Анастасия Медведева - Ловец

Мы с мордоворотами выходим из машины, идем к центральному входу: заходим в здание и поднимаемся на лифте, останавливаясь на семнадцатом этаже.

Я дожидаюсь, когда мои «провожатые» выйдут первыми, затем спокойно следую за ними прямо до кабинета господина Кана. Хотя кабинетом это трудно было назвать… площадь данного помещения была равна, минимум, ста двадцати квадратным метрам.

Большой такой кабинетик. Я бы сказала — «кабинетище».

О моем визите сообщают, после чего я подхожу к столу господина Кана и низко кланяюсь. Это корейская традиция, так что никакого давления на чувство собственного достоинства я не ощущаю. В России, конечно, так не принято, но господин Кан был родом из южной Кореи и, как я уже упоминала, требовал уважения к себе, к своей родине и к традициям, принятым на его родине.

Я выпрямляюсь и устремляю на него взгляд. Господин Кан сухо улыбается и поднимает руку, предлагая мне сесть на диван.

Этот мужчина лет пятидесяти пяти имел невероятно властную ауру. Моя бы воля — я бы не показывалась ему на глаза до конца жизни: я слишком хорошо чувствовала, насколько опасным был этот человек.

И какие дела могли объединять его с моим отцом?!

— Ты, наверное, спрашиваешь себя, зачем я пригласил тебя? — слегка нараспев произносит господин Кан, сразу же переходя к делу.

Киваю. Чем меньше я с ним говорю, тем лучше. Не хочу, чтобы мы имели что-то общее — даже такую мелочь, как приятный разговор.

— Чай, кофе? — словно вспомнив о своем гостеприимстве, предлагает мужчина.

— Кофе, пожалуйста, — соглашаюсь я.

Хозяину никогда нельзя отказывать. Это тоже корейская традиция.

— Даша, принеси, — господин Кан отдает указание одним пальцем, и молоденькая секретарша (или помощница?) тут же исчезает за дверью, — Как твои дела, Стася? Все ли в порядке на работе?

— Все хорошо, благодарю, — как можно ровнее отвечаю.

— Уверена, что тебе не нужна помощь? — с легкой провокацией уточняет мужчина.

— Еще раз благодарю, не нужна, — склоняю голову в легком поклоне.

Папа не оставлял никаких наказов по этому поводу. Но я чувствовала, что мне не нужно брать денег этого человека.

— Гордячка, — усмехается господин Кан, — твой отец будет очень недоволен.

Не уверена. Мой отец вообще запретил мне навещать его в тюрьме. И это не просто странно, это слишком странно.

— Ты могла бы работать у меня, — произносит мужчина самые опасные в мире слова.

— Спасибо за предложение, но мне нравится моя работа, — отвечаю спокойно, но даже не стараюсь выдавить из себя улыбку.

Напряжение — это единственное слово, способное в данный момент охарактеризовать мое состояние.

— Тебе нравится делать кофе и стоять за кассой? — поднимает брови господин Кан.

Ничего не отвечаю; я в курсе, насколько убого все это выглядит со стороны. Но мне ничего чужого не надо. И дареного — тоже. Я сама в силах справиться с ситуацией.

— К тому же ты слишком красивая для того, чтобы заниматься такой неблагодарной работой, — продолжает настаивать мужчина, а я уже не знаю, какое такое слово благодарности придумать, чтобы отбить у него желание предлагать мне «новую и счастливую жизнь».

Я знала, что не интересую господина Кана с «этой» точки зрения, но почему-то он считал необходимым при каждой нашей встрече настаивать на моем переходе в его компанию.

— Да и опасно это — стоять за барной стойкой в ночном клубе, а потом под утро добираться одной до дома…

Резко поднимаю взгляд на мужчину.

Он знает?..

— Ваше имя защищает меня от всех опасностей, — вновь склоняя голову, произношу.

В основном делаю это не из уважения, а потому что мне сложно смотреть ему в глаза. Я бы обошлась и без его защиты. Но в сложившейся ситуации — не мне решать.

Господин Кан некоторое время пристально смотрит на меня, а затем в кабинет заходит его помощница с подносом. На столике передо мной оказываются свежие круассаны и высокий бокал с… Моккачино.

Боже, есть ли на свете что-то, чего не знает этот человек?

— Господин Кан, ваш сын ждет, — негромко произносит девушка, склонив голову перед своим боссом.

— Пусть зайдет, — кивает мужчина.

Черт. Вот чего я точно не хотела — так это встречи с сыном господина Кана. Но ни один мускул не дергается на моем безмятежном лице… кто я такая, чтобы показывать свое отношение ко всему происходящему?

— Я вчера услышал одну любопытную историю, — протягивает мужчина, откидываясь на спинку кресла, — и сейчас очень хочу понять: правда это или вымысел?

Внимательно смотрю на него. Что за история? И зачем он меня позвал, в конце концов?

В следующий момент в помещение стремительно входит молодой человек с волосами цвета красного дерева.

— Отец, — почтительно здоровается он с господином Каном… а затем переводит цепкий взгляд на меня.

Тут надо пояснить.

Сына господина Кана я знала лично: мы часто сталкиваемся в ночном клубе, где я работаю по пятницам и иногда — субботам. Зовут его Лин, он меняет цвет волос едва ли не каждый месяц, носит исключительно дорогие дизайнерские шмотки и — самое главное, — имеет очень неприятный характер. Поэтому встречаться с ним я хотела меньше всего — но, опять же, кто меня спросил?..

— Стася, — здоровается он со мной.

— Лин, — киваю и тут же отвожу глаза.

Занимаюсь своим угощением.

— Он может войти? — вежливо спрашивает сын у своего отца, тот кивает, после чего в помещение заходит… один из шестерки отморозков.

— Это она! — тут же замечает парень, указывая на меня пальцем.

Не тороплюсь вставать и вообще как-то реагировать. Пытаюсь понять, что здесь происходит.

— Свободен, — тут же отпускает отморозка господин Кан, взмахнув рукой.

А Лин разворачивается ко мне и награждает очень внимательным взглядом.

— Как это понимать? — мягко спрашивает он.

— В начале объясните, пожалуйста, кто этот человек? — спрашиваю, глядя в глаза его отцу.

— Это один из… новых телохранителей моего сына, — подыскав слово, не спеша отвечает господин Кан.

Так… теперь все ясно…

— Этот молодой человек утверждает, что на него, как и на остальных телохранителей, напал твой друг, — продолжает мужчина, с легким прищуром глядя на меня.

— Это не так, — спокойно отрезаю.

— Завела себе парня? — недобро усмехается Лин.

Ничего ему не отвечаю. Я вообще не обязана перед ним отчитываться, только перед его отцом — и то лишь потому, что так сложились звезды.

— Стася, расскажи, что произошло, — предлагает господин Кан.

Мне не сложно, потому — рассказываю. Без подробностей: коротко и по существу. Я ни в чем не виновата, парни сами ко мне прицепились, так что смысла что-то скрывать — не было.

— И ты утверждаешь, что не знаешь, что за молодой человек за тебя заступился? — в итоге спрашивает господин Кан.