Валентин Холмогоров - Чужие миражи

Глубина… Я принимаю твои искренние сожаления, Глубина. Ты плачешь, когда где-то на дне твоей бездонной пропасти гибнут люди, и твои слезы превращаются в тысячи ярких звезд, падающих с небосвода несуществующих планет в доверчиво подставленные нами несуществующие ладони. Я понимаю тебя, Глубина.

И потому не имею права на тебя сердиться.

Черный пластиковый шлем кажется мне необыкновенно тяжелым, это, наверное, сказывается усталость после проведенной мною в киберпространстве бессонной ночи. Освободившись от виртуального костюма, выхожу в коридор и нос к носу сталкиваюсь с бодрым, улыбающимся, и, видимо, отлично выспавшимся Олегатором.

– Пойдем, – хватает он меня за рукав и тащит в свой кабинет. – Вот, полюбуйся.

Олег подходит к своему рабочему столу, ловко щелкает несколькими клавишами и на экране монитора его компьютера появляется ровная колонка какого-то текста, пестрящего множеством латинских символов.

– Что это? – Спрашиваю я своего приятеля. Олегатор довольно ухмыляется, явно испытывая непередаваемое удовольствие от созерцания моей озадаченной физиономии.

– Это хрупкое и необычайно сексуальное тело твоей виртуальной подружки, – глумливо улыбаясь, с пафосом произносит он, – а теперь взгляни вот сюда.

Я пристально вглядываюсь в выведенный им отдельным окном фрагмент машинного кода.

$[ACCESS MODE="@local user"]

$[AREA="@service-area"]

$[I-CONNECT="@autorisation"]

.access data{

user-label: &special;

user-login: dixi;

user-log: skip_logs;

}

.shadow {backup: none;}

– И что означает эта галиматья? – Вяло поинтересовался я, неторопливо пролистывая содержимое окна.

– Понятия не имею! – Хохотнул Олегатор.

– То есть?

– То есть это было встроено в код скопированного тобою образа наподобие подпрограммы. Какой-то специальный модуль, назначение которого мне совершенно непонятно. Могу сказать только одно: эти команды не являются стандартными функциями, с помощью которых описывается внешний облик и прочие характеристики виртуального тела. Так-то вот.

– Забавно… – Честно говоря, я сейчас слишком туго соображал, чтобы оценить всю важность олегаторовой находки. – Скинь мне на машину копию.

– Уже.

– Больше ничего?

– А чего тебе еще нужно? – Насупился Олег. – Паспортные данные? Адрес прописки? Фамилия – имя – отчество? Извини, старик, нету. Чем богаты…

Я почувствовал себя ужасно виноватым.

– Не злись, Олежка, я знаю, что ты старался… – Примирительно произнес я. – Просто устал, мозги уже почти кипят. Прости.

– Всю ночь в Глубине проболтался? – Понимающе прищурился Олегатор.

– Угу.

– Вали спать. Потом поговорим.

Я с благодарностью кивнул и отправился в свою комнатушку, заглянув по пути лишь в туалет, выстудившийся за ночь до состояния дурно пахнущего холодильника. Уже перед дверями моей комнаты я догадался взглянуть на часы. Семь утра. Неплохо погуляли…

Сил хватило только на то, чтобы доползти до раскладушки. Рухнув на подушку, я закрыл глаза и тут же провалился в глубокий, вязкий сон, состоящий из бесконечной темноты, в которой кто-то рассыпал щедрой рукой миллиарды далеких хрустальных звезд.

Меня разбудил Денисов.

– Вставай, боец, нас ждут великие дела, – прогремел он, бросая на пол две огромные спортивные сумки, раздутые словно удав, проглотивший по недоразумению средних размеров слона. Я приподнялся на локте, стараясь сбросить с себя последние обрывки сна, настойчиво цепляющегося за мое сознание.

– Здесь твои шмотки, – пояснил Денисов, – теперь заживешь, как король.

– Здравствуйте, Денис Вениаминович, – запоздало поприветствовал его я, потянувшись за сигаретой к валявшейся рядом с телевизором пачке.

– Поешь сначала, – заботливо посоветовал он, глядя, как я, щелкнув зажигалкой, выпускаю к потолку тонкую струйку дыма. – Ну, рассказывай. Как ты тут? Не обижают?

– Денис Вениаминович, скажите откровенно… Вы знали? – Задал я вопрос, который мучил меня на протяжении вот уже последних нескольких дней.

– О том, во что именно ты вляпался и чем все это может для тебя закончится? – Сразу став каким-то серьезным, переспросил он.

Я кивнул.

– Откровенно? Нет.

Он нахмурился, помолчал немного, затем вытащил из моей пачки еще одну сигарету, размял в пальцах, закурил и продолжил:

– Мне пришлось поднять все свои связи, чтобы выяснить об этом ночном нападении хоть что-то. На это ушло чертовски много времени и сил, но ничего не получалось. Никаких зацепок. Потом на меня вышел Кролевский…

– Кто?

– Алексей Анатольевич. Мы были немного знакомы, но он работает не в нашем ведомстве, в смежном… Он объяснил ситуацию. И убедил меня, что лучшим выходом было бы привести тебя сюда.

Денисов поднял глаза и изучающе посмотрел на меня, словно пытаясь определить, как я отреагирую на его слова. Верю ли? Держу ли на него обиду за то, что не без его содействия я оказался запертым в этом мрачном здании, без права свободного перемещения за его пределами?

Верю. Держу.

Но прекрасно понимаю, что иного выхода у него просто не было.

Равно как сейчас нет выхода у меня.

– Денис Вениаминович, вы понимаете, что теперь меня отсюда уже не выпустят? – Устало поинтересовался я, затягиваясь горьким и приторным на голодный желудок дымом. – Что ваши коллеги, заполучив в свое распоряжение настоящего дайвера, в лепешку расшибутся, чтобы оставить его у себя? Уж не знаю зачем. Выполнять задания в Глубине, искать лазейки в чужих программах, просто для того, чтобы исследовать его способности…

– Не говори ерунды, – поморщился Денисов, – и пообещай мне, что это останется между нами.

– Что именно?

– То, что я тебе сейчас скажу.

Я пожал плечами.

– Хорошо.

– Мы занимаемся этой проблемой уже довольно давно. Не контора Кролевского, а наша. Мы приглашали к сотрудничеству… дайверов.

– Грубо говоря, вы просто ловили их по сети. – Резко поправил его я. Денисов медленно кивнул.

– Именно так. Мы снимали энцифолограммы, делали томограммы головного мозга, вводили их в киберпространство и отслеживали функции организма… Бесполезно. У нас ничего не получилось, Влад. Несмотря на то, исследования осуществляли лучшие врачи, использующие самое современное оборудование. Способности дайвера – это врожденный талант, не поддающийся количественной оценке, как и, например, способность писать прекрасные стихи или сочинять фантастические романы. Это находится где-то так глубоко в вашем мозге, что вычислить и исследовать этот дар решительно невозможно. А потом… Потом наши дайверы просто теряли свои способности.

– Что? – Воскликнул я, едва удержавшись, чтобы не вскочить на ноги.

– То. – Грубо отрезал Денисов. – Дайверы не живут в неволе. Видимо, свобода, не в фигуральном, а в самом прямом понимании этого слова, является обязательным фактором для того, чтобы у человека получалось выходить из Глубины по собственному желанию. Стоит запереть дайвера в любой, даже самой комфортабельной и удобной тюрьме, и через некоторое время он уже ни на что не будет годен.