу, – пришлось попотеть, но я это сделал. Что бы вы бедные без меня делали?

– Но-но, ты не зарывайся, – посоветовал Керон.

– Как скажете, – ответил безымянный робот, сделав вид, что обиделся.

Керон взялся за ремень и несколько раз сильно дернул на себя, проверяя его крепость. Мелко тканная, синтетическая лента, с успехом прошла эти испытания.

– Кажись крепкая, – неуверено произнес Керон, – сейчас проверим.

Повиснув на руках в проеме открытого люка, чтобы уменьшить нагрузку на ремень в первый момент, он осторожно перенес вес своего тела на него и качнувшись повис. Кресло со скрипом развернулось на девяносто градусов, повернувшись к висящему внизу Керону своим левым подлокотником. Тот сделав несколько энергичных движений взобрался на кресло и осторожно перебрался на следующее. Уже через минуту, сильно засидевшийся на своем месте пилот рейдера полетел в низ, подняв как и первый, небольшой облачко быстро осевшей пыли, а Керон, продемонстрировав чудеса изворотливости пристегнулся к креслу, находящемуся под девяносто градусов к плоскости гравитации.

Робот ездил рядом по вертикальной плоскости пола и громко славил смелый поступок Керона сразу на нескольких языках.

– Там хоть что-то сохранилось? – Поинтересовался Роберт.

– Сейчас посмотрим, что с этим всем стоит дальше делать.

Поморщившись, Керон осмотрел широкую, как дорога в пекло, главную панель корабля. Он и не подозревал, что для управления могло использоваться такое непостижимое количество всего разного. Судорожно перебирая свои выцвевшие впечатления, оставленные на всякий случай в памяти об этом корабле во времена его бурной молодости, он к своему огорчению обнаружил, что за полгода, которые он провел на однотипном корабле, он всего единожды побывал на центральном посту, да и то только для того, чтобы протереть влажной тряпкой пол. Да, злодейка судьба, бывает подбрасывает человеку и более неприятные сюрпризы.