Данияр Сугралинов - Север

— Жри своих тараканов и не лезь не в свое дело! — взбеленилась лысая голова Гекко. Лохматая обратилась к Луке: — А ты чего не отвечаешь? Давай выкладывай! А то скормлю Зэ, он все жрет и тобой не подавится!

Говорить было тяжело, в горле першило, но Лука выдавливал из себя историю о бедном мальчике по имени Север, которого продали в цирк, и он там остался, потому что был сильным. Заранее он не планировал называться Севером — имя погибшего отца само легло на язык.

Отобедавшие мутанты стали собираться вокруг Луки, разинув рты. Перекошенные, покрытые шерстью или чешуей, сутулые, щербатые, был даже один четырехрукий, верхняя пара нормальная, нижняя недоразвитая, как у ребенка.

Лука закашлялся, и Гекко расщедрился на еще одну флягу, поймал неодобрительный взгляд сородичей и ответил, тряхнув лохматой головой:

— Новый сварим, до воды тут недалеко.

Лука опустошил флягу и продолжил сочинять легенду о самом себе. Когда мальчик вырос, все заметили, что он очень сильный и ловкий, и его забрали во дворец охранять императора. А в Пустоши он попал, потому что Маджуро предали, перебили охрану, а его, Луку, то есть Севера, убить не так-то просто.

— Я ж говорил! — радостно воскликнул человекоящер. — А вы: «Звездишь ты, Жаба!» Я Шишку встретил, так тот рассказал, что ехал какой-то богатый отряд. Он втихую за ними крался, ноздри мочил, короче. И просёк, что там реально император! Шишка со своими тогда перетер, чтоб не лезли, а они все равно поперли. И четверых ихних завалили.

Лука вспомнил этот момент, но промолчал. К нему обратился Щур:

— И че? У императора служил? Чем докажешь?

Лука назвал и описал Хастига, но понял, что мутанты о нем впервые слышат. Пока он говорил, крысомордый сверлил его взглядом, и возникало ощущение… Странное ощущение, словно в голове гулял холодный сквозняк.

— Мутный он, — наконец вынес вердикт мутант. — Подсадной. Может, и из наших, но не за нас точняк. В Убежище просечет то, что видеть нельзя, настучит потом этому своему… Новому императору. А тот как узнает, так всем нам и кранты. Я-то чую трындеж, вы же знаете.

— Но часто ошибаешься, — проговорила косматая голова Гекко, и лысая была с ней солидарна: — Вот о чем я сейчас думаю? Ты же говоришь, что умеешь читать мысли.

Щур стушевался, шумно поскреб в затылке.

— Что я трепло.

— Угадал! — Обе головы оскалились.

— А еще я чую, — проскрипел Щур, — что он принесет нам беду. Нельзя его в Убежище. Кончать и в котелок! Хер ли базарить…

Лука наблюдал за ними и вспоминал слухи о мутантских шаманах, творящих чудеса, и таинственных следящих оракулах. Память Эска услужливо открыла доступ к информации, и существование магии Лука принял как данность. Есть миры, где разумные существа способны создавать предметы из воздуха, проходить сквозь стены, мгновенно перемещаться в пространстве. Почему бы тогда и здесь не существовать магии в зачаточном состоянии? И если крысомордый Щур действительно телепат…

— Нельзя его в Убежище. — Мутант приложил мохнатую руку к груди. — Пусть меня глубинный червь сожрет, нельзя.

— Щур просто жрать хочет, — сказал Жаба, переминающийся с ноги на ногу человекоящер. В отличие от Щура, хвоста у него не было, кожу просто покрывал слой блестящих чешуек. — В тот раз ему тоже че-то показалось, завалили мы того чувака, а потом шаманы, кароч, чуть нас не порешили. От них-то не затихаришься.

— Шаманы решат, что с ним делать, — вынес вердикт Гекко лысой головой и рубанул ладонью по воздуху. — Я сказал! А ты, Жаба, ссыкло. Шаманов не ссать надо, а уважать.

Человекоящер, который очень переживал из-за того, что ему не дали закончить рассказ, затараторил:

— Кароч, встречал я того Шишку и позже. Недели две, кажись, прошло. Но он говорил, что никто обратно не шел, другие какие-то ехали туда и назад, разодетые, с перьями. А еще он трепал, что резня была. Типа императора завалили. И после той заварухи наши купили девку для Двурогого. Я тогда не поверил, а вон оно как. Может, и не трындит этот черт, — и кивнул на Луку.

Слушая его вполуха, Лука думал о своем: Маджуро сопровождали только две женщины: Гердиния и Кора. Неужели он имеет в виду Кору? Сердце сорвалось в галоп, о чем незамедлительно сообщил метаморфизм.

— Расскажи подробнее, — как можно спокойнее сказал Лука. — Про девушку. Как давно это было, что за жертва Двурогому?

Лука понимал, что прошло слишком много времени, и если жертвоприношение планировалось, то его уже провели. Вся надежда на изворотливость Коры, если она сбегала от Ядугары, может, ускользнула и от мутантов?

— Собирают самых красивых девушек и дважды в год отдают Двурогому, — объяснила лохматая голова Гекко. — Он выбирает лучших, остальные остаются нам.

События складывались так, что маршрут Луки совпадал с планами мутантов. Осталось спросить, скоро ли жертвоприношение, он уже открыл рот для вопроса, но Жаба воскликнул:

— Тихо!

Мутанты замерли, вытянули шеи, как почуявшие хищника сурки. Лука тоже насторожился, но ничего подозрительного не услышал, тишина стояла гробовая.

— Вот ты кипишной, — выдохнул Щур.

— Там кто-то был! — Жаба указал на два небольших рыжих холма локтях в ста, мутанты схватили оружие: кто дубину, кто ржавый меч, кто арбалет. Гекко вынул две изогнутые сабли.

Говаривали, в Пустошах водилось всякое. Не только мутанты, но и кошмарные твари, какие отродясь не встречались на обитаемых землях. Лука вспомнил монстра, пытавшегося его сожрать, и приготовился к бою. Вот только что он может? На сколько хватит метаморфизма, да и достаточно ли ресурса для противостояния?

Зэ, бочкообразный мутант, припал ухом к земле, полежал немного и пробулькал:

— Ничего.

Он встал на четвереньки, шумно вдохнул. На всякий случай Лука приготовился активировать боевую форму. На секунду-другую ресурсов хватит.

— Если это пожиратели, хрен мы их услышим, — прошептал Жаба. — Они бесшумны как тени. И появляются как из бездны. Пикнуть не успеешь, а ты уже болтаешься, нанизанный на лапу-меч. Они не убивают жертв, жрут живьем…

— Не нагнетай, а? — попросила лохматая голова Гекко.

— Ну его на хер, — поступило здравое предложение от четырехрукого мутанта. — Давайте свалим отсюда!

Гекко обратился к Луке:

— Идти сможешь?

Поднявшись, тот сделал несколько шагов и кивнул. Щур зло прищурился:

— Не вздумай свалить. Как-то ты легко согласился с нами идти. Точно подляну готовишь, клянусь сиськами Пресвятой матери!

— С вами безопаснее, — объяснил Лука. — Это раз. Два — в Столице меня ждет виселица, ведь я служил свергнутому императору.

Аргумент подействовал, мутанты взяли свои скудные пожитки и цепью двинулись на восток. Именно там, судя по словам мутантов, находилось Убежище. И именно там Кору готовили в жертву Двурогому, если, конечно, он существует. Лука шел предпоследним, за ним топал Щур — сторожил.