Валентин Холмогоров - Чужие миражи

– Это движение весьма разрозненно, – словно уловив испытываемые мною сомнения, пояснил Алексей Анатольевич, – чтобы объединиться по-настоящему, им потребуется много времени и стараний. Не думаю, что им позволят это сделать… Так что если здесь приложили руку асперисты, нам опасаться нечего.

– Если только она не врала, – вставил фразу Олег.

– А с какого перепугу ей врать? – Пожал плечами Алексей Анатольевич. – Проверим, конечно, но я искренне сомневаюсь в том, что здесь что-то не так.

На минуту мы все замолчали, думая о чем-то своем.

– Ладно, пойду, пожалуй, собираться, – вздохнул я, забирая с собой недопитую чашку, – к такому эпохальному событию, как визит домой, нужно как следует подготовиться.

– Валяй, – кивнул мне вслед Алексей Анатольевич, – и не забудь, что утром я тебя жду здесь. Трепетно и с нетерпением, как жених невесту.

«И явно с той же целью», – добавил про себя я, направляясь в свою комнату.

Вечер выдался на славу. С высокого и чистого, без единого облачка, неба ослепительно сверкало солнце, раскрашивая укрытый мягким ковром вялых листьев город мимолетной позолотой, отражающейся в бесчисленных, сверкающих настоящим золотом куполах. Этот вечер разительно отличался от типичного теплого вечера в Диптауне: здесь дул пронизывающий ледяной ветер с Невы, норовящий по-дружески скользнуть за отвороты моего плаща, а воздух был сырым и стуженым.

По брусчатке Дворцовой, не обращая внимания на холод и порывистый ветер, раскатывали роллеры в длинных рубашках навыпуск и черных защитных наколенниках на истертых джинсах, кто-то лениво бренчал на расстроенной гитаре, сидя на ступеньках воспетого Пушкиным Александрийского столба, девушки приветливо предлагали прохожим сфотографироваться верхом на угрюмо помахивающих хвостами лошадях или прокатиться в крашеной аляповатой краской карете с откидным верхом, белыми ободами и красными спицами. Я неторопливо вышел на Невский.

Лавируя меж прохожими, нищими, уличными музыкантами и ютящимися возле фасадов домов многочисленными художниками, я двигался к площади Восстания, стараясь окунуться, нырнуть и впитать в себя этот чудесный суетливый мир, открывающийся сейчас передо мной во всей своей ярмарочной красоте. Мы не замечаем этот мир, деловито проносясь мимо в стремительной машине такси или быстрым шагом преодолевая его, привычно торопясь по своим делам, мы не ценим его, глядя из распахнутого окна на заполненные людьми тротуары и зная, что сегодня, завтра, всегда – этот мир останется на своем месте, что он незыблем, и лишь иногда мы позволяем себе снизойти до мимолетного взгляда на прислоненную к стене неприметную картину в дешевой деревянной рамке или быстрой улыбки в адрес ютящегося в подземном переходе бесприютного скрипача.

Мы начинаем ценить этот мир, лишь утратив его.

Не понимая, что он заслуживает любви гораздо больше, чем тот мир, куда мы стремимся, навсегда оставив за своей спиной настоящее солнце, настоящий ветер и настоящих прохожих на усыпанных настоящей осенней листвой мокрых тротуарах.

Я поднимался по лестнице своего дома, вдыхая уже ставший незнакомым запах подъезда, в котором я вырос, как это случается обычно после долгого отъезда. С установкой кодового замка на дверях парадной здесь практически перестало пахнуть бродячими кошками и общественным сортиром. Зато стало возможно почувствовать, что Антонина Михайловна, живущая этажом ниже, по-прежнему готовит свой излюбленный рыбный суп. Здравствуй, дом. Я вернулся.

Она сидела на подоконнике высокого, похожего на триумфальную арку окна, поставив ногу на батарею и допивая из горлышка остатки пива из темной и узкой бутылки. Именно такая, какой я ее знал. Только сейчас она выглядела гораздо моложе, чем там в Глубине.

– Привет, Дикси, – сказал я, доставая из кармана ключи.

Девушка удивленно посмотрела на меня, явно не ожидая этого добродушного приветствия. Естественно. Она никогда не видела меня настоящего… до сих пор.

– Значит, диски с ворованными базами данных и вправду продаются в каждом пиратском ларьке? – Улыбнулся я. – Надо купить. Штука, как я понимаю, полезная.

Она спрыгнула с подоконника и направилась в мою сторону, испытующе и с каким-то испугом заглядывая мне в глаза.

– Тебя долго не было, – произнесла наконец она.

А вот голос все тот же.

– У меня дела. Будем стоять на лестнице?

– Пригласишь? – Она наклонила голову набок.

– Если объяснишь, зачем ты сюда пришла. – Откликнулся я, отпирая дверь.

– Приглашение принято, – кивнула Дикси, ставя пустую бутылку на ступеньку, – меня зовут Света. Давай знакомиться заново, Влад?

– Ну почему ты мне не веришь? – Обиженно спросила она, ударив кулачком по заставленному чашками и блюдцами с яблочным джемом столу.

– Посуду переколотишь, – беззлобно отозвался я.

– Так тебе и надо. – Мне показалось, что она едва удержалась, чтобы не показать мне язык. – Ты не ответил на мой вопрос.

– Ну, хотя бы потому, что я привык относиться ко всему скептически, – пожал плечами я. – С чего я должен тебе доверять?

– А себе самому, своей интуиции ты доверяешь? – Продолжала наседать Света. – Пойми, мне нет резона говорить тебе о том, в чем я сама не уверена. А я уверена в одном: Глубина по какой-то одной ей ведомой причине не желает, чтобы ты возвращался в тот мир. Влад, что ты сделал ей такого? Ты сам-то это знаешь?

– Или что такого я ей не сделал, – чуть улыбнулся я, – бери печенье.

Боже, какой она еще ребенок! Готова сломя голову лезть в драку, если кто-то ненароком попытается оспорить ее мнение. С пеной у рта отстаивает теорию, от которой за версту веет обыкновенной научной фантастикой и приводит в ее защиту доводы, способные вызвать у любого здравомыслящего человека разве что приступ сочувственного смеха. Вчера, сидя рядом с нею за столиком погруженного в романтический полумрак «Звездного Неба», я был практически готов поверить ей.

Сегодня – уже нет.

Наверняка всему есть какое-то более простое и более рациональное объяснение.

Только вот вряд ли я смогу его найти. Хотя бы потому, что просто устал искать.

– Знаешь, я подумала… – Начала она, но неожиданно смолкла на полуслове, нервно вращая за узорчатые края фарфоровое блюдце с джемом, и неощутимо превращаясь в ту самую Дикси, в загадочную и хрупкую девушку из оставленного мною всего лишь несколько часов назад виртуального мира. Я уставился на ее руки, невольно опасаясь, что блюдце вот-вот исчезнет из-под тонких и быстрых пальцев. Но блюдце, как и следовало ожидать, осталось на месте. Я вздохнул с облегчением.

– Я подумала… Что тебе лучше было бы спросить у нее обо всем самому.