Андрей Васильев - Файролл-12. Квадратура круга. Том 4

– Вот тут поставим – прокряхтел брат Мих, которого, похоже, эстетические нюансы не волновали совершенно, как, впрочем, и недовольные взгляды рыцарей, благоговейно замерших около входа, и не решавшихся идти дальше. Впрочем, может дело было и не в некоем уважении к герою-злодею древности, может, оно крылось в красной яркой линии, нарисованной на полу, через которую пока никто не переступил – Назирыч, давай, прислоняй! Уффффф!

– Н-ну, что думаешь? – спросил у меня брат Юр, оказавшийся рядом – К-как-то все просто, не так ли?

– Есть такое – признал я – Приходи и бери.

– Я п-пару камушков уже кинул – поведал мне казначей – Одним даже в г-гробницу попал. И н-ничего не случилось. А так не д-должно быть. Обязательно к-какая-то преграда должна с-стоять. Последняя, с-самая трудноп-проходимая.

Рассуждает прямо как игрок. Но в целом все так и есть.

– Нериты ожили – сообщил я ему – Сам видел, как синяя ерунда снова на храме засияла. Похоже, сюда спешат.

– Уверен, что в п-пещеру они не сунутся – отмахнулся казначей – Но в ч-чем тут подвох? Н-не понимаю, и это меня р-раздражает.

В чем, в чем… Надо идти вперед и выяснять, по-другому никак.

«Предупреждение!

Игрок Хейген, ваше время почти на исходе! Поспешите!

А если нет… Эта пещера станет местом упокоения не только для Ательстана Проклятого, но и для вас.»

Таймер, отсчитывающий минуты в углу интерфейса, дернулся, и поменял цвет с незаметно-серого на пронзительно-красный.

06-59….06–58… 06–57…

– Хреново – подытожил я – Мих, Назир, стоять на месте, охранять Флоси. Если что с ним случится, то с вас спрошу. Ясно? Не лезть в драку ни при каких условиях.

– Это неправильно – возразил мне счетовод, переглянувшись с ассасином.

– Правильно – заявил вдруг Гунтер, не обращая внимания на недовольное ворчание де Бина – А я, если что Хейгена прикрою, не волнуйтесь. Что до Флоси – он мой друг тоже, хоть, конечно, и страшный грязнуля.

– В-вроде все, что могло случиться с этим бедолагой, уже с-случилось – заметил брат Юр, внимательно глядя на меня – Какой с-смысл в том, что з-за ним станут п-приглядывать?

Ответа он не дождался, потому что я сделал первый шаг и пересек красную линию.

И ничего не случилось. Потолок не дрогнул и не затрясся, пол не вздыбился разломами, из щелей не поползли клубы черного дыма. И мертвец из гроба не восстал, хотя, признаться, именно этого я и ожидал.

Шаг. Еще шаг. Тишина и спокойствие, только слышно легкое побрякивание амуниции переминающихся с ноги на ногу рыцарей, тех, что умудрились остаться в живых после наших снежных приключений.

– Ты или смел, или глуп – раздался вдруг невероятно спокойный и неприятно знакомый мне голос, правда обладателя его я не увидел, хоть сразу и завертел головой – Хотя частенько случается так, что два этих качества соседствуют в одном и том же человеке.

– Гедран – уверенно заявил я – Ну, конечно, кто же еще может оказаться последним рубежом? Ожила, значит? Быстро. Видать, наловчилась умирать и воскресать.

– Я никогда по-настоящему не жила, потому никогда не умирала – отозвалась старуха – Но я очень рада видеть вас всех. Мне было очень одиноко тут. Очень. Та, что меня создала, сказала, что раньше или позже сюда придут люди, они разгонят тишину и мрак, а я смогу с ними позабавиться. Только время шло, а ничего не происходило.

Наконец-то я увидел ту, с кем беседовал. Гедран. Она. Вот только не настоящая, а призрачная, сквозь нее все видно. Но это все равно бабка-ведьма, ошибки быть не может.

– П-плохо дело – подал голос брат Юр – Ой, как п-плохо. Мы ее и живую-то еле уб-били, а изначально м-мертвого двойника вовсе з-замучаемся уничтожать.

Согласен. Если мерзкая бабка передала созданному ей двойнику хотя бы половину своих знаний и умений, то нам точно кранты. На открытом пространстве кое-какие шансы у нас имелись бы, но тут, в этой пещере… Наша смерть только вопрос времени.

И снова я пожалел, что не захватил с собой Фрейю или Сайрин. Будь с нами знающий маг, тогда да, тогда наши шансы куда как возросли бы. Ну да, ни та, ни другая магию смерти не практикуют, но есть связывающие заклинания, отвлекающие, да мало ли еще какие? В любом случае, их умения куда эффективней, чем наша сталь, на которую призрачной ведьме плевать.

– Итак, вы желаете обобрать усыпальницу Черного рыцаря? – уточнил призрак – Верно?

– Забрать из нее свое – поправил я собеседницу – Нам не нужны останки Ательстана или оружие. А вот бумаги, что там лежат – они не его. Он забрал их из архивов Ордена Плачущей Богини, не имея на то права.

– Смерти плевать, у кого на что есть право – хихикнул призрак – Она – Великий Уравнитель, ей плевать на то, кто ты и что ты, кем ты был, кем хотел стать, на что надеялся и чего ждал. Она приходит тогда, когда хочет, и берет то, что пожелает. И кстати – только она вправе забирать свое, потому что раньше или позже мы все до единого достанемся ей. Даже я. Так что твои слова смешны, человек. Но это даже хорошо! Знаешь, почему?

– Почему? – послушно повторил я.

– Потому что ты меня развеселил. Настолько, что я позволю вам покинуть мой дом невозбранно. Уходите прямо сейчас – и ваши имена останутся в списках тех, кто живет на этом свете. По крайней мере, не я их из него вычеркну.

Это последний шанс, который система дает в том случае, если твой противник изначально сильнее, я с таким сталкивался дальше. И это очень плохо. Это значит, что твои шансы на победу в открытом бою крайне невелики, потому и предоставляется игроку возможность уйти без позора. Мол – отступление не бегство, это только предусмотрительность. Происходит подобное крайне нечасто, в исключительных случаях, тогда, когда цена отступления выше, чем цена игровой смерти, и сейчас один из них.

А, может, это такое испытание. Проверяют его, насколько он тверд духом. Не знаю, зачем такое в игре нужно, но вот есть же.

Только в нашем случае отступать все равно некуда, поскольку зажали нас со всех сторон. У пещеры наверняка с нетерпением ждут нериты, которые в отличии от призрачной ведьмы разговоры разговаривать не станут, а сразу полезут в драку. Впрочем, что там нериты? До них дело даже не дойдет. Почему? Так вон, таймер отмеривает и отмеривает оставшиеся минуты, и осталось их всего-ничего.

С другой стороны, мне даже нравится то, что происходит. Нет, серьезно. Знаете, когда существование людское по-настоящему полно смысла? Тогда, когда тебе нечего терять. Совершенно. Тогда, когда у тебя нет ровным счетом ничего, включая права на самоё существование. Проще говоря, именно в тот момент, когда к твоему затылку приставлено дуло пистолета, снятого с предохранителя, ты по-настоящему осознаешь, насколько же тебе хочется жить.